Высокая начальная скорость снаряда – восемьсот метров в секунду для С-52 и девятьсот метров в секунду для БС-3 – подразумевают высокую настильность траектории и большую точность стрельбы. Мощь фугасных и осколочно-фугасных снарядов позволит решать задачи, свойственные соответственно дивизионным и корпусным орудиям.
– Товарищ Сталин, – тихо сказал Василевский Верховному, так, чтобы его слова не услышал стоящий чуть в стороне генерал Яковлев. – Уже к осени этого года немцы должны навесить на наиболее уязвимые места своих танков дополнительные тридцатимиллиметровые бронеэкраны, после чего их лобовое бронирование возрастет до восьмидесяти миллиметров, и пушка ЗИС-3 выйдет из игры как противотанковая даже до появления «Тигров» и «Пантер».
В ТОТ раз, из-за недостаточной бронебойности снарядов пушки ЗИС-3, на грани фола нашим противотанкистам пришлось сражаться с панцерваффе на Курской дуге. Тогда Жукову, для того чтобы парировать прорыв, пришлось бросать в контрудар 5-ю танковую армию Ротмистрова, предназначенную для развития успеха, которая в результате этого почти полностью сгорела во встречных боях, но все же сумела остановить наступательный прорыв немцев. На советских танках Т-34 и КВ-1С тогда стояли танковые 76-миллиметровые пушки ЗИС-5, по своим бронебойным качествам не превосходящие ЗИС-3. Советские танкисты могли поражать немецкие танки только в борт и только в упор, а немцы расстреливали Т-34 в лоб с восьмисот метров, а КВ-1С с пятисот. Такого развития событий надо избежать любой ценой.
– Я все это понимаю, – так же тихо ответил Верховный, – потому я и дал свое добро на все эти эксперименты. Меня беспокоит другое. Уж больно у этих пушек вид, как бы поточнее выразиться, экстравагантный. Уж не увлекся ли товарищ Грабин ненужными экспериментами? Где-то я такую конструкцию уже видел, но не могу вспомнить где.
– Я вам напомню, – ответил Василевский, – стодвадцатидвухмиллиметровая гаубица Д-30, образца шестьдесят третьего года. Пришла на смену гаубице М-30. Одно из самых массовых послевоенных советских орудий. Насколько я помню, лафеты этих пушек точно от нее. Такая конструкция позволяет обеспечить круговой обстрел в противотанковом режиме при угле подъема ствола не более восемнадцати градусов.
Берия и Бережной, краем уха слушавшие этот разговор, синхронно кивнули.
– Да-да, именно она! – воскликнул вождь. – Точно, товарищ Василевский, я вспомнил. Вы говорите, что это было массовое орудие?
– Возможно, самое массовое в истории, – ответил Василевский, – очень быстро эта гаубица ушла в полки, освободив на дивизионном уровне место гаубицам калибра сто пятьдесят два миллиметра. Точных данных нет, но по самым предварительным подсчетам получается не менее тридцати тысяч стволов. При этом около четырех тысяч орудий было поставлено на экспорт.
– Очень хорошо, – удовлетворенно сказал Сталин, и уже громче добавил: – Товарищ Грабин, подойдите поближе…
Вскоре образовался кружок посвященных, которые начали малопонятный для генерала Яковлева разговор. И он неожиданно почувствовал себя чужим на этом празднике жизни. В последнее время вокруг вождя появилось много новых людей и одновременно так же неожиданно из окружения Сталина куда-то исчезли другие.
В войсках то же – одни стремительно делали неслыханную карьеру, другие – уходили в небытие – кто по-тихому, а кто-то – со скандалом и последующим арестом.
Тимошенко, Курочкин, Черевиченко и несть числа чинам поменьше просто тихо отправились на незначительные тыловые должности. Октябрьский, Козлов, Мерецков, Кузнецов – не адмирал, а генерал – арестованы органами госбезопасности и в отношении их ведется следствие. Вместо них в командующие армиями и фронтами выдвигаются доселе мало кому известные люди, до войны незаметные и не поднимавшиеся выше командиров дивизий.
Кто мог подумать, что бывшего арестанта Горбатова назначат командовать фронтом, а подполковника Черняховского – 2-й Ударной армией. Откуда он взялся, этот Черняховский, за три месяца войны махнувший из подполковников в генерал-майоры?
А карьера Рокоссовского, или того же Василевского, и многих других, из безвестности поднявшихся по служебной лестнице до самых высших командных должностей.
