— Какая четвёртая?
— Кровь древних хеттов, что жили тысячи лет назад в Малой Азии и создали Великую империю. Комнины их потомки. Ну что, ландмаршал, кольцо есть. Как говорят у нас на Руси, природная Принцесса, которая имеет право на власть и в которой течёт кровь пяти династий правителей есть, осталась корона. Корона Ливонии, которую вы, рыцари, потомки древних германцев — франков, бургундов, тевтонов, свевов, саксов, лангобардов, квадов и прочих, мне преподнесёте, будет символизировать корону Нибелунгов.
— Принцесса, но власть над Византией была у вас отчуждена. — Сказал один из ландсгерров.
— С чего ты так решил, рыцарь? Нет, не отчуждена. Никто от этой власти не отказался. Да, сейчас в Константинополе стоят османы. Ну и что? В военной науке есть такое понятие, как временное отступление с целью перегруппировки войск для последующего реванша. Всё ещё впереди, рыцарь. И главное, генеральное сражение тоже ещё впереди.
Я сжала ладошку, пряча кольцо. Положила его назад в шкатулку, туда же и вернула свиток…
Оказавшись вечером в своей светлице, упала, не раздеваясь, спиной на кровать и закрыла глаза. Господи, неужели этот день кончился⁈ Так лежала некоторое время. Услышала, как открылась дверь и кто-то зашёл. Кто зашёл, даже гадать не надо было. Ленка молча подошла к моему, когда-то супружескому ложу, а сейчас вдовьему, села на край. Потом легла рядом со мной. Лежала, молчала и сопела.
— Жалуйся. — Сказала ей.
— А чего я буду жаловаться? Нормально. Ты вообще молодец, Сань. Я же говорю, красотка! Как ты держалась! Реально, настоящая королева Нибелунгов, забодай её комар. — Она захихикала. Я тоже улыбнулась, продолжая лежать, не открывая глаз. — Знаешь, Сань, ты когда начала чесать про Нибелунгов, Зигфридов всяких, Боудик, рун, кольцо хоббитов…
— Кольцо Нибелунгов, Лена.
— Ну я и говорю, кольцо хоббитов, короче братство кольца, ёшкин кот, я сначала чуть от страха не описалась. Но чем дальше тебя слушала, как ты классно им на уши лапшу вешала, так профессионально, любой жулик позавидует, я сама начала верить, что я эта, из Нибелунгов. Реально, Сань. Дай колечко померить?
— Облезешь. Ты слышала, что сказал ландмаршал, что носить его может только тот, кто имеет право такое от рождения.
— Не поняла? Так я как раз и имею. Я же эта, Золушка Нибелунгова, забодай меня комар.
Я открыла глаза, перевернулась на бок, лицом к подруге. Эта лежала и улыбалась. Не, ну на неё нельзя вообще обижаться.
— Золушка Нибелунгова, забодай тебя комар, ёшкин кот. Колечко в штабе, вместе со свитком в сейфе. Охраняется лучше, чем форт Нокс. Придёшь ко мне в штаб, померяешь. Чего раньше не мерила?
— Я же не знала, что это кольцо Нибелунгов.
— Лен, я сама не знаю, что это за кольцо вообще. Так что не парься.
— Ну всем остальным ты профессионально впарила, что это кольцо хоббитов. И всё-таки, дашь померить?
— Да ради бога. Только оно с твоего пальчика соскочит. Большое.
— Да и фиг с ним. Пусть соскакивает. Сань, ты на коронацию туда поедешь?
— Конечно.
— Сань, я тоже хочу.
— Зачем?
— Сань, ну ты чего? Я только один раз видела коронацию и то по телеку, старую запись. Когда английская королева, эта бабулька, короновалась. А так в реале посмотрю. Сань, ну пожалуйста. Ну пожалуйста. — Ленка села на колени и сложила ладошки в молитвенном жесте.
— Лен, представь, обе принцессы окажутся за пределами Руси! Там мы менее защищены. А если попытаются убить или похитить?
— Ну ты же не позволишь этого сделать? Я что, зря тебе тротил делаю? Взорвёшь их бомбой какой-нибудь. Скажи, я сделаю.
