Бог мой, на последних словах песни железобетонная мама нашей одноклассницы просто уревелась. Возможно, она сама в молодости познакомилась со своим будущем мужем в Москве, гуляя в тишине летнего парка. А сейчас растрогалась. Ленка тоже пару раз хлюпнула носиком. Дурында маленькая, ведь ничего не понимает, а туда же.
— Уже поздно, давайте я провожу все ваше семейство, — обратился я к женщине, — а ты Ирина, дома сама еще порепетируй. Завтра перед концертом еще раз сделаем прогон в пионерской комнате. Всем спасибо, все молодцы! Давайте поаплодируем друг другу!
Дорога от нашего детского дома до дома, где проживала семья Ирины, занимала примерно пятнадцать минут. Само собой кроме меня трех барышень разного возраста пошел провожать и мой надежный друг Вадька Бура. Лишними два надежных кулака в такое не спокойное время никогда не бывают, — хмыкнул я про себя.
— Богдан, может быть, вы продолжите нам рассказ романа «Мастер и Маргарита», — обратилась ко мне Ксения Федоровна.
— А на чем мы остановились? — честно говоря, я уже позабыл нашу прошлую беседу.
— Поэт Иван Бездомный попадает в психбольницу, — напомнила, опередив мать Иринка.
— В больнице Иван встречается с Мастером. Это несчастный человек так же пациент лечебницы. Мастера крайне интересует рассказ поэта о встрече с Воландом на Патриарших прудах, и взамен он делится с Бездомным своей историей жизни.
Далее, более менее подробно я рассказал историю Мастера.
— «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» — дословно процитировал я бессмертное произведение великого писателя.
— Стоять, бояться! — наш путь преградила троица местных бандитов, которые пошатывались от принятого на грудь горячительного.
Наверное, для храбрости зарядились, подумал я. Ксения Федоровна вздрогнула всем телом и прижала к себе своих девочек.
— Чеснок, ты, что ли шутки шутишь? — я сделал пару шагов навстречу шпане.
— Я! — крякнул долговязый болван.
Потом он сфокусировал свой взгляд на моем лице, и понял, что его ждет очередная трепка, но быстро сориентировался и спросил, — а который сейчас час?
— Детское время вышло на горшок, и спать, — выпалил я скороговоркой и сжал кулаки, заняв боксерскую стойку.
— Спасибо, — пробубнил Чеснок, и вся его боевая троица быстро засеменила прочь.
Дальше мы прошли еще минуту в тишине, и вышли к дому, где проживало семейство главного инженера текстильной фабрики.
— Я надеюсь, на следующей неделе вы закончите нам рассказ этой чудесной книги, — сказала Ксения Федоровна и с младшей дочерью скрылась в подъезде.
— Мама, я сейчас! — крикнула Иринка, — Богдан давай отойдем на пару слов.
— Вадька, я сейчас, — сказал я Буре, и мы отошли метров на десять, и этого хватило, чтобы я потерял очертания друга в вечерней тьме.
— Мне очень понравилась твоя песня «Звезды над Москвой», — почти шёпотом сказала Иринка, — спасибо, — она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы, потом стремительно убежала домой.
— Этого еще не хватало, — пробубнил я вслед.
4
Я отлично осознавал, что эта пятница из-за отчетного школьного концерта станет не просто суетной, но и в чем-то сумасшедшей. Однако я горько ошибался. С самых первых мину, как только я со своей детдомовской музыкальной бандой пересек порог школы, меня сразу захватил вихрь непредвиденных событий.
— Богдан! Ты почему опаздываешь! — выкрикнула Инна, первая красавица среди всех десятиклассниц школы и по совместительству подружка нашего центрового Дениски.
Если бы дело происходило в американской школе, то она, несомненно, была бы капитаном группы поддержки, — усмехнулся я про себя, — а на балле выпускников, они с Денисом были бы королевой и королем бала.
— Еще время без пяти минут, — я вяло попытался отмахнуться от надоедливой красотки.
— Вам с Денисом нужно срочно подойти к директору, — она схватила меня за руку и насильно потащила на второй этаж в сторону учительской.
— Что опять случилось? Ты можешь рассказать спокойно! — не выдержал я.