Генерал Бережной – так это вообще загадка, как и новый командующий Черноморским флотом адмирал Ларионов. Не понимал зачастую Яковлев и смысла спускаемых ему сверху в ГАУ указаний. Хотя было ясно, что в конечном итоге это для чего-то было надо, и что есть какой-то хитрый план, исполняемый с обычной для Сталина пунктуальностью и педантичностью, и в который он, генерал Яковлев, не был посвящен.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, начальник ГАУ отошел чуть в сторону, достал из пачки «Казбека» папиросу и нервно закурил. Выполнять все указания, не задавать лишних вопросов и не выделяться – решил он. Так будет проще уцелеть, если что.
– Товарищ Грабин, – тихо сказал Сталин, – мне доложили, что ваши орудия С-52 и БС-3 созданы путем наложения стволов соответствующих орудий на лафет еще не существующей гаубицы Д-30. Это так?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – именно так.
– Очень хорошо, товарищ Грабин, – сказал Верховный. – Скажите, как этот лафет показал себя на испытаниях и в производстве?
– Отлично показал, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – конструкция проста, технологична и нетрудоемка. Большинство деталей или штампованные, соединенные сваркой, или литые, с минимальной последующей обработкой. Общий вес лафета не дотягивает и до тонны. При этом у него остаются немалые запасы прочности и надежности. На С-52, таким образом, мы смогли отказаться от дульного тормоза. В походном положении орудие получились компактным, так как оно транспортируется со сложенными подвижными станинами стволом вперед. Орудия мобильны, скорость перевозки по шоссе на шинах, заполненных резиновыми жгутами, составляет сорок километров час. А на пневматических шинах скорость возрастает и до восьмидесяти. Время приведения из походного в боевое положение зависит от опытности расчета и составляет от двух с половиной до пяти минут.
Верховный кивнул и с интересом спросил:
– Скажите, товарищ Грабин, а как вы вообще пришли к мысли использовать такой, прямо сказать, необычный лафет? Ведь даже в будущем, насколько я понимаю, все остальные орудия, в том числе и тяжелые противотанковые того же класса, что и БС-3, имеют, так сказать, классическую компоновку.
Грабин на какое-то время задумался, а потом стал объяснять.
– Товарищ Сталин, – сказал он, – когда мы еще в феврале, после завершения работы над танковой пушкой С-53, получили задание на создание тяжелых противотанковых пушек, то все практические работы начались с наложения ствольной группы С-53 на лафет орудия Ф-22 УСВ, обладающий достаточным запасом прочности.
Но первые же стрельбы выявили, что из-за возросшей отдачи сошники орудия так сильно зарываются в грунт при стрельбе, что выдернуть их силами расчета просто невозможно. Стало понятно, что пушка БС-3, тогда еще находящаяся на стадии проектирования, будет обладать еще большим импульсом отдачи и, соответственно, еще сильнее зарываться в грунт при стрельбе.
Так как возможность быстрого изменения секторов стрельбы входила в перечень обязательных условий использования пушки в качестве противотанковой, то это сделало для нас классическую конструкцию лафета неприемлемой.
И тут, просматривая переданные мне товарищем Василевским материалы по артиллерии будущего, я наткнулся на фотографию гаубицы Д-30, имеющей на прямой наводке полностью круговой обстрел. Готового такого образца у товарищей не было. Но вскоре мне доставили еще несколько фотографий, на которых были видны отдельные узлы компоновки гаубицы, а также эскизные схемы и чертежи, после чего мы приступили к работе над созданием этого лафета. Вот, собственно, и все.
– Понятно, товарищ Грабин, – сказал Верховный. – Скажите, а можно наложить на этот лафет 122-миллиметровую гаубицу, полностью воссоздав для нашей армии гаубицу Д-30, под наименованием, ну, к примеру, С-30?
– Вполне возможно, товарищ Сталин, – ответил Грабин, – поскольку гаубичного ствола калибра 122-миллиметра и длиной тридцать пять калибров пока не существует, то придется разрабатывать его с нуля, что займет некоторое время.
– Товарищ Василевский, – Сталин посмотрел на начальника Генштаба, – как вы думаете, найдет ли такая гаубица себе место в структуре советских артиллерийских частей, и нужно ли заниматься сейчас этой работой?
– Товарищ Сталин, – ответил Василевский, – такая гаубица, легкая, мобильная, но одновременно достаточно мощная и совместимая по боеприпасам с гаубицей М-30, была бы крайне востребована в корпусном звене, откуда она могла бы вытеснить тяжелую и неповоротливую пушку А-19. Считаю работу по этой теме крайне полезной и даже приоритетной.
