Туманная река (СИ) - Порошин Владислав Викторович

Тут я запнулся, так как слова про летний вечер не ложились на мотив песни группы «Eagles».

— Пока как то так, годится? — спросил я своих друзей, но по открытым ртам итак все было понятно без слов.

— Это просто чума! — заверещал Санька, — улет! Завтра мы всех порвем!

— Если песню сегодня допишем, — остановил я разбушевавшегося Зёму.

Потом я продиктовал слова Толику, которые он бережно занес в свой секретный блокнот, и предложил ребятам порепетировать без меня, разложить партии соло и бас гитары. А сам спустился на первый этаж и задумался над припевом. Нужно было сочинить что-то очень простое про лето, первое свидание, первый поцелуй, возможно, про Москву. Ни в коем случае нельзя было петь — мы встретимся в отеле «Калифорния». Преклонение перед западом мне бы никто не простил. Я снова начал тренькать припев на обесточенных струнах электрогитары, и тут мне пришла хорошая мысль:

Не шедевр, конечно, но для школьной дискотеки самое то, — подумал я и ринулся на второй этаж, где Толик распекал Вадьку.

— Бура, у тебя, что, вообще пальцы не гнуться! Что ж ты такой тупой! Вот так сыграть надо! — кричал на басиста сологитарист.

— Ну ка, остыли, горячие финские парни! — крикнул я, — припев сочинил, поехали репетировать дальше! Значит так, — я подключил гитару к колонке и заиграл вторую часть куплета:

И припев:

И второй куплет:

— Это про кого песня? — первой опомнилась Наташка, — это кого ты повстречал в Москве? — спросила она, уперев руки в бедра.

— Это я Марину Влади из кинофильма «Колдунья» в Москве повстречал во время первого фестиваля молодежи и студентов, — зло выпалил я.

— Да что ты говоришь! — взвизгнула Наташка.

И я уже было приготовился наговорить всякой нехорошей всячины, как внизу, на первом этаже хлопнула дверь. Санька Зёма, наверное, забыл закрыть избушку на клюшку. Потом по лестнице застучал нестройный топот нескольких человеческих ног.

— Менты? — прошептал барабанщик Петр, — звиздец.

И наконец, нашему взору предстала заведующая нашим детским домом Лариса Алексеевна. Потом мама нашей клавишницы Ксения Федоровна, в руках у которой был сверток, напоминавший по форме противотанковую мину. Кстати, держала она ее соответствующе. Затем выскочила младшая сестра Ленка и последней на репетиционной базе появилась сама Иринка.

— Вот здесь наши ребята и репетируют, — Лариса Алексеевна повела рукой с таким видом, будто пыталась изобразить, что широка страна моя родная много в ней всего всего.

— Может, чаю попьем? — разрядил напряжённую атмосферу Санька Зёма, парень стоял ближе всех к внезапным визитерам, и, по всей видимости, он учуял аромат свежеиспеченного пирога, который шел от противотанковой мины, — я сейчас за кипятком смотаюсь.

— Александр, это что за выражение? — приструнила шалопая заведующая.

— Извините Лариса Алексеевна, я сейчас схожу быстрым шагом, — сказал он, и усвистал с чайником в другой корпус.

— Мне Ирина рассказала, что у вас завтра отчетный концерт школьной самодеятельности, — замялась, глядя на меня мама одноклассницы, — поэтому я вам приготовила пирог со смородиной. Может, что-то исполните, пока чайник не вскипел?

— Занимайтесь ребята, я ушла, у меня и без вас дел по горло, — скороговоркой выпалила заведующая и растворилась.

— Отлично, что пришли! — я нарисовал на лице неописуемую радость, — и очень здорово, что привели нам нашего клавишника. Давайте начнем с «Розового вечера».

Мы за пару минут поднастроили наши инструменты и выдали первый хит наших «Синих гитар». Улыбка снисхождения на лице Ксении Федоровны сменилась на улыбку удивления. А после того как мы сыграли еще один хит «Летящую походку», удивление переросло в небольшую растерянность. И наконец, мы добили бедную женщину, исполнением «Шизгары» на наш манер.

И когда мы все вместе пили чай с пирогом, Ксения Федоровна очень долго молчала. Мы тоже старались языком не молоть.

— А кто это все сочинил? Чья это музыка, — спросила нас ошарашенная женщина, — это что-то заграничное?

— Не беспокойтесь Ксения Федоровна, — ответил я, — музыка эта написана народом, в лице его отдельного представителя, то есть меня. За границей еще до такого не додумались. Мы играем диско, музыку для танцев и спорта, настоящую пролетарскую музыку для хорошего настроения и здорового образа жизни. А в Европе и Америке в моде сейчас рок-н-рол и Элвис Пресли.

— Мы сегодня новую песню придумали, — влез Толик, — называется «Звезды над Москвой».

Эх, Толик, так и треснул бы тебе по лбу, — подумал я, — куда ты дурень лезешь! У этой тети муж член партии и главный инженер текстильной фабрики, ему нас прикрыть, все равно, что пальцем щелкнуть. Ведь для людей, которые кроме марша монтажников и невинной песенки про пять минут больше ничего в жизни не слышали наше творчество, это минимум культурный шок.

— Давайте сыграем! Классная же песня! Вам, Ксения Федоровна, очень понравится! — завелся Маэстро.

Я с неохотой оторвался от вкуснейшего пирога и подошел к гитаре.

— Я не знаю свою партию, — тихо пропищала Иринка.

— Толик, дай Ирине конспект с аккордами для новой песни, — распорядился я, — а ты, Ирина, просто импровизируй.

Ударник Петр четыре раза стукнул барабанной палочкой о другую палочку, и мы затянули «Звезды над Москвой».