лейтенантов в наемном отряде Ливена. Тот факт, что его люди последовали за ним даже в такой ненадежной авантюре, очень радовал уже разменявшего свои лучшие года дорнийца.
— Спасибо, Махор. Ни я, ни ее величество не забудем вашей верности. — Уверенно и без толики сомнения сказал лхазарянину принц Мартелл, у которого впервые за долгое время прояснился взгляд.
Нет, он не был слепым или немощным, но его душа уже давно была истерзана старыми ранами. Когда-то давно он был сыном славного рода Мартеллов, повелителей Дорнийских пустынь и владык одного из прекраснейших из замков всего Планетоса — Солнечного копья. Вместе с окружавшими его зелеными виноградниками и садами, бескрайним синем морем и виднеющейся с верхних этажей Башни Копья золотистой пустыней, он создавал то, что Ливен с первых своих осознанных мыслей считал домом.
Дом…
Это простое слово заставило его старое сердце обливаться кровью. Он любил Дорн и свою семью как никого больше, и это приносило ему невыносимую боль. В далеком прошлом он, верный пути рыцарства и вассальной клятве, оставил свой род и принял обет вечного служения. Одной клятвой он променял роскошные покои Солнечного копья на скромную келью в Белой башне, навсегда отказавшись от простого семейного счастья. Он принял белый плащ и стал королевским гвардейцем Эйриса II Таргариена. Ливен был горд тем, что носил этот плащ и служил роду драконьих владык, одновременно защищая свою любимую племянницу, которая была дорога ему словно родная дочь.
К его стыду, во время восстания Сумеречного Дола, его не было рядом с королем. Его похищение и заточение было оскорблением не только для всей страны, но и для всех Белых плащей лично. Ведь именно они, семь величайших воинов Вестероса, должны были хранить покой королевского рода и первыми принять за него как меч, так и отравленный кинжал.
Тогда же он впервые услышал имя Феликса Темпера, простого торговца, ставшего лордом и по приказу прибывшего к королю. Он, вместе с Барристаном Селми, его старым товарищем и другом, вызволил короля из плена и не позволил гнусным мятежникам хоть как-то ему навредить. В этот момент Ливен был горд, что именно дорнийский лорд совершил столь великое деяние. Он искренне приветствовал храброго новоиспеченного рыцаря, которым стал Темпер на площади перед септой Бейлора, и поздравлял его. Тогда он искренне считал, что Темпер заслужил великую честь быть посвященным в рыцари одним из величайших воинов всех Семи Королевств.
Когда поднялся мятеж Баратеона, он был полон силы и решимости защищать короля и его семью, несмотря на все то безумие которое с каждым днем просыпалось в Эйрисе, до последнего вздоха. Да, Ливен, как и другие королевские гвардейцы, недолюбливали Безумного короля, но он помнил свою клятву и верил в его сына — Серебряного дракона Рейгара Таргариена. Поэтому он смело и без сожалений пошел за ним на решающий бой с мятежниками, состоявшийся у Рубинового брода.
Его дом также поддержал законных королей и прислал войска. Тогда их привел Феликс Темпер и без колебаний передал их под командование Ливена, озаботившись лишь их пропитанием и обеспечением, сняв с него немало забот. За одно это Мартелл был благодарен Темперу и позволил ему быть его заместителем, помогая одержать великую победу над восставшими Баратеонами, Старками, Тали и Арренами.
Но все обернулось прахом. Темпер, мастерски обманув всех вокруг, даже «всезнающего» Вариса, предал короля.
Он и подчиненные ему дорнийцы, которые на самом деле были кучкой эссоских наемников, ударили в спину принцу Рейгару и тем самым позволили Баратеону победить в той битве. Ведь не будь Последний дракон озабочен прорывом на своем правом фланге, то он бы никогда не проиграл глупому и безрассудному Баратеону!
Но итог был один. Рейгар был убит на Рубиновом броде, а его племянница и ее сын последовали за ним, погибнув от рук людей Тайвина Ланнистера, в последний момент решившего предать короля.
Вернувшись тогда в Дорн Ливен пытался призвать к мести за Элию и справедливой каре для Темпера, но его племянники не позволили этого. Ведь именно они, уговоренные проклятым западником, решили предать Таргариенов, чтобы, якобы, спасти свою сестру. А когда узнали о ее смерти и детей, ничего не сделали. Н-И-Ч-Е-Г-О. Даже справедливо наказать Темпера, лишив его одного из четырех отпрысков не решились. Не в силах больше этого выносить, он покинул Дорн и Семь Королевств, отправившись в Эссос и став капитаном наемного отряда, мечтая найти последних Таргариенов или спокойно умереть на чужбине.
Прямо сейчас, когда прошло больше пятнадцати лет, он более-менее остыл и успокоился. Его кипящая ненависть и отчаяние заледенели, превратившись в смертоносный клинок из ненависти и злобы, надежно спрятанный в нерушимых ножнах спокойствия и терпения. Да, он все еще ненавидел Феликса Темпера за то, что он сделал, но теперь он знал и понимал куда больше, чем тогда. Он простил свою семью за предательство. Он попрощался с погибшей племянницей и внуками. Он уже давно отпустил все свое прошлое, что оставило страшные и незаживающие раны на его душе.
Но сейчас все изменилось.
Он, наконец, получил шанс на искупление. Искупление не только для себя, но и для своей семьи и своего дома. Ведь он все еще был Белым плащом и чтил свои клятвы и обеты. И теперь его жизнь и верность принадлежали только одному человеку — Дейнерис Таргариен. Матери драконов, крови от крови древней Валирии, Последнему Дракону и законной наследнице Железного трона.
И не он один был таким! Рядом с ней также стоял его старый друг и товарищ Барристан «Отважный» Селми, который как и он, за долгие годы служения Узурпатору, не забыл кому по настоящему клялся в верности. Его присутствие приятно согревало душу старого дорнийца и дало надежду на хорошее и светлое будущее. Впрочем, каким бы оно ни было, он намерен до конца быть верным своей клятве королевского гвардейца и роду законных королей Вестероса и его последней представительнице — Дейнерис Таргариен.
Прямо же сейчас, после того как отдал последние распоряжения своим людям, он направился к войскам Дейнерис, воспользовавшись неохраняемыми и давно не проверяемыми водостоками Миэрина. В стан армии его пустили после того, как тот представился, и сопроводили к палатке королевы. Ну или кхалиси, как ее называли некоторые из ее воинов, которые были дотракийцами. В
