Спорить я с ним не стал. Аргументы понятные. От заброневого воздействия пули обычный бронежилет не спасает. Чтобы спастись от неё, надо залезть в укрытие. Но если сидеть в нём всё время и не высовываться, тебя всё равно прикончат: гранатами, например, забросают или из огнемёта шмальнут. Поэтому, хочешь не хочешь, а, чтобы выжить, из ухоронки приходится вылезать, причём, в этом самом бронежилете. И драться. И если при этом подохнешь, так хоть не бараном на бойне, а с честью, как и положено любому бойцу...
В зал заседаний Совета нас сопровождали двое, один впереди, другой сзади. Оба безоружные, но, как показала включённая пластинка «познание», с головы до ног увешанные рунными артефактами.
Идти пришлось на верхний этаж. Помещение оказалось просторным (впору гимнастические соревнования проводить), но полупустым и совершенно без окон. Освещалась при этом только его центральная часть, где стоял круглый стол, за которым в вольготных позах расположились пятеро. Среднего возраста, довольно пёстро одетые, с интересом наблюдающие за вошедшими в зал гостями.
Два кресла за этим столом, самый ближние к входу, оставались свободными. Сообразить, для кого они предназначались, было нетрудно.
— Здравствуйте, господа командоры, — поздоровался я, заняв левое. — Я Краум из Пустограда. А это... — кивок в сторону усевшегося справа напарника, — мой друг и помощник Аршаф. Но с ним, как я полагаю, вы уже все знакомы...
Стены зала Совета терялись в потёмках, но, благодаря артефакту, я знал, что там прячутся... пятнадцать здоровых лбов... с мечами и ятаганами. Разбившиеся на тройки, недобро зыркающие на «коллег», кучкующиеся строго за креслом хозяина — командора своей баталии. Видимо, не было тут традиции доверять друг другу в таком важном деле, как совместное заседание...
— Командор Га́рсиа, — негромко представился сидящий напротив меня батальер с колючими, чуть прищуренными глазами и «испанской» бородкой клинышком.
— Командор Ша́ндор... Бунта́о... Рио́нцо... — по очереди назвали себя трое других членов Совета.
— Командор Дегриньи́, — надменно бросил последний из командоров, одетый в камзол с золочёным шитьём и небрежно повязанное на шее кружевное жабо. Тонкие щёгольские усы топорщились на его физиономии, словно щетина на сантехническом ёршике. В иных обстоятельствах назвал бы его «французом», но больше чем на «французского петушка» этот кадр не тянул. А с учётом того, что мы выяснили при выходе из портала, даже не «петушка», а кое-кого ещё более подходящего к этому прозвищу.
— Итак, господин Краум? — вопросительно посмотрел на меня председательствующий на этом Совете командор Га́рсиа. — Или бы вы предпочли называться как-то иначе? Я слышал, у вас в Империи много имён.
— О да, командор! — наклонил я голову. — Имён у меня действительно много. Леннир с Севера, Дарий из Марки, Димир из Урочища... Но в вашем прекрасном городе я бы предпочёл зваться так, как представился. Краум из Пустограда.
— Договорились, господин Краум, — кивнул Га́рсиа. — Итак, что вы собираетесь предложить Совету пяти?..
Мы говорили долго. Не менее часа. Прийти к взаимоприемлемому соглашению оказалось непросто. Господа командоры торговались, словно барышники на лошадиной ярмарке. Я соблазнял их перспективой контроля южного побережья Империи (после её разгрома, естественно). Они ссылались на «объективные» трудности, отсутствие средств и сложность логистики.
В целом, как и предсказывал «вор», в сторону соглашения и совместных действий склонялись Ша́ндор и Га́рсиа. Колебались между неприятием и поддержкой авантюрного плана Бунта́о с Рио́нцо. Дегриньи́ выступал категорически против. И мы с Аршафом абсолютно точно знали, из-за чего. Вот только выложить на стол наш главный козырь пока не могли. Ждали, когда противник подставится. Сам, без чьей-либо помощи.
Нужный момент наступил, когда я почти отчаялся ждать и был готов уже внаглую спровоцировать этого любителя кру́жев...
