кивнул.
— Разумеется не бесплатно.
— Чем здесь могут платить души умерших? — изумился я.
— Своей энергией и платят, — его губы разъехались и он оскалился, — думаешь почему многие остаются за первыми вратами? Там они предоставлены сами себе и природе.
Пока ещё ничего не понимая, я шёл за ним. Едва мы подошли к дворцу, как тут же стоявшие до этого неподвижно слуги бросились к нам с носилками. Вперёд вышел хорошо одетый человек с дорогущем парике из человеческих волос, пряди которого были переплетены золотыми нитями. В этом я уже отлично научился разбираться.
— Господа хотят остановиться у нас? — спросил он.
На что жрец утвердительно кивнул и протянул ему руку. Тот достал какую-то маленькую коробку и тут произошло то, что вызвало у меня дрожь. От тела жреца отделились белые кругляшки, похожие на монеты и впитались в эту коробочку.
— Сегодня я оплачу наш отдых, в благодарность за совместный путь и приятное знакомство, — сказал жрец, поворачиваясь ко мне, — но в будущем я не рекомендую злоупотреблять тебе таким дорогим постоем.
— Почему? И что это были за белые кругляши? — настороженно спросил я его.
— Духовная энергия, — с полным безразличием ответил он, — то что составляет сущность Ах.
— И насколько хватит Ах, если я каждый день здесь буду жить?
— Лучше тебе не узнавать этого, — ухмыльнулся он какой-то злой улыбкой, — иначе твоя душа просто исчезнет, потеряв всю духовную энергию.
После получения подобной информации данный мир уже не казался мне больше пристанищем нимф и дриад. Ничего бесплатного здесь оказывается не было.
Пока мы беседовали, нас посадили на носилки и вскоре из дворца выбежали десятки красивых девушек и юношей, которые стали играть на различных инструментах и плясать, вознося хвалу щедрым гостям. Нас внесли во дворец и вскоре я оказался сначала в привычной среде бань и ванн, а после того как нас целиком побрили и стали умасливать вкусными маслами, я просто отрубился, поскольку был вообще без сил.
Пробуждение было нелёгким, тело отдавало лёгкой усталостью во всех органах, но нагоняемый ветерок, обдувающий лицо был очень приятным. Открыв глаза я увидел стоящих по обеим сторонам широченной кровати четырёх подростков лет по двенадцать, которые и нагоняли огромными опахалами этот воздух.
— Вы тут работаете? — поинтересовался я у них, на что они кивнули головами, но затем один умоляюще посмотрел на меня и приложил указательный палец к губам.
Второй поставил своё опахало на пол, прислонив палку и корону из страусиных перьев к стене и выбежал из зала, прокричав.
— Господин проснулся!
Сразу после этого внутрь вошла вереница слуг и рабов, которая стала меня одевать и повела на утренние процедуры, где я встретил полностью одетого жреца.
— Вчера ты так устал воин, что слугам пришлось тебя уносить в кровать, — с улыбкой встретил меня он, — но ты так долго спал, что нам пора завтракать и выдвигаться дальше в путь.
— Хорошо, — я отдался в руки слуг и вскоре присоединился к нему за столом, неспешно поедая мясо, лепёшки и привычные фрукты, запивая всё это кисловатым вином, что по местным понятиям было несусветной роскошью, поскольку остальное было ещё более невкусным по моему личному мнению.
Закончив со всем, я заправил за пояс оба жезла, палку за ненадобностью я оставил в комнате и мы вышли наружу, провожаемые слугами. Правда, как только мы оказались за порогом дворцовой территории они тут же потеряли к нам интерес.
— Я всё ещё не понимаю ценность отданной тобой платы за эту ночь, — спросил я его, — сколько на это можно было жить, если снять обычное жильё?
— Примерно месяц, — улыбнулся он, — но когда ещё ты можешь почувствовать себя царём?
— И что много у них посетителей с такими ценами?
Жрец молча показал на мужчину, который подошёл к тому месту, где мы только что были и слуги выбежали его встречать ровно так же, как и нас вчера.
— Как видишь, достаточно.
— Ты вчера говорил о третьих вратах и месте за ним, — пока мы шагали к следующей стене, проходя сначала египетскую архитектуру, затем что-то из ранней Месопотамии и ещё парочки неизвестных мне цивилизаций.
— Там никто, кроме судей и законотворцев не живёт, — подтвердил он, — простым людям там нечего делать.
— Так погоди, если там никто не живёт, то попав туда, я могу вернуться назад? — поинтересовался я у него.
— Нет воин, тот кто прошёл любые врата Дуата, обратно через них вернутся уже не сможет, — покачал он головой, — если ты выиграл суд, то путь твой лежит только дальше, на территорию воинов и магов, а если не понравится там, ты всегда можешь идти ещё дальше.
— Магов? — мгновенно заинтересовался я.
— Разумеется, что ты за египтянин такой, что об этом не знаешь? — сильно изумился он, — если тебе подвластны силы, которые не подчиняются простым смертным — ты маг и колдун. Ты никогда не болел, если о таком тебе не известно?
— Боги миловали, — скривился я, сильно наслышанный о египетской медицине. Да, она была прогрессивной для этого времени, но состав большинства мазей и напитков почему-то включал себя экскременты различных животных.
Жрец покачал головой, но не стал развивать эту тему, вернувшись к теме нашего основного разговора.
— В общем нам нужно будет быть осторожными, поскольку территория за Вратами силы, подчинена другим законам, чем остальные. Там побеждает сильнейший и ему же достаётся сила и духовная энергия проигравшего.
— Отказаться можно?
— К сожалению нельзя, — покачал он головой, — каждый ставит свою жизнь на кон, так что боюсь, что всех новичков ждёт на входе проверка.
— Как-то ты слишком много знаешь о Дуате, — не смог сдержаться я, спросив его об этом напрямую.
Жрец высокомерно посмотрел на меня.
— Я был верховным жрецом Осириса! Я всё знаю о Дуате.
— «Да? — удивился я про себя, — а по мне он выглядел совсем иначе, при нашей последней встрече. Как-то это снова не бьётся с твоими словами о том, что ты умер в тот же день, что и я».
Промолчав и ничего не сказав на это, мы продолжили путь, а жрец стал рассказывать, как мне пройти третьи ворота.
— Их охраняет хранительница «Та, кто разрезает насквозь Ба». В её присутствии нужно вести себя спокойно, на вопросы отвечать кратко, но честно. Не вздумай соврать! Это сразу приведёт тебя в неправильный выход.
— Какой вопрос и ответ?
— Кто прав в споре? Тот, кто доказывает свою правоту, или тот, кто его в этом разубеждает, — ответил мой собеседник.
— И какой правильный? — удивился я.
— Закон, — ответил жрец, — прав
