– То, что товарищ Селиванов сам вызвался пойти на фронт – это очень хорошо, – сказал Сталин задумчиво, – мы видим, что против немецкого нашествия поднялся весь наш народ, Но давайте поговорим о деле.
Товарищ полковник, как вы, командир с большим боевым опытом империалистической войны, оцениваете данную схему полевой обороны, построенную по наставлениям, выпущенным нашим Генштабом?
– Положительно оцениваю, товарищ Верховный Главнокомандующий, – ответил полковник Селиванов, окидывая взглядом изломанные зигзагом линии траншей полного профиля, линии малозаметных проволочных заграждений, блиндажи и дзоты в шесть накатов, присыпанные землей и замаскированные дерном, и такие же зигзагообразные ходы сообщения, связывающие все это между собой в единое целое. – Пехотой без длительного обстрела тяжелой артиллерией такую оборону прорвать невозможно. В шестнадцатом году такая линия считалась бы абсолютно неприступной.
– Очень хорошо, что неприступной, – сказал Сталин, еще раз внимательно оглядывая деловито живущие своей учебной жизнью позиции. – Скажите, товарищ полковник, а почему у вас тут так много народу? Ведь здесь явно больше девятисот штыков?
– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, – для повышения плотности войск на направлениях главного удара противника, в качестве временной меры, мы решили перейти на схему комплектования стрелковых частей, принятую в старой армии. Стрелковый полк временного штата включает в себя четыре батальона, в каждом из которых имеются четыре роты, состоящие из четырех взводов.
Сделано это было по двум соображениям. Во-первых, поступление маршевых пополнений в уже имеющиеся на фронте части противнику отследить заметно сложнее, чем переброску целых подразделений. Во-вторых, командование полков, стоящих в обороне от четырех месяцев до полугода, уже должно было хорошо изучить местную обстановку, а вновь прибывшим понадобится на это время, которого у них может и не быть. Кроме того, для повышения устойчивости обороны мы дополнительно насыщаем автоматическим оружием войска, предназначенные для отражения немецкого наступления, тем более что наша промышленность это уже позволяет.
В штат стрелковых отделений дополнительно введен один ручной пулемет Дегтярева. Для увеличения темпа огня пехотные пулеметы Дегтярева снабжены переходными блоками питания, позволяющими им использовать металлические ленты от авиационного пулемета ШКАС, сейчас повсеместно снимаемого с вооружения авиационных частей. Кроме того, в каждой роте один взвод считается противоштурмовым и вооружен пистолетами-пулеметами Шпагина образца 1942 года. Немецкая пехоте, когда она пойдет на приступ этих позиций, мало не покажется.
В качестве средства ПТО стрелковых частей планируется использовать реактивные гранатометы, выпуск которых наша промышленность наращивает ежедневно. Главная задача первого рубежа обороны – пропустив танки над собой, плотным огнем отсечь от них пехоту. Как вы уже видели, в глубине обороны, примерно в километре, находится вторая линия обороны, построенная по принципу противотанковых опорных пунктов, на которой находится легкий артиллерийский дивизион в составе двенадцати орудий ЗИС-3, пробивающие борт и корму немецких танков примерно с полутора-двух километров. Если танки противника начнут утюжить окопы, то они будут расстреляны нашими артиллеристами. Так что задерживаться на линии окопов немецкие танкисты не будут, и, невзирая на отставшую пехоту, попытаются пойти вперед. А там их уже будут ждать новые сюрпризы.
– Понятно, – сказал Сталин. – Значит, основную угрозу для нашей обороны представляет германская тяжелая артиллерия. Кстати, а как с этой самой тяжелой артиллерией обстоят дела у противника?
– Непосредственно с материальной частью значительно хуже, чем у нас, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – все орудия германской артиллерии спроектированы до тридцать третьего года и имеют значительно меньшую дальность огня, чем соответствующие им по калибру и мощности орудия Красной армии. Кроме того, в ходе зимней кампании под Москвой, в Крыму, на юге и под Ленинградом немецкая армия понесла огромные потери в тяжелой артиллерии. Мы же, напротив, вернули себе больше половины тех тяжелых орудий, которые были утрачены нами в западных округах в самом начале войны. В чем немцы нас до сих пор превосходят, так это в наличии механической тяги, а значит, и в маневренности артиллерии на поле боя. Но мы тоже постепенно решаем эту задачу, и вопрос с маневренностью вскоре будет закрыт.
