— Я тоже, друг мой. Я тоже.
Генрих, после столь желанного разговора, предпочёл продолжить путь в составе основной колонны. Я не стал его останавливать. А то назадаёт ещё вопросов, а мне потом объясняй ему, к примеру, идеи продвинутого социализма. И ведь заинтересуется, чертяка! Продвинутый!
Порой переходя на галоп, мы, меняя лошадей каждую версту, уверенно продвигались вперёд. Тело попривыкло к нещадной тряске на лошадиной спине и уже не доставляло таких неудобств, как в первые дни похода.
Вскоре наша кавалькада подошла к густой чаще, которую пробивала, деля на две половины, такая же дорога. Пора бы уже и возвращаться. Я отдал команду и мы, свернув с дороги направо, двинулись вдоль густого леса по относительно ровной земле. Я планировал пройти так ещё пол версты, после чего снова свернуть направо и, сделав крутой крюк, снова выйти к дороге. Однако не прошли мы и сотни метров, как началось что-то странное.
Когда мы после очередного рывка перевели лошадей на лёгкий бег, давая тем возможность восстановиться, мой конь вдруг задёргал ушами и стал увиливать в сторону от леса. Через мгновение и остальные скакуны последовали его примеру. Они раздражённо фыркали и дёргались, не поддаваясь усилиям всадников.
— Стоять! — Негромко, но так, чтобы все услышали, скомандовал я. Встретив сопротивление в виде натянутых поводьев, жеребец непокорно фыркнул, но всё же затоптался на месте. Подобного результата добились и остальные.
Я вглядывался в лесную чащу, но толком ничего не видел. Вдруг, кусты прямо напротив нас зашевелились.
— Арбалеты готовь! — Всё также негромко отдал я команду. — Эй, кто там средь бела дня по бурелому бродит? — Уже как можно громче крикнул я. Не знаю, люди это или зверь, но в любом случае от моего вопроса хуже не будет. Кусты стали заламываться всё ближе к выходу из леса. Похоже, это всё-таки не люди. Ну или люди, но чертовски безрассудные. Тем временем отряд уже зарядил самострелы.
— Цельсь! — как можно громче крикнул я. Каждый из бойцов прильнул плечом к ложу арбалета. Вдруг кусты перед нами раздвинулись и из чащи вывалилась здоровенная голова с чёрными бусинами глаз и треугольным носом. «Медведь» — Пронеслось у меня в голове, будто молотом ударили по наковальне. «Почти шестьдесят «кэмэ» в час, мах лапой, как два хука от Тайсона в лучшие годы.» — Мгновенно вспомнил я интереснейшие ттх этого короля зверей умеренного климата. Против такой громады только с крупным калибром, или если копьём через глаз и сразу в череп. С другой стороны, может быть, я зря переживаю? Нас ведь тут шестнадцать человек! Неужели не справимся?
Увидев потенциальную опасность, лошади стали переживать ещё больше, подскакивая на месте и норовя скинуть своих ездоков и тут же умчаться куда-то далеко от опасного хищника. Некоторые особо пугливые даже встали на дыбы, однако, все бойцы стойко сидели в сёдлах, опираясь на стремена и одной рукой держась за поводья. Медведь стал медленно двигаться в нашу сторону. Косолапый явно чувствовал себя хозяином положения.
— Не стрелять! — Что есть сил выкрикнул я. — Жди моей команды! — Наконец, когда между нами осталось не более пятнадцати шагов, он взревел и встал на задние лапы. Этого я и ждал. — Бейте в брюхо! Залп! — Раздались еле слышные спуски. Болты со свистом уходили в сторону зверя. Однако на точности пагубно сказались стремящиеся пуститься в бег без оглядки лошади, не дающие нормально прицелиться. Из-за этого в цель попала лишь половина снарядов. Остальная же часть ушла далеко в чащу. Но и такой результат оказался не столь плохим. Я заметил, как два болта вошли в район шеи зверя. Он ещё раз заревел, на сей раз уже от неожиданной боли. — Сулицы готовь, врассыпную! — Выкрикнул я, разворачивая податливого коня от разъярённого зверя. Видя множество целей, медведь завертелся на месте, выискивая первую жертву. Когда же он наконец остановился, мы уже разъехались от него на несколько десятков метров. Даже с такого расстояния я видел, как тяжело вздымается его тело при вдохе и как широкою волной струится из его ран багровая кровь. Удивительно, но нам удалось пробить толстый слой жира, о котором так подробно говорилось в документальных фильмах о медведях. Хотя в начале августа, наверное, он ещё попросту не успел запастись достаточным количеством этого самого жира. Да и живот его, наверное, защищён не так хорошо, как остальное тело.
