Помня, что утомлять старика речами не следует, вкратце поведал о переговорах с Бореолом. О сделанных выводах и мерах, которые собираюсь в связи с открывшимися обстоятельствами предпринять. Не обмолвился только об истинном своем происхождении, что вполне естественно.
– Так что дела наши незавидные, – закончил рассказывать и вопросительно уставился на старшего Ласкона.
– Печально мне, что оставляю тебя в столь трудный час, – хрипло начал барон после некоторого раздумья.
– А вот помирать не надо. Тебе еще жить да жить.
– Это только богам ведомо, но не перебивай… Раз поделился властью, то обратно пути нет. Ты все верно сделал. Единственный совет дам… Проси с Рысей больше уступок, но не переступай черту, иначе решат, что ты помеха их планам, и уничтожат. И еще… – Дед закашлялся.
– Что? – не удержался я и нагнулся ниже, чтобы не упустить ни слова.
– Там в каминной трубе, ближе к правому углу.
Барон взглядом показал где, и я поспешил к указанному месту. Пригнулся слегка и зашарил рукой по кирпичной кладке внутри трубы. Испачкаюсь, ну да ладно. Наконец нащупал выемку, из которой достал прямоугольный предмет. Вытерев с него сажу, с недоумением рассмотрел на ладони десятисантиметровый плоский кусок полированного камня, может, даже мрамора. На каждой стороне вырезаны незнакомые руны, но это вполне нормально. В смысле, что руны незнакомы. Я еще не настолько освоился, чтобы разбираться в них.
– Что это? – с вопросом протянул находку деду.
– Ключ.
Я молчал, ожидая продолжения, и оно последовало:
– Это от потайной комнаты. Замаскированная дверь в той стене. – Ласкон-страший дрожащей рукой указал направление. – Там много чего. Документы на земли, редкие книги, немного ценностей, артефакты. В общем, увидишь. Они тебе пригодятся.
Барон снова закашлялся и никак не мог остановиться. Видя, что дело плохо, я кликнул Корниса и Ронду. Они моментально ворвались внутрь, будто только и ждали вызова. Лекарь что-то дал выпить барону и начал опять водить над его телом руками, при этом умудрялся осуждающе на меня смотреть.
– Он уснул, – маг выпрямился, и в свете ламп стало видно, что его лоб покрыт бисеринками пота. – Вы бы тоже шли спать. Мы тут и без посторонней помощи справимся, – предложил мне Корнис.
– Только скажите… Он выживет?
– Да что ты такое говоришь, паршивец? – Ронда возмутилась не на шутку. – Выживет, куда денется. Коли вздумает помирать, устрою такой скандал – сразу перехочет.
«Точно любовниками были», – подумал я.
– Сделаю все что смогу, – пообещал лекарь, но в его глазах читалась неуверенность.
Хреново. С удовольствием помог бы в лечении, но понятия не имею, что делать. Сюда бы бригаду реаниматологов. Но кого нет, того нет. Ладно. Оставлю решать проблему местному специалисту, а сам прислушаюсь к совету и пойду высплюсь.
Незаметно спрятав странный ключ в карман, в расстроенных чувствах отправился в свою комнату.
– Ваша милость, ваша милость. – Шепот над ухом заставил открыть глаза и резко сесть.
– Что стряслось? – осоловело спросил у слуги, который рядом маячил со свечкой в руке. Я перевел взгляд за окно. Рассвет только-только занимался, и на улице еще властвовал полумрак. – Рань такая, а ты будишь.
– Господин барон помер. – Слуга всхлипнул и начал что-то там причитать, но я уже не слушал. Как угорелый стал носиться по комнате в поисках второго сапога, который вчера запульнул куда-то. Искомый сапог нашелся под кроватью. Одевшись и натянув обувь на босу ногу, побежал к деду.
В покоях барона навзрыд плакали женщины, подле стен уже стояли управляющий и капитан, от которого несло спиртным за три версты. Маг Корнис находился здесь же и, судя по усталому виду, даже не ложился.
Я немного робко подошел ближе и всмотрелся в лицо усопшего. Посиневшие губы сжаты в тонкую полоску, кожа приобрела желтый оттенок и будто истончилась, общие черты заострились, и кто-то успел положить на глаза две серебряные монетки. Ронда подвывала от горя, держа руку любимого господина в своей. Старушка что-то шептала – не разобрать. Атмосфера подавленности буквально ощущалась. Стало так грустно, что сам едва слезу не пустил, едва сдержался.
– Оставьте меня ненадолго одного, – попросил присутствующих. Народ тут же потянулся к выходу. Женщины попытались увести Ронду, но та сделала попытку вырваться, и пришлось жестом приказать оставить ее в покое. В конце концов, Ронда была безучастна к окружающему и в таком состоянии мне не мешала, главное, чтобы толпа рассосалась.