– Насколько серьезны эти потери, понесенные германской артиллерией, и какое количество орудий немцы могут выставить против нас этим летом? – спросил Сталин.
– В германской армии, – ответил Василевский, раскрывая свою записную книжку, – вся артиллерия делится на артиллерию РГК, дивизионную артиллерию и орудия непосредственной поддержки пехоты. Ни на армейском, ни на корпусном уровне самостоятельных артиллерийских частей в вермахте нет. Артиллерия РГК, придвинутая в ходе их последнего наступления вплотную к Москве, Ленинграду и Севастополю, уничтожена нами почти полностью. Потери дивизионной артиллерии, включающей в себя по одному артиллерийскому полку на каждую пехотную моторизованную или танковую дивизии, можно посчитать исходя из количества окруженных и уничтоженных немецких соединений.
В ходе зимней кампании нами было окружено и уничтожено до пятидесяти немецких дивизий, без разделения их на пехотные, моторизованные и танковые. При штатной численности немецкого дивизионного артполка в тридцать шесть легких 105-миллиметровых и восемнадцать тяжелых 150-миллиметровых гаубиц, потери вермахта получаются примерно на уровне тысячи восьмисот легких, и девятисот тяжелых орудий. Потери достаточно тяжелые. Но, зная привычку немецкого командования обирать части, находящиеся на спокойных, с их точки зрения, участках фронта, необходимо предполагать, что группировки, выставленные противником на направлениях главного удара, будут оснащены артиллерией в соответствии со своей штатной численностью. По данным нашей разведки, сейчас немцы снимают с консервации две с половиной тысячи 150-миллиметровых гаубиц периода Первой мировой войны, по своим характеристикам примерно соответствующих нашей шестидюймовой гаубице образца пятнадцатого года. С учетом этого количества орудий и штатной артиллерии дивизионного уровня можно ожидать в полосе группы армий Юг примерно семь-восемь тысяч орудий всех калибров, из которых примерно половина будут тяжелыми.
– А что мы сможем противопоставить этой группировке? – спросил Сталин.
– Наша артиллерийская группировка несколько скромнее, – сказал Василевский, снова открывая свою записную книжку, – примерно две с половиной тысячи орудий ЗИС-3, включенных в штат стрелковых дивизий, а также полки и бригады РВГК.
К переброске на направления главных ударов готовы пятьдесят две гаубичные бригады РВГК, укомплектованные семьюдесятью двумя гаубицами М-30 каждая, общая численность орудий три тысячи семьсот сорок четыре единицы. Все бригады обеспечены конной или механической тягой. Также обеспечены механической тягой и могут быть выставлены на направления главных ударов около тысячи тяжелых пушек А-19 и пушек-гаубиц МЛ-20. Положение с мехтягой постоянно улучшается путем организации выпуска собственных гусеничных тягачей, а также поставок по ленд-лизу американских быстроходных тягачей М5. Поэтому точное число тяжелых орудий, способных принять участие в оборонительных сражениях, будет ясно несколько позднее.
Кроме того, в распоряжении командования находятся еще двадцать полков РВГК, укомплектованных гвардейскими реактивными минометами БМ-13 в общем количестве 720 единиц. Это, собственно, вместе с некоторыми техническими новшествами, и есть наш основной козырь в летней кампании. Ничего подобного вермахт на вооружении не имеет.
– Очень хорошо, товарищ Василевский, мы вас поняли, – сказал Сталин и неожиданно спросил: – Да, кстати, что будет находиться на третьей линии обороны, которая у вас пока не дооборудована?
– А там, товарищ Сталин, – ответил Василевский, – находится весьма неприятный сюрприз для немецких танкистов, который я им уже обещал сегодня.
Лаврентий Берия при этих словах понимающе ухмыльнулся, а заинтригованный Сталин покачал головой и сказал:
– Поедем, посмотрим на этот ваш сюрприз.
Легковые автомашины с Верховным и сопровождающими его лицами по узкой проселочной дороге подъехали к малозаметным проволочным заграждениям второй линии обороны. Проезжая мимо них, Сталин заметил их несколько необычный вид, попросил остановить машину и вышел из нее. Следом за ним покинули машины и сопровождающие его генералы. Привычка вникать во все подробности не позволяла Верховному так просто проехать мимо чего-то необычного.
