— Ало, это квартира Семёновых? — спросил женский голос полный официоза.
— Семёновых, — согласился я.
— Здравствуйте, это звонят из Приморского краевого комитета коммунистической партии Советского Союза, — сказала женщина голосом Левитана.
Я встал перед телефоном по стойке смирно.
— Слушаю вас товарищ из Приморского краевого комитета коммунистической партии Советского Союза, — торжественно сказал я, но получилось вдруг так, словно я ерничаю.
В телефоне возникла пауза, и раздался неуверенный тихий, словно через руку, кашель. Но я попытался исправить свою оплошность и сказал:
— Я действительно слушаю вас, — на слове «вас» у меня от волнения вдруг пискнул голос, я дал сиплого «петуха» и закашлялся.
— Кто вы? — спросил строгий женский голос. — Зачем вы шутите, молодой человек? Мне нужен Семёнов Евгений Григорьевич, ученик шестого «вэ» класса шестьдесят четвёртой школы.
— Кхе-кхе-кхе, — откашлялся я в сторону, закрыв трубку, и сказал. — Я вас слушаю, товарищ из краевого комитета. Это Семёнов Евгений Григорьевич у телефона. Ученик шестого «вэ» класса шестьдесят четвёртой школы орода Владивостока.
— Вы издеваетесь надо мной? — спокойно спросила меня женщина.
— Почему вы так думаете? — спросило её я.
— Потому, что вы повторяете за мной мои слова.
— Я повторяю за вами ваши слова потому, что я сильно волнуюсь, — сказал я дрожащим голосом.
Вот же млять! Я действительно сильно взволновался!
Снова повисла небольшая пауза, потом в телефонной трубке фыркнули.
— Вы — или странный шутник, или я вас сильно напугала своим обращением. Так что ли?
— В-в-в… Второе, товарищ, э-э-э… Чёрт! — вырвалось у меня, и она рассмеялась.
— Я не чёрт, — сказала она отсмеявшись, — я действительно из краевого комитета КПСС. Я помощник третьего секретаря по идеологии. Хотела уточнить по поводу твоего выступления на праздничном концерте, посвящённом празднику — «Дню Победы». Нам сообщили, что ты ни разу не репетировал на филармонической сцене и ещё даже не подавал на согласование свой репертуар. Так ли это?
— Так, товарищ…
— Меня зовут, Светлана Андреевна.
— Очень приятно, Светлана Андреевна. Не репетировали и не подавали.
— У нас есть ваши песни в нотно-стихотворном варианте, согласованные Первомайским райкомом, но может что-то изменилось? Да и прослушать бы желательно. Мы всех уже прослушали, только вы у нас, э-э-э, зависли. Да и песни тут, какие-то, э-э-э, скажем прямо, не детские. Когда вы сможете прийти на прослушивание.
— На прослушивание? Мне надо созвониться с моими музыкантами и…
— Какими «музыкантами»? Про музыкантов мы ничего не знаем. Нам отписано только про тебя. Солиста. А исполнять твои песни будет филармонический оркестр.
— Нет-нет! Тут какая-то ошибка. У нас школьный вокально-инструментальный ансамбль. Четыре человека…
— А-а-а… Школьный ансамбль⁈ Так это же здорово! Запишите мой номер телефона. И срочно звоните.
— Завтра не подно будет?
— Не поздно, — рассмеялась товарищ из крайкома.
* * *
Через ту же Ирину Григорьевну я пошил себе неплохой классический костюм-тройку и несколько хорошо подвёрнутых чуть-чуть «свободноватых» штанов и брюк. Мой рост к тринадцати годам достиг метра шестидесяти восьми сантиметров, и я понимал, что, скорее всего, осенью мне придётся шить новые костюмы. Питался я хорошо, занимался спортом, тянул спину, руки на перекладине и кольцах, а поэтому на достигнутом росте останавливаться не собирался. А брюки можно и отвернуть, если не сильно затрутся загибы.
Кстати и по весу я перевалил за пятьдесят килограмм и, естественно, перебрался в другую весовую категорию. Но Халиулин меня от себя не отпускал, а мне только этого было и надо. Тренер понял, что я к медалям не рвусь и на соревнования не выставлял, а берёг меня, как хорошего спарринг партнёра для своего будущего чемпиона СССР.