Когда из комнаты вышли все лишние свидетели, я, немного помявшись (все-таки неудобно было при покойном заниматься тем, чем собирался), приступил к поиску замаскированной двери. Со слов барона, вход в противоположной от камина стене. Я приблизился. На первый взгляд стена как стена. Обшита деревянными панелями. Ладонью начал водить в районе стыков, надеясь почувствовать дуновение сквозняка. Но вскоре сообразил, что поступаю глупо: во-первых, если из того кабинета нет выхода, то никакого сквозняка может и не быть, а во-вторых, зачем искать, когда у меня есть ключ. По логике вещей надо сперва обнаружить выемку, куда его можно вставить, и тогда дверь сама приоткроется или послышится щелчок. В любом случае контуры проема станут видны отчетливей. Надеюсь.
Поставив себе новую задачу, принялся обшаривать стену. Через пять минут нервы не выдержали, и я уселся на пол, чтобы успокоиться и подумать.
– Господин Дирек всегда вставлял зачарованный ключ в эту щелочку.
Я поднял голову. Надо мной стояла Ронда и указывала перстом куда-то вниз. Присмотревшись в указанном направлении, заметил узкую неровную полоску-щель между плинтусом и полом. Чтобы ее увидеть, надо или знать, куда смотреть, или очень низко нагнуться. Упрятали, блин. Полгода бы искал, не нашел.
– Спасибо. – И почему я не удивлен. – Кто-нибудь еще, кроме тебя, знает о тайном кабинете деда?
– Мне о том неведомо, – ответила Ронда.
– Прошу тебя, никому ни слова.
– Иди, молодой господин. Ронда старая, но неглупая и всегда была верна.
Я кивнул, одновременно благодаря и соглашаясь, затем быстро вставил ключ. Каменная пластинка с рунами вошла четко и через секунду засветилась холодным, бледным светом. Этот свет быстро заструился по стене, выявляя дверь перед самым моим носом, причем контуры совершенно не совпадали со стыками панелей. Такого явного проявления магии мне еще не доводилось видеть. С трудом оторвался от созерцания этого чуда.
– Ключ только не забудь, – напомнила старушка. – Не то так там и останешься.
– Спасибо, Ронда. И, пожалуйста, не пускай в спальню никого, – попросил и, прежде чем войти, выдернул ключ.
Толкнул дверь. Она бесшумно открылась, и я, быстро переступив через порог, очутился в полумраке, который тут же превратился во тьму – это проход за мной закрылся, перекрыв доступ свету из опочивальни деда. Машинально поводил рукой по стене в поисках переключателя и тут же выругался вполголоса. Мало того, что позволяю земным привычкам давать о себе знать, так еще умудрился не взять ни одной свечи.
Все оказалось не так плохо. Неожиданно в помещении вспыхнул свет, заставив на мгновение зажмуриться. Пришлось несколько раз моргнуть, свыкаясь с освещением. И только привыкнув, приступил к осмотру. Первое, на что обратил внимание, – это ряд из четырех шаров по углам. Именно они зажглись так внезапно. Удивительно. Ничего подобного в замке раньше не видел. Наверное, редкость большая. По ощущениям каждый шар сравним по яркости со стоваттной лампой. Надо потом поинтересоваться доступностью этой диковины, а то масляные лампы и свечи начинают меня нервировать. Теперь, зная, что есть альтернатива, точно психовать буду.
Кабинет оказался не очень велик. Примерно три на четыре метра, может, даже меньше. В правом дальнем углу стояли стол и кожаное кресло. Вдоль стен расставлены четыре небольших сундука. На то, что в них припрятанная казна, можно не надеяться. Покойный Ласкон не из тех людей, которые станут доводить баронство до экономического краха, имея в загашнике золотовалютный запас. Скорее там немного побрякушек, оставшихся от погибших жены и невестки – как бы моей матери, – и упомянутые документы. Надо смотреть.
Сейчас меня больше заинтересовало висящее на стенах оружие. Несмотря на то что в колюще-режущих изделиях практически не разбираюсь, и то было понятно, что несколько мечей и сабель имеют немалую ценность. Будь по-другому, они находились бы в оружейной, а не здесь.
Я снял ближайший меч метровой длины в потертых ножнах, ухватился за удобную рукоять и вытащил. Клинок с характерным шелестом явил себя во всей красе. Такой стали мне видеть не доводилось. Хотя что я в ней понимаю? Начищенная до зеркального блеска поверхность, по центру выведены руны, при прикосновении к которым по пальцам пробежала волна тепла. Непростой меч, ох непростой.