— Быстрее давай! — откуда-то с боку выскочил Дениска и потащил меня за вторую руку.
— Солнце еще не взошло, а в Стране Дураков уже кипела работа, — прокомментировал я свое незавидное положение.
Итак, игнорирую мои слабые протесты, наша птица тройка ввалилась в кабинет директора школы, Владимира Семеновича Мамонтова. Мы между собой, мы школьники, директора называли просто — Мамонт.
— Владисеменыч, я их привела! — выдохнула Инна.
— Зачем? — вздрогнул директор.
— Я уже объясняла, — затараторила наша красавица, — сегодня жеребьевка чемпионата города Москвы по баскетболу, нам нужно там присутствовать, а так же конечно подать заявку.
— Так, — не понял ничего Мамонтов, — а где Анатолий Константинович? Пусть он этим сам занимается, мы ему за это зарплату платим.
— Анатолий Константинович, он это… — запнулась на полуслове Инна, и посмотрела на нас.
— У него острое инфекционное заболевание дыхательных путей, — вмешался я, так как от Дениски помощи ждать было бесполезно, — по-простому говоря грипп. Передается воздушно капельным путем, возможна эпидемия.
— Потому что смазывать нужно чаще дыхательные пути! — гаркнул директор школы, — этим, антисептиком.
— Так он и так их часто смазывал, — чуть не проговорился Дениска, но получив локтем в бок от своей подружки тут же замолк.
— Просто у Анатолия Константиновича иммунитет понизился, — снова встрял я, — последние дни он очень сильно волновался за результат городского чемпионата.
— Все болезни от нервов, — не растерявшись, выпалила Инна.
— Что нужно от меня? — голос Владимира Семеновича Мамонтова потеплел.
— Гарантийное письмо, — деловым тоном продолжила Инна, — то, что в виду болезни учителя физкультуры Конева А. К., школу № 447 представляют капитан баскетбольной команды Богдан Крутов, и…
— Помощник капитана, — подсказал я.
— Помощник капитана Денис Васильев, и председатель совета дружины школы я, Синицына Инна.
Директор порылся в столе, достал пустой бланк, подписал его и поставил печать.
— С бланком подойди к секретарше, она напечатает все что нужно, — обратился он персонально к Синицыной, — а, ты Крутов останься.
А вас Штирлиц я попрошу остаться, мысленно улыбнулся я.
— Тебе чего Синицына? — спросил десятиклассницу Мамонтов, — что-то не ясно?
Она посмотрела на меня так, как будто у нее отняли любимую игрушку, и быстро выскочила из кабинета. А как вышел Денис, лично я, даже не заметил. Умеет директор шороху на всех нагнать, но со мной у него этот номер не пройдет.
— Слушаю вас внимательно, — сказал я.
— Тут вот какое дело, Богдан, — Владимир Семенович поднял со стола бумагу и протянул ее мне.
Я сделал пару шагов и стал рассматривать машинописный текст.
— Это заявка от «Московского радиотехнического завода», — директор поднял указательный палец вверх, — награждённого указом Президиума Верховного Совета СССР Орденом Трудового Красного Знамени!
— Они что хотят? — я пока плохо въезжал в суть дела, — чтобы мы на сегодняшнем отчетном концерте предоставили сто пятьдесят мест для представителей рабочей молодежи завода?
— Это наши шефы! — принялся давить на мою сознательность и уговаривать меня Мамонтов, — ты пойми, это новый спортивный и учебный инвентарь! Это…
— Я не против, пусть приходят, делов то на копейку, — удивился я.
— А это заявка от других наших шефов, — директор поднял еще одну подобную бумажку, — от текстильной фабрики «Красный текстильщик», тоже, кстати, наши шефы.
— И нашего детского дома, — поддакнул я.
— И посмотреть они хотят на вашу музыкальную ВИА. Какой сделаем вывод? — Мамонтов смешно прищурился, как будто собрался мне предложить хлопнуть по маленькой.
— Вывод очень простой, — я сел задумчиво на стул и почесал свой затылок, — один концерт, общешкольный, проводим, как полагается по расписанию. А в семь часов делаем второй концерт для рабочей молодежи наших шефов. Заводы ведь работают до шести, я прав?