— Блин, Лена! Какая боНба? — Я помолчала, глядя перед собой, перевернулась назад на спину. — Сейчас знаешь, что в Европах начнётся? Мало того, что мы и так шороху навели, а теперь вообще тараканье забегает, как наскипидаренное. Туда, в Ливонию в Венденский замок народу припрётся, мама не горюй. Все эти немецкие князья, курфюсты и прочие фюсты. Полетят, как мотыльки на огонь. Из Франции прибегут, сто процентов, особенно с Бургундии, из Италии прискачут. Поляки с литвинами нарисуются, это к бабке не ходи. Ну и из Рима от папы. Тоже сто процентов. Хорошо Джованно успела три дня назад инфу слить по тамплиерам. Ты бы видела его, глаза чуть на макушку не выскочили. Дала ему скопировать письмо. И он тут же слинял. В этот же день ускакал из Москвы. Летел так, словно его стая волков-людоедов преследовала. А в Ливонии тамплиеры сто процентов появятся. Я за себя не боюсь. Я за тебя, Ленка, боюсь. Здесь ты в полной безопасности. Тебя охраняют, как царицу Савскую, днём и ночью. Открою тебе секрет. Даже твою еду проверяют, не дай бог отравят.
— И как, кто-нибудь уже отравился?
— Нет, бог миловал.
— Сань, и всё же. Я хочу поприсутствовать на твоей коронации. Если меня не возьмёшь, я на тебя обижусь на всю оставшуюся жизнь. И тротил тебе больше делать не буду. А из каучука наделаю одних презервативов, тебе на зло.
— Зачем тебе столько резинок?
— А я рожать на фиг не буду больше. Тоже тебе на зло.
— Лен, что за детский сад, трусы на лямках?
— Сань, а если серьёзно, то прошу тебя, возьми меня с собой. Я и так никуда не выезжала. Сижу тут уже четыре года безвылазно.
— Ладно. Поехали. Надеюсь, всё обойдётся. Васька твой будет тебя караулить.
— Спасибо, Сань! — Ленка даже взвизгнула и кинулась ко мне целоваться. В этот момент открылась дверь и зашла свекровь. Мы быстро сели на задницы.
— Вы чего это делаете, девоньки?
— Это, матушка, Елена так проявляет радость и благодарит меня.
— За что?
— Просится на коронацию со мной в Ливонию.
— Этого ещё не хватало! С ума совсем сошли? Ладно одна едет туда к латинянам безбожным, так ещё и вторая!
— Матушка, она со мной поедет. Государь три тысячи кованной конницы даёт. Палатины все со мной пойдут. Половина Корпуса с пушками.
— Всё равно. Ляксандра, Елена! А как мы с Федей? А дети?
— Дети, матушка с вами останутся. В Ливонии им пока делать нечего. — Ответила я.
— Так, мы ещё поговорим об этом с Еленой. А теперь, что у вас за знаки такие?
— Руны, матушка. — Со вздохом ответила Ленка.
— Какие ещё руны? А ну показывайте.
Пришлось раздеваться. Евпраксия Гордеевна смотрела на руны и крестилась.
— Господи ты боже мой. Вам что их детьми ещё делали?
— Детьми, когда годик исполнялся, наносили. — Я спокойно смотрела на свекровь. То, что тату нанесены недавно, я этого не боялась. Покраснение и оттёк небольшой уже прошли. Плюс я мази Дарёнкины использовала. А они очень в этом деле помогали. Жила бы Дарёна в 21 веке, озолотилась бы.
— Елена, Вася то вернётся, говорят завтра уже, чего ему скажешь?
— А что я ему скажу? Скажу всё как есть. Разве от этого что-то изменилась? Я люблю Вашего сына, матушка. Он меня тоже. А то, что руны на мне, так разве это как-то может помешать нам с ним?
— Ну дай бог, дай бог. Пойдёмте поснедаем хоть.
— Сейчас, матушка. Только переоденусь в сарафан. — Сказала свекрови. Ленка тоже ушла к себе снимать парадные одежды прЫнцессы, как она называла наши наряды.
Нянька привела сына. Он сразу залез мне на руки. Хорошо успела снять платье. Походила с ним на руках.
— Рассказывай, боярыч, чем занимался?
— Игали с Андюшей. А потом нас катали на коне.
— Молодец. С Андрюшей надо играть, вы же братья.
— Мама, а я по Даше соскучийся.
— Я тоже, мой мальчик. Завтра мы с тобой поедем в Кремль. И проведём с Дашенькой весь день. И спать там останемся. Хочешь?
— Хочу.
Я унесла его в трапезную. Посадила на колени. Кормила его, и сама ела. Свекровь недовольно смотрела на меня и на внука.
— Ты почто со взрослыми за стол садишься, Вячеслав? Тебя что, не кормили?
— Бабушка, я хочу с мамой.
— С мамой он хочет. Вот дед-то не видит тебя, а то по заду розгами то получишь.
— Баба, мы деду не скажем.
Евпраксия Гордеевна удивлённо посмотрела на внука. Потом улыбнулась.
