И словно оказываюсь в другом мире.
Практически всё здание детдома давно требует ремонта: на стенах обваливается краска, в крыше постоянно появляются дыры, которые мы сами кое-как заделываем, линолеум на полах практически стёрся и выглядит просто ужасно. И это лишь самое очевидное, а остальных проблем, особенно всяких мелочей, просто великое множество! Хорошо хоть душевые и туалеты ещё более или менее были приведены в порядок.
А этот кабинет не только отремонтирован, но и обставлен как следует. Картины, пара бюстов на тумбочках, натяжной потолок, шикарные шторы на окнах. Ну и большой основательный деревянный стол, за которым сидел жирдяй лет тридцати пяти. Это наш директор по фамилии Херсов. Сами можете прикинуть какие мы ему клички придумали с такой-то фамилией.
— Зотов? — Мужчина определённо удивился, увидев меня. — Ты же арестован.
— Как арестовали, так и отпустили, — говорю я, закрывая за собой дверь и подходя поближе. — Нам с вами надо серьёзно поговорить.
— О чём нам с тобой вообще говорить⁈ А ну вышел и…
Договорить директор не успевает. Я неожиданно прыгаю и оказываюсь на его столе. Ставлю одну ступню ему на горло и слегка нажимаю, чтобы жирный ублюдок замолчал. Херсов хрипит и кряхтит, да пытается руками убрать мою ногу со своей шеи, но хрен ему. Он же ничего тяжелее бокала с вином в руках не держал, сил вообще нет.
— Слушай меня внимательно, свинья, — начал я говорить. — Полагаю граф и князь ещё не успели прислать людей поговорить с тобой. Это понятно, у них много дел в последние дни. Придётся мне с тобой тогда поговорить. Если тебя интересует, где я пробыл последние дни, то сообщаю — в поместье князя Волконского. Был почётным гостем. Мог там оставаться ещё долго, но прекрасно понимал, что без меня тут может снова начать твориться чёрте что, поэтому вернулся. Ну и судя по тому, как ты отреагировал на моё появление, мои опасения были далеко не напрасны. Надоел ты мне. Я же просил графа Некрасова с тобой пока ничего не делать, лишь припугнуть дабы ты больше не наглел и не забирал почти все деньги, что тебе выделяют на детдом. Однако видимо зря тебя пожалел. Таких как ты надо давить словно тараканов сразу как увидишь.
Херсов смотрит на меня с гневом. Если бы ему хватало сил, то он бы давно убрал мою ногу со своей шеи и начал бы орать. Но куда ему, лишь пыхтит как паровоз, да ещё лицо покраснело. То ли из-за того, что дышать было тяжело, то ли из-за злости.
— Вижу не воспринимаешь ты мои слова всерьёз. Это на самом деле правильно, мало ли кто и что может сказать. Нельзя никому на слово верить, нужны конкретные действия или же весомые доказательства. У меня есть чем тебя убедить в том, что для тебя настали очень тяжёлые времена.
Достаю из кармана штанов визитку графа Некрасова и демонстрирую её директору детдома. О! Злоба в глазах куда-то ушла, туда сейчас активно заселялась эмоция страха, а лицо постепенно бледнело. Это хорошо, он поверил. Был вариант, при котором он мог подумать, что это фальшивка, но откуда бы детдомовец взял фальшивую визитку самого графа?
— Вижу появилось понимание в твоих глазах, — улыбаюсь ему в лицо. — Так вот, у меня есть не только визитка графа Некрасова, но и номер личного телефона князя. Мне тут ещё на днях сотовый подгонят, чтобы я с ними был на связи. Чуешь чем запахло? Огромными проблемами! Мне убрать ногу с горла, чтобы мы поговорили нормально?
Херсов тут же закивал головой, так что я убрал ногу и спрыгнул со стола. Толстяк потёр шею и немного поёрзал в своём кресле устраиваясь поудобнее. Я же тем временем сел на один из стульев.
— Есть ещё желание покричать на меня или же высказать своё недовольство? — С лёгкой издёвкой спрашиваю директора.
— Н-нет, нету. Послушай, можем ли мы…
— Ты уже достаточно наворовал, — перебиваю его. — Пора наконец-то тратить деньги на детей. Нормальная еда, всякая всячина, ну и подумать о полноценном ремонте. Сразу говорю, что теперь ты так будешь поступать не только до того момента как я покину этот детдом, а всю свою оставшуюся карьеру. Из принципа буду узнавать, как тут идут дела и даже приезжать лично, чтобы проверить действительно ли всё хорошо. Если увижу, что ты снова воруешь и дети живут также плохо как раньше, то я воспользуюсь предложением князя оказать мне услугу. И не думай уйти в отставку, так просто ты не соскочишь. Тебе до пенсии ещё больше двадцати лет, так? Вот и поработаешь всё это время во благо детей.
— Но я же получаю не полную сумму, большие люди на самом верху забирают свою мзду, — попытался как-то оправдаться Херсов. — А отказать этим людям или что-то потребовать от них не могу, иначе меня в лучшем случае вышвырнут с этого места.
— Будешь тратить то, что в итоге доходит до тебя, невозможного от тебя я требовать не буду. С теми, кто берёт деньги до тебя, со временем тоже разберёмся. И давай начистоту — тех денег, что в итоге доходят до тебя, вполне хватит на очень многое. Свою зарплату оставляй себе, накоплений у тебя тоже достаточно, так что в итоге будут все довольны. Ведь так?
Было видно, что жирдяю тяжело отказаться от тех денег, которые он регулярно забирал себе. Но страх перед дворянами делал своё. Может у тебя и была крыша, но Волконский мог отдать команду и на Херсова собрали бы столько материала, что никакая крыша не поможет. Скорей пригрозят и скажут, чтобы директор детдома не болтал лишнего и не выдал никакие фамилии правоохранительным органам.
— Так, — безнадёжно кивнул Херсов.
— Ну и чтобы у тебя не возникали всякие дурные мысли сообщаю, что граф Некрасов уже в курсе какой ты у нас плохой человек. Так что в случае чего к тебе сразу придут и спросят за всё.
Мужчина за столом окончательно сдулся. Посторонний человек обязательно пожалел бы директора увидь его в таком состоянии. Но я-то знаю, что это за гнида. Поэтому он получил по заслугам. Пускай порадуется, что так легко отделался. Можно ведь было потребовать, чтобы он из своего кармана докладывал те деньги, которые разворовывали его приятели. Только знаю я таких людей — сразу же жаба