Лошади, отойдя от зверя, малость успокоились, но всё равно заметно переживали. Мы взяли медведя в полукруг, радиусом примерно в три десятка метров. Я искреннее надеялся, что косолапый передумает вступать в схватку с таким количеством опасных противников. Но, похоже, он был другого мнения. Издав очередной рык, он выбрал меня своей целью. Похоже, нашёл вожака.
— Все ко мне! — Нужно выступить против него единым фронтом, откидывая гораздо более мощные, по сравнению с болтами, дротики. Однако четыре центнера жира, меха и мяса об этом не догадывались, а потому стремительно рванули прямо в мою сторону. Жалкие десятки метров таяли, как снег в тридцатиградусную жару. Безумная идея пришла в мою голову моментально. Двигаясь с такой скоростью и имея такую большую массу, медведь просто физически не сможет быстро сменить направление или тем более остановиться. Хорошо, что подо мной сейчас сменный мерин, а не мой боевой аргамак. Этого хоть не так жалко.
Между тем расстояние между нами стало совсем несущественным. Я наотмашь метнул сулицу и лишь краем глаза заметил, что та летит в целом неплохо. В следующее мгновение я встал прямо на спину коню, подобно цирковому артисту. Вот только там и конь и акробат подготовлены и на них не мчится четыре сотни килограммов чистой смерти. Присев, дабы не свалиться в самый ответственный момент, я ещё раз бросил взгляд на зверя. Тот, словно в замедленной съёмке, мчался прямо на меня. Под бешенным зарядом адреналина, я, казалось, видел каждую мелкую деталь. Два чёрных глаза, кривые зубы в разинутой пасти и здоровенный след на лбу, оставленный, похоже, моим дротиком. В следующее мгновение я, подобно мощной пружине, оттолкнулся ногами от лошади по диагонали в сторону к медведю и вправо. И то ли от нахлынувшего адреналина, то ли ещё от чего, но взмыл вверх я так высоко, что переместись я сейчас на баскетбольное поле — наверняка перелетел бы через щит, не задев его даже ногами. Приземлялся я гораздо быстрее, тем взлетал. Настолько быстрее, что даже заметить не успел, как земля мелькнула перед глазами и, хоть я и пытался грамотно сгруппироваться, тут же стало совсем темно.
Вначале был шум воды. Наконец появилась и картинка: современная раковина и бьющий мощной струёй кран. Как я не пытался, но поднять голову у меня не получалось. Вдруг она поднялась сама собой и в зеркале я увидел лицо. Это был я сам, только вот… Молодой. Нет, я и сейчас, конечно, не старый. Но в зеркале я увидел себя лет на пять моложе. Вдруг руки сами собой попали под струю воды и плеснули мне в лицо. Но я ничего не почувствовал. Это что же получается, сон, что-ли? В последнее время мне ничего толкового не снилось. Ну или я просто не помнил этих самых снов. Но сейчас я мог с уверенностью сказать — это пусть и очень реалистичный, но всё же сон. Что ж, тогда посмотрим мультик.
Я «прошлый» закрыл глаза и, выпрямившись, ещё раз взглянул в зеркало. Только сейчас я заметил на себе необычную одежду. Что-то знакомое. Да это же… Это же та самая оранжевая форма нашей школы по баскетболу! Ну да, а я, в смысле не тот, который сейчас «я», а другой, который в прошлом «я». Так вот, он. Или всё-таки я? Ну, в общем, в спортивном комплексе. Этот сан узел, где в то время ещё не сделали ремонта, я помню хорошо.
А вот я вышел из туалета и направился в основной зал, попутно обтираясь полотенцем. Быстрый взгляд на табло: результат не впечатляет. Красным цветом высвечивается: «Школа № 564 35:42 Лицей№ 281. Time:4:43». Я быстро порылся в своей памяти. За три сезона, которые я отыграл в своей школе, с этим лицеем мы играли лишь однажды. Это было в двадцатом году, весной. Я тогда заканчивал девятый класс. Мы впервые в истории вышли в финал города, я играл на редкой позиции «Разыгрывающего форварда», хотя если сравнивать мой тогдашний рост с остальными, я больше походил на миниатюрного центрового. Что ж, результат того матча я помню прекрасно и ещё долго потом вспоминал его. Впрочем, увидеть всё ещё раз я бы не отказался. Эх, надо бы и моим оболтусам из шестнадцатого века показать этот замечательный вид спорта!