— Может быть, хватит уже, господа командоры, слушать этих двоих?! — прорычал обладатель щёгольских усиков, опершись кулаками на стол и нависнув над ним, словно великий завоеватель над картой мира. — Всё, что они говорят, ложь. От первого до последнего слова.
— Серьёзное обвинение, — нахмурился председатель Совета. — Можете доказать?
— Могу! — напыщенно заявил Дегриньи́. — Читайте! Донесение из Пустограда.
Он, словно заправский шулер, выудил из рукава свёрнутый в трубочку свиток и катнул его через стол.
— У вас в Пустограде осведомитель? — невинно поинтересовался командор Шандор. — Насколько ему можно верить?
Нарушитель спокойствия быстро зыркнул глазами в темноту за сидящими напротив «коллегами» и нехотя пояснил:
— Он не осведомитель. Точнее, это не мой осведомитель. Просто нам удалось... перехватить это донесение. Оно адресовалось имперцам.
— Почему вы не сообщили об этом раньше? — продолжил допытываться оппонент.
— Не успел, — процедил сквозь зубы усач. — И вообще, какая к демонам разница, кто, почему, зачем? Вы лучше читайте, что там написано...
Командор Гарсиа развернул свиток. Прочёл. Передал сидящему рядом Шандору. Затем с донесением ознакомились двое других командоров.
— Знаете, что там написано? — взглянул на нас Га́рсиа, когда свиток вернулся к нему.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
— Очередной навет, как обычно, — фыркнул напарник, складывая на груди руки. — На меня, например, доносы, бывало, сотнями приходили, и ничего — жив.
— Здесь говорится, — просветил нас глава собрания, — что те предложения, что и нам, вы направили чернокнижникам, и те согласились.
— Чернокнижникам? Согласились? — вскинул я брови.
— Да, — кивнул Га́рсиа. — В бумаге написано: вы предложили им взять под себя порт-гавань Горки и всё побережье южнее Урочища в обмен на поддержку в войне с Империей. То есть, практически то же, что предложено нам. И если это действительно так, то мы и южане рискуем ввязаться в войну друг с другом, чтобы забрать себе приз, который вы обещали обоим. Один и тот же товар, проданный двум покупателям... за такое, как вы понимаете, простым извинением не отделаешься. Как, в общем-то, и деньгами.
После этих слов темнота возле стен отозвалась шорохом вынимаемых из ножен клинков.
Мы с «вором» переглянулись.
— Покажешь им наш аргумент? — «лениво» поинтересовался я у напарника.
— Да без вопросов, старшой, — усмехнулся тот и вытащил из-за пазухи свиток, изъятый у горе-вояк в полулиге от города.
— Что это? — нахмурился Га́рсиа.
— Подпись на документе видите? — развернул я бумагу и продемонстрировал её всем членам Совета. — Узнаёте?
— Это же... печать Дегриньи́. И почерк, — признал очевидное Шандор.
— Дайте! Дайте сюда! — требовательно протянул руку к свитку усатый шёголь. — Я хочу посмотреть на эту подделку.
Я покачал головой:
— Увы, командор, это невозможно. Прежде чем вы коснётесь его... если вообще коснётесь, я должен раскрыть Совету его содержимое.
— Ты не посмеешь, щенок! — прошипел Дегриньи́.
— Посмею, господин командор, — изобразил самую гадливую, какую только возможно, улыбочку. — Ещё как посмею. Особенно, после всего, что вы тут наплели обо мне и моих друзьях...
— Сядьте! — рявкнул председатель Совета на вскочившего и потянувшегося к мечу «петушка» и, убедившись, что «пожелание» выполнено, повернулся ко мне. — Мы слушаем вас, господин Краум.
Я мысленно усмехнулся и в пару к «познанию» подключил рунную запись «иллюзия». Потому что читать компромат самому — это слишком банально. А вот если его прочитает автор письма, да ещё с выражением, бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, ему обеспечены.
«Приветствую вас, мой добрый друг! — проговорило появившееся над свитком объёмное изображение Дегриньи́. — Спешу сообщить: ответ на ваш предыдущий запрос — положительный...»
Глава 11
— Ну? И как вы это всё объясните, командор Дегриньи́?
