А, так как что первые, что вторые — это проблема для вселенной, нужно признать, что тотальная война со стороны ангелов логична.
Но, мать их итить коромыслом, через межушный ганглий!?
При чем тут остальное человечество?
Дело ясное, что дело темное.
И, так понимаю, даже если я выполню задание и вернусь, не имей я сил, отвечать мне никто не будет, какие бы вопросы я не задал.
Даже если там кто-то остался в живых из «наших».
Особенно, если остался.
Значит вывод прост: сила мне нужна для того, чтобы выжить как в этом мире, так и на Земле.
Эллибероут, не без выгоды для себя, готова помочь.
Ну, Магус тоже вроде бы как обещал помочь — и вон, прислал надсмотрщиц.
Никто ничего не делает по доброте душевной.
Нет добра в этом мире.
Только выгода и интересы.
И чтобы не оставаться марионеткой в чужих руках, мне нужно быть сильнее их всех.
Потенциал к этому имеется, по словам драконессы.
Вот только кое чего мне не хватает…
— Контроль, контроль и еще раз контроль, — пробормотал недовольно я. — Как мне быть вообще готовым к тому, что меня ждет, если я не знаю к чему вообще подготовиться?
Навряд ли Эллибероут может сказать мне что произойдет со мной и моей личностью, если я «вскрою» барьеры в душе и полезу в ее глубины.
Пусть и не говорит прямо, но дает понять, что у драконов душа иначе устроена.
Создается впечатление, будто у них либо супер толстая оболочка, либо вообще нет ядра.
Она же сама сказала, что драконы все знают и все умеют с рождения.
А вот люди на протяжении своей жизни трепыхаются и сходят с ума.
Что, вероятно, может произойти в моем случае.
— За этим я и здесь, — напомнила о себе драконесса. — Я помогу тебе своими силами и очевидного не произойдет. По крайней мере — не должно.
— А ты знаешь как успокоить, — хмыкнул я. — Может тогда, ну нахрен все это? — кивок в сторону едущей впереди повозки с нашими «соратниками»-«надзирателями». — Избавимся от них, да скроемся где-нибудь, будем сами по себе.
— Готов воевать с армией? — уточнила драконесса. — И эльфы наверняка прибудут.
— А ты не можешь скрыть мою ауру Практика?
— Я вообще не уверена, что ее возможно скрыть, — заявила драконесса. — Но, чем больше ты будешь прогрессировать, тем меньше она будет похожа на то, что есть сейчас. Возможно, что это собьет преследователей со следа.
— Угу, собьет, — хмыкнул я. — На ум тут пришло, что если моей смерти вдруг захочет эльфийская богиня, то никакие россказни Магуса о том, что я мертв, не спасут. И по следам пойдут очередные отряды чистильщиков.
— Разве это не повод начать свое обучение? — спросила меня драконесса. — Спасать тебе жизнь мне может и надоесть вообще-то.
— Да, умеешь ты уговаривать, — вздохнул я так, что мне бы сам Слуга позавидовал. — Жизнь — боль. На спине мишень, могу стать могучим и сильным, а если нет, то сойду с ума и меня прихлопнет какой-нибудь ангел, архангел или еще какая-нибудь дрянь. Весело же!
— Не забудь про Магуса, — донесся голос Лаурель позади.
Повернувшись, увидел смущенное личико лучницы.
— Простите, — виновато улыбнулась она. — Я подслушивала.
— Бабушка-бабушка, а зачем тебе такие большие ушки? — рассмеялся я.
— Думаешь, у нас будут дети? — зажглись глазенки у сломанной эльфийки.
— Если в это время к полуэльфам относятся так же, как и в мое время, то проживут они недолго, — невозмутимо произнесла драконесса.
— Гибридов не особо любят, — потупила взор Лаурель. — Но, мы ведь не в Великом Лесу, так?
— Отставим эту тему, — решил я, посмотрев на драконессу. — Скажи мне, Элли…
— Хребет сломаю, — предупредила она.
— … бероут, — закончил я, — а почему Практиками не становятся люди этого мира? Души же у нас с ними одинаковые должны быть. А за две тысячи лет новых так и не объявилось, — припомнил я слова Олегуса при нашей первой встрече.
