бросила воспитательница и, не сдержавшись, покосилась на молодую княжну. — Выбирай выражения, когда говоришь с Патриархом!
Виктория на замечания бывшей воспитательницы, а ныне «наблюдательницы», так и продолжавшей за ней постоянно следить, никак не отреагировала. Равнодушно уставившись в глаза отцу, девушка будто целенаправленно пыталась получить от него хоть какую-нибудь реакцию.
— Я думаю, ваши занятия нужно продолжить, — спокойно заключил патриарх, на этих словах наконец-то замечая на лице дочери вспыхнувшие эмоции.
Но княжна неожиданно для всех присутствующих одной лишь мимикой ограничиваться не стала.
— Эта стерва больше ко мне не приблизится! — собрав всю смелость в кулак, твёрдо выпалила Светлицкая.
В следующую же секунду, монахиня, будто пробка из шампанского, вылетела из кабинета через окно, своим лицом выбивая наружу стеклопакет. Звуки разлетающихся осколков, перепугавшихся внизу людей и распахнувшейся двери, в которую спешно влетела пятёрка бойцов, дежурившей у кабинета охраны, молодую княжну уже смутить не могли.
— Можешь меня убить, можешь отлучить, можешь из дома выгнать — но эта… эта женщина больше ко мне не подойдёт, — как заведённая продолжила Виктория, тяжело дыша грудью, и остановив взгляд на застывшем в немом наблюдении мужчине, прикусив губу, выжидательно уставилась ему в глаза.
Патриарх продолжал молча буравить взглядом молодое лицо застывшей в ожидании девушки, и только спустя полминуты нарушил тишину.
— Повзрослела.
Вылетевшее из уст мужчины было последним, что княжна ожидала услышать от отца. Нотации, наказание, недовольство… хоть что, но не это.
— Присаживайся, — неожиданно махнул он рукой в сторону стоявшего рядом кресла и без лишних предисловий добавил: — Есть информация, что Черногвардейцев был убит пару часов назад.
— Что⁈ — удивлённо вскинула брови Виктория и недоверчиво оглядела сидевшего напротив мужчину.
— Ты не рада, девочка?
Трудно было предположить, о чём именно думает в эту минуту патриарх, но судя по его виду, преисполненным счастьем этого человека тоже назвать было нельзя.
— Я… я удивлена.
— С чего бы?
— Эм… ну, это неожиданно… — замялась девушка, не переставая хмуриться. — Я его вот только недавно видела… это же хорошие для нас новости?
— Если он и вправду мёртв, то да, — без заминки бросил в ответ хозяин кабинета.
— А есть повод в этом сомневаться?
— Да, пока мы не увидим труп.
— …
— Тебя вызвали сюда не просто так, — решил сменить тему патриарх, разговаривая с дочерью будто бы ни в чём не бывало. — Аналитики пытаются разобраться в ситуации и сделать прогноз. Мы однозначно будем в числе подозреваемых. Меня интересуют детали минувшего вечера. Ещё раз и подробно.
— Ни за что не поверю, что эти три обделавшихся, кх-м… аристократа что-то могли сделать Черногвардейцеву, — будто витая в собственных мыслях, произнесла вслух девушка и, поднимая взгляд на отца, добавила: — Тут что-то другое.
— Я жду.
* * *
Утро второго сентября Московский Государственный Университет встречал в сиротливом одиночестве. Точнее, люди, конечно же, были, и даже немало. Но основная масса аристократов, ведавших о том, что произошло минувшей ночью, своих отпрысков от учёбы в этот непонятный для империи день оградила.
Полупустые коридоры, аудитории и даже прилегающая к ВУЗу парковка вызывали у рядовых обывателей недоумение и кучу вопросов. Но княжна Воронцова, прибывшая в университет в сопровождении усиленного отряда охраны, удивлённой не казалась.
Собирая вопросительные взгляды немногочисленных, как она сама, решившихся прийти на занятия девушек, княжна заняла своё место за партой и, не мигая, уставилась на доску. Вошедшая минутой позже после неё одногруппница неожиданно вызвала целый шквал неподдельных эмоций. Светлицкая, несмотря на свой непринуждённый вид, вызывала у Анастасии ряд небеспочвенных подозрений. Потому что кому, как ни фанатикам, быть причастным к произошедшему⁈
Впрочем, если быть откровенной, врагов у Алексея хватало и без них…
Неожиданно в дверь аудитории постучались, после чего внутрь вошло сразу двое мужчин. Анастасия на этом моменте внезапно для себя осознала, что даже не заметила за своими мыслями, как преподаватель успел начать занятие.
— Просим прощения, сударыни, но мы вынуждены отменить текущий урок, — одновременно с этим, показывая корочки своих документов профессору, произнёс один из вошедших. — Капитан Красильников. ИСБ. Просим покинуть помещение всех, кроме Её Светлости Воронцовой Анастасии и Её Светлости Светлицкой Виктории. Остальным дожидаться за дверью — вас всех вызовут.
Названные девушки молча переглянулись между собой и уставились на изучающего документы преподавателя. Мужчина секунд двадцать изучал предоставленные ему удостоверения, после чего повернулся к аудитории и с лёгким кивком произнёс:
— К сожалению, мы вынуждены подчиниться.
Слова профессора запустили медленную, но неизбежно охватившую весь зал реакцию. Студентки стали послушно складывать свои вещи и собираться на выход.
Отметив это, Светлицкая, не меняясь в лице, попыталась проделать ровно то же самое. А вот княжна Воронцова, невзначай наблюдавшая за её действиями, спешить удаляться из аудитории была не намерена. Хотя, безусловно, такая возможность у обеих девушек была — для того, чтобы допрашивать членов княжеских семей, одних «корочек» было маловато. Даже офицерам ИСБ.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — встав на пути Светлицкой, уверенно произнёс один из мужчин и, достав из нагрудного кармана какой-то свёрток, твёрдым голосом продолжил: — Мы действуем с одобрения императора. Вот подпись. Прошу ознакомиться.
Пробежав глазами по тексту, девушка ненадолго зависла и следом же вновь всё перечитала. Ещё пару секунд размышлений — и всё так же молча, Виктория развернулась и неспешным шагом вернулась на своё место.
— Дабы снять градус напряжения, хочу сразу заявить, что вас никто ни в чём не подозревает, — произнёс Капитан Красильников, по очереди заглядывая в глаза аристократкам, и отметив, что его внимательно слушают, спокойным голосом добавил: — Нам лишь нужно восстановить картину вчерашнего вечера и утрясти кое-какие формальности.
Обе девушки, будто сговорившись, отреагировали молча, старательно контролируя эмоции, уставившись прямо перед собой. Но, судя по их взгляду, диалогу они противиться всё же не станут.
Никаких фонарей, ламп или кем-то заботливо подготовленных факелов, которые можно было бы зажечь для того, чтобы внутри внезапно стало светло и ясно, здесь не было. Но это не мешало нам медленно просачиваться внутрь и внимательно разглядывать окружающее пространство.
Так называемый склад представлял собой помещение метров тридцать в длину и примерно пятнадцать в ширину. Судя по стенам, он был выдолблен прямо в скале, но работа была очень грубой — внутренней отделкой или хотя бы попыткой сделать стены ровными никто не
