покой мирных граждан! — тем временем продолжал ректор. — Отказываясь от своей прежней жизни, они вступают на трудный путь государственных магов. Так давайте же отдадим дань уважения этим славным юношам и девушкам!
Тут же ударили аплодисменты. Глядя на толпу, я невольно ощутил, как меня переполняет незнакомое ощущение. Это была какая-то странная, иррациональная гордость. Люди махали руками и кричали, приветствуя нас. Это было действительно приятно.
Чуть попривыкнув, я осмотрелся. Мы стояли в центре сцены. Чуть со стороны виднелись все те приглашенные ранее чиновники, ректор и еще какие-то люди в дорогих одеяниях. Все они дежурно хлопали, явно думая о своем и тяготясь своей ролью.
— Ну что ж, — кивнул ректор. — Как видите, ребята немало смутились.
Со стороны зрителей послышались смех и подбадривание.
— Давайте их отпустим и продолжим наш праздник, — мягко усмехнулся ректор. — Мы приготовили для вас еще множество интересного и праздничный салют…
— Прошу подождать! — послышался внезапный крик.
Хлесткий, как удар бича, и неестественно громкий, незнакомый голос эхом пролетел над многотысячной толпой, заставив всех затихнуть. В странной тишине на трибуну вышел новый гость. И, глядя на его специфичный черный костюм, я тут же провел параллели.
«Похоже, представитель старой аристократии, — понял я. — Очень похож на того типа из парикмахерской».
Мужчина был бледен и худ. Однако несмотря на субтильное телосложение, никто бы не назвал его жалким — в нем ощущалась сила.
Тем временем появление нового участника вызвало ожидаемую реакцию. Недовольная толпа загудела, призывая аристократа идти прочь. Отношение к знати здесь было не лучшее. Однако едва ли это волновало незнакомца.
Поднявшись на трибуну, он подошел к ректору и, встав к нему в пол-оборота, продолжил речь:
— Я не буду отнимать много времени, скажу лишь одно, — произнес он. — Сегодня у меня подарок для наших защитников из школы Харден.
Его слова чуть смягчили настроение толпы. Харден уважали. К тому же, людей заинтересовало, что же чванливый аристократ может предложить?
Я посмотрел на наших преподавателей. Если ректор был спокоен, то лицо деканши выглядело так, будто она увидела ядовитую гадюку. Похоже, от подарка женщина не ожидала ничего хорошего.
— Я хочу усилить ряды наших будущих защитников еще одним человеком, — произнес он. — Настоящим МАГОМ — ПОЛУТОРНИКОМ!
Его слова заставили замолчать и без того с интересом прислушивавшуюся публику. Лично я не знал, что такое полуторник. Но, судя по контексту, понял, что это оценка сил, и, похоже, она оказалась достаточно высокой.
Пока все осознавали услышанное, вслед за аристократом на сцене появился еще кое-кто. Это была девушка возрастом не старше большинства первокурсников. От нас её отличала только все та же бледноватая кожа, которая, впрочем, отлично сочеталась с иссиня-черными волосами. Точеное личико и вовсе придавало ей вид этакой холеной красотки. В будущем она явно станет покорительницей сердец.
— Это моя родная дочь, — заявил мужчина. — И она маг-полуторник. Я лично отдаю ее в братство, чтобы она также стала народным защитником!
Последние слова аристократа кардинально изменили настроение толпы. Хоть люди и недолюбливали знать, но такой жест оценили. Многие из горожан имели своих собственных детей и могли оценить, что это значит — отдать родного ребенка — а потому их неприязнь невольно отступила.
Среди присутствующих на трибуне реакция была иной. Чиновники смотрели с опасением на ректора, будто боясь, что сейчас здесь разразится буря. Но ректор сохранял спокойствие. Только по выражению лица госпожи Коннорс я понял, что, казалось бы, полезный для Хардена жест помощи от аристократа явно имеет двойное дно.
«Впрочем, как иначе? — спросил я себя. — Когда еще подобные люди делали ТАКИЕ поступки и без двойного дна».
О подоплеке я начал догадываться — стоило услышать следующие слова аристократа:
— Как самая сильная, моя дочь Фиделия станет лидером и настоящим гением молодого поколения магов Хардена, — торжественно воскликнул он. — И возглавит путь к процветанию школы!
Лица чиновников стали откровенно напуганными, а ректор позволил себе легкую хмурость.
Теперь даже я сообразил, в чем дело. Харден считался нейтральным в этих политических дрязгах. Именно поэтому детей знати здесь отдавали в более молодом возрасте, чтобы они прошли правильное воспитание. Однако аристократ нарушил это правило, использовав высокий уровень дочери как повод заткнуть рты всем недовольным.
Будто подтверждая мои мысли, он продолжал заливаться соловьем:
— Я понимаю, что правила школы строги, — усмехнулся он. — Но надеюсь, уважаемый ректор не откажется от моего дара.
Он повернулся к затихшей толпе.
— Единство — вот, чего нам всем не хватает, — заявил аристократ. — Пусть сегодняшний день станет точкой отсчета для нового времени. А моя дочь — юное, невинное, но уже такое могущественное дитя — тем человеком, который объединит нас.
Закончив речь, он поклонился толпе — уже далеко не так негативно настроенной. Затем аристократ отошел в сторону, давая понять, что его выступление закончено. Невольно всеобщее внимание переключилось на ректора. Люди ждали, что же он ответит.
Оценивая ситуацию, я понимал, в какой сложной ситуации оказался наш ректор. Детей аристократов принимали исключительно в юном возрасте именно затем, чтобы настоящие родители не могли через них влиять на братство. Принимать уже взрослую девушку определенно не стоило — неизвестно, какие цели поставила перед ней ее аристократическая родня.
С другой стороны, судя по реакции толпы, маг с неизвестным мне показателем «полуторник» явно был большой редкостью. В условиях нехватки учеников отказаться принять подобный дар, да еще и после столь пламенной речи — все равно, что плюнуть в лицо дарителю и пойти на открытый конфликт с аристократией.
Лично мне в целом было все равно. Останется ли школа нейтральной или примет чью-то сторону в политике, она не прекратит своей деятельности. Ни к тем, ни к другим полюсам местной силы я не испытывал антипатии. В конце концов, везде люди хотели лишь одного — власти.
Ректор думал недолго. Выйдя вперед, он прикоснулся рукой к своей шее, явно применяя плетение — похоже, собирался усилить громкость голоса.
— Благодарю за столь значительную помощь Хардену, — улыбнулся он. — Право, не стоило идти на такие жертвы.
Я уже подумал было, что он откажется, но следующие слова меня удивили.
— Разумеется, я принимаю эту девочку в наше братство, — произнес ректор. — Но Ваше заявление было столь неожиданным, что теперь мне будет неловко сделать еще одно.
Последние слова вызвали