* * *
В темно-синем костюме-тройке я выглядел даже постарше Андрея-барабанщика, тоже, кстати, как и Гриша, одетого в такую же «тройку», что и у меня, так как мы сразу после прослушивания в филармонии, заказали и им костюмы у той же портнихи, что шила мне. Лера стояла на сцене в туфлях, юбке и белой блузе.
Мы хорошо исполнили наши песни, хотя, конечно и волновались. Я даже сначала включил было фонограмму, и мы «Героев» простояли на сцене, имитируя, но к окончанию первой песни освоились и следующую мы уже исполняли вживую.
* * *
[1] «Et Si Tu N’Existais Pas» — https://youtu.be/cvlAatpk3zo
[2] «L’été indien» — https://youtu.be/cN-OCHlfRTU
[3] «A Toi» — https://youtu.be/u90MEMk5908
[4] «Siffler sur la colline» — https://youtu.be/VtR0B3Rtbz0
[5] «Le Chemin de Papa» — https://youtu.be/XQoDR-3ZDI4
[6] «L» Amerique' — https://youtu.be/6kl8xN7Udts
[7] «Si tu t’appelles mélancolie» — https://youtu.be/5TObSD_9MU0
[8] «The Road to Hell» — https://youtu.be/OcW-BSEB3ng
[9] «Driving Home For Christmas» — https://youtu.be/uSjq7×67kzM
[10] «And You My Love» — https://youtu.be/wTgWX_62paE
[11] «Looking for the Summer» — https://youtu.be/5mFd6FNVnI4
[12] «Shape of My Heart» — https://youtu.be/NlwIDxCjL-8
[13] «Fields Of Gold» — https://youtu.be/KLVq0IAzh1A
[14] Fragile' — https://youtu.be/lB6a-iD6ZOY
[15] «Туман» — https://rutube.ru/video/838465801d8e7d18126661e5f33dc65d/?r=plwd
[16] «Комбат — батяня» — https://youtu.be/BiXs0UmsLGE
[17] «Там за туманами» — https://youtu.be/XDs3H6_Z27Q
Глава 14
Светлана Андреевна оказалась тёткой интересной во всех отношениях. Юношеское либидо во мне начинало потихоньку «вспучиваться» и мне всё чаще и чаще стали сниться эротические сны. И в этих снах Светлана Андреевна заняла высшую строчку рейтинга, сильно далеко отодвинув от пьедестала русалок и принцесс.
«Товарищу из крайкома» было около тридцати, но выглядела она гораздо моложе. Её сочное, как спелое яблоко тело, плотно облегала белая, всегда застёгнутая на предпоследнюю, пуговицу блузка, импортный костюм (пиджак с юбкой ниже колен) и туфли-лодочки в цвет костюму. Таких костюмов у Светланы Андреевны я насчитал три.
У «товарища из крайкома» были слегка «припухшие» губки и разрез рта с приподнятыми уголками. Светлана Андреевна была блондинкой. Не знаю, крашенной или нет, но если крашенной, то идеально.
На прослушивании мне представилась возможность пообщаться с ней на очень близкой дистанции. Она сидела за столом перед сценой, разбирая мои нотные тетради с партитурами, и подозвала меня кое-что уточнить. Я подошёл, вдохнул и утонул в розовом аромате. Надо сказать, что я очень люблю запах роз и любого розового парфюма. Он мне кружил голову и в том теле, и, как я понял, кружит и в этом. Вот после этого она и ворвалась в мои сновидения. И ничего поделать я со своими, или, вернее, Женькиными, юношескими фантазиями не мог. Даже медитации эротическую составляющую моих помыслов убирали лишь на время. Да-а-а…
Я поборолся-поборолся с Женькиным либидо и принял его, как данность. Однако данность данностью, а пришлось усилить над телом контроль, ибо зависание Женьки при взгляде на симпатичных десятиклассниц в коротких школьных платьицах было явным и заметным для окружающих. Но и эрекция, будь она неладна. На физкультуре в шортах была особенно опасна.