— Скажи спасибо ее народу, — она указала на Лаурель.
— А эльфы тут причем?
— Оболочка души — это как раз тот слой, который пропитан весьма распространенной общей магией, нейтральной, — пояснила драконесса. — Если разумный присягает кому-то из богов на службу, то магия приобретает «оттенок», а его способности становятся зависимы от способностей покровителя. Особенность эльфов в том, что они — неудачный эксперимент Создателя. Их барьеры — крепче, чем у людей. Судя по тому, что я вижу в ней, — снова тычок большого пальца в сторону лучницы, — эльфы продолжают спариваться исключительно друг с другом. — Подозреваю, что за тысячелетия их барьеры стали еще более крепкими, и способности к магии стали теряться…
— Пока не уловил смысл.
— Шутка вселенной или недоработка Создателя, а может это одно и то же, но душа людей более пластична, чем у предыдущих «экспериментов». И там, где люди скрещиваются, они лишь улучшают свое потомство. А среди рас, где это не происходит — наблюдается вырождение. Твоя погибшая зверолюдка — тому подтверждение. Думаю, ее предки — какая-то закрытая община, где происходит кровосмешение и вырождение. У эльфов процесс идет помедленнее, но я уже вижу, по ней, — да хватит тыкать в Лаврушку пальцами! — Вырождение происходит. Собственно, эльфы знали об этом давно — еще когда я была маленьким дракончиком. Но самомнение не позволяло им делать иначе…
— Я до сих пор еще не получил ответа на свой вопрос!
— Эльфы были предыдущим экспериментом Создателя по поиску своей замены, как говорят, — сказала драконесса. — Но Творец почему-то счел их негодными для развития. И создал людей. И вложил в них больше своего, чем в эльфов…
— Эллибероут! А кто говорил про концентрацию?!
— Я к этому и веду, — поморщилась драконесса. — В ходе Последней Войны, эльфы подложили людям подлянку. Когда демоны были низвергнуты, они прихватили у Создателя немало его артефактов. Один из них эльфы сумели добыть и использовать.
— Элли!
— У современных людей практически нет искры, — нехотя пояснила драконесса. — Как и у эльфов. И у гномов. И большинства предыдущих проектов Создателя. Эльфы выжгли ее, фактически уровняв людей с собой, а по факту — еще больше ослабив.
— Странно, что их не уничтожили слуги Создателя.
Лаурель ошарашенно озиралась по сторонам.
Да, девочка явно не была к таким откровенностям готова.
— Но, у меня же есть искра в душе, не так ли?
— Достоверно я могу это сказать только тогда, когда мы на нее посмотрим, — призналась драконесса. — Остальное же… Теоретически, она должна быть. Как я и говорила — Создатель сделал людей по своему образу и подобию, весьма пластичных. И с каждым новым поколением, людской род все больше усиливается. Возможно, что искры продолжают образовываться. А может и нет — только глубинное изучение душ может дать на это ответ. Но, с другой стороны, если думать о том, что именно в искре — божественный замысел для человечества — то ее отсутствие это и есть дарованное самоопределение, не так ли?
Слишком много этой злоебучей метафизики!
— Начинаю понимать почему эльфов истребляли, — пробормотал я. — За такое вообще странно, что люди с ними в союзе оставались.
А может быть они и не знали что произошло, пока не стало слишком поздно.
Ведь об искре известно еще меньше, чем о ядре.
Даже сам факт ее существования…
Теперь уже под большим сомнением.
— Так это было сделано не руками эльфов, — усмехнулась Эллибероут. — Это сделал один из сильнейших Практиков своего времени. Один из первых Восьми величайших магов людей, переманенный на сторону Темной Армии Лилит. Так что, к эльфам вопрос лишь косвенный и доказательств почти никаких.
— Но ты-то уверена в том, что это было именно так! — нетерпеливо произнес я, заерзав на месте. — Откуда дровишки-то?
Некоторое время драконесса молчала.
Затем, нехотя, явно пересиливая себя, все же решилась.
— Рано или поздно ты это узнаешь, — сказала она. — Тот, кто предал людей, а затем и демонов, звался Аггел. Так же известный как Искариот.
