свежести атмосферы, а лес, в котором обосновались дети. При желании и некотором упорстве здесь даже заблудиться можно было, например, на горе Аю-Даг. Там, несмотря на проложенные туристические тропы, диких мест хватало. Типа той самой кипарисовой рощи в месте силы куда я утром случайно завалился, сам не поняв, где очутился. До неё в этот раз мы не добрали, туристических троп туда не было, да и вообще территория считалась закрытой, зато отнесли на вершину Медведь-горы по камню, тем самым пройдя посвящение в артековцы и исполнив традиционный ритуал.
— Чего завис? — София ткнула меня в спину, вырывая из воспоминаний. — Не спи, а то в костёр упадёшь.
— Да день сегодняшний вспоминал. — я не видел причин скрывать свои мысли. — Как-то всё бегом да бегом, даже вздохнуть некогда было. То к гроту идём, то на Медведь-гору, то ещё куда-то. Потом концерт. Оно, конечно, прикольно, но утомляет. Я понимаю, что это специально сделано, чтобы сил на разную дурь не оставалось, но лично для меня перебор.
— Ну да, ты же у нас птица вольная, — несмотря на то, что голос Сикорской звучал ехидно, я уловил в нём грустные нотки, будто она мне завидовала. — Чего ж ты тогда с этой своей шваброй на пляж отказался идти?
— Так успею ещё. — я пожал плечами. — Какие мои годы. Девок будет ещё куча, отбиваться устану. А отрядной свечи на открытии смены в Артеке больше в моей жизни не будет. Думаю, приоритет понятен?
— Кобель, — шёпотом припечатала меня бывшая одноклассница. — И что в тебе только Зосимова нашла.
— Крепкое мужское плечо и понимание? — я усмехнулся, повернувшись к беловолосой. — Завидуешь?
— Было бы чему, — меня смерили презрительным взглядом. — И вообще заткнись, не мешай слушать.
Я закатил глаза и отвернулся. Сикорскую последние дни бомбило не по-детски. Начиная со ссоры в автобусе и последующего показательного игнора, заканчивая сегодняшним днём и её ревностью по отношению к Надине. Хотя тут я сам виноват, нечего было дразнить Соню вчера, но просто не удержался, после того что она ляпнула Вере. Впрочем, плевать. Я сюда приехал отдыхать и развлекаться, вот и буду это делать как нормальный советский пионер. Ну или комсомолец. А с заскоками дочки пусть Игорь Игоревич разбирается. А у меня дел и так хватает.
Так что, выбросив из головы Софию с её заскоками я присоединился к общему хору, поющему про то, как будет паролем на век, заветное гордое слово «Артек». Правда я слов не знал, да и старался вслух не петь, чтобы не портить ребятам праздник, так что молча открывал рот. Я бы и этого не делал, но рядом крутился Марк, уже вполне себе освоивший мою зеркалку, и кажется, не собирающийся выпускать её из рук. Мне жалко не было, скорее наоборот, здорово, когда есть на кого свалить работу. И кстати, я вспомнил, что у меня лежит мешок, так и не отсортированных значков, а я даже знаю кому это дело поручить. Главное, чтобы меня завтра Стравинский в хлам не загонял, а остальное переживём. Ведь лето это маленькая жизнь и она у меня ещё впереди.
Слон кружит вокруг меня, словно акула почуявшая кровь. Дубинки в его руках не танцуют, как у Блауса Персивера, выписывая опасную вязь, в которой может застрять и копьё, и меч, скорее наоборот, удары бандита весьма примитивны, но при этом очень сильны и невероятно опасны. Жгучая тьма сочится с оружия, с шипением капая на землю и каждое касание таит в себе огромную опасность. Я знаю это наверняка, вот уже несколько часов мы танцуем со братком этот танец, и я ещё ни разу у него не выиграл. Даже используя Шок. Этот Слон, созданный самим мной в сатори просто нечувствителен к нему, и если поначалу я думал, что это баг, то потом понял, что озарение откликнулось на моё подсознательное желание стать сильнее. И дало свой ответ.
Браток лихо, как ему казалось, крутанул дубинки и кинулся на меня. Я скользящим шагом ушёл в сторону, заходя ему за спину, и тут же попытался пробить в голову. Попал, но толку это не принесло, пятый Разряд — это не хрен собачий, даже без каких-либо техник. Слон тупо напитал энергией кожные покровы, сделав их жёсткими словно железо, и тут же ударил в ответ. Я успел отскочить и не получить тычок в грудь, но контратаковать уже не успевал.
У нас со Слоном сложилась интересная ситуация. Он был сильнее и быстрее на прямых отрезках, инстинктивно усиливал даже простые удары, вливая столько энергии, что дубинка с воем пластала воздух. Хорошо защищался, от чего мои атаки тупо не проходили. Но при всём при этом значительно проигрывал мне в подвижности, и вообще в техниках передвижения. Да и с чистым фехтованием у него были значительные проблемы. Я довольно легко сбивал его атаки, если у меня было пространство для маневра. Принимать на жёсткие блоки зарёкся ещё после первого раза, когда Слон одним ударом проломил мою защиту и смёл меня с ног. Дури у него для этого хватало.
Вообще выходило, что тогда мне капитально повезло. Если бы сам Слон не был таким упёртым и импульсивным или если бы я не владел Шоком, или был чуть медленнее — мне бы пришла хана. Я и так-то еле выкрутился, но только сейчас понял, по какой грани прошёл. Буквально лёгкое дуновение ветерка, бабочка, севшая на плечо и привет. Точнее прощай эта жизнь, давайте следующую. А у меня планы, так что надо срочно становиться сильнее. С моей способностью притягивать неприятности уверен, я обязательно вляпаюсь во что-нибудь ещё.
И всё равно, какой бы я ни был ловкий и проворный я не успеваю. Три Разряда это, с одной стороны, вроде как всё тот же ранг, но по факту, между нами, пропасть в силе. И скорости. Она то меня и подводит, я не успеваю увернуться, и получаю палкой в голову. Чудом дёргаюсь в сторону, так что удар приходится на ключицу, но всё равно боль такая, что я вываливаюсь из сатори, с трудом сдерживая рвущийся из груди крик. И осознав, что нахожусь уже не в странном месте, окружённом туманом, где кроме нас со Слоном больше никого нет, а на поляне посреди кипарисовой рощи, вдруг понимаю, что ключица всё ещё горит огнём. Как и другие раны, полученные в бою.
— Спокойно, Семён, сейчас станет легче, — Стравинский склоняется надо мной, начиная водить руками, и действительно, боль отступает. — Вот посмотрите товарищи. Видите эти следы? Сатори не шутит, это палка о двух концах. Чем глубже вы погружаетесь и точнее воспроизводите модель, тем реальней она становится. И ваше тело считает полученные повреждения настоящими. Резаную или колотую рану таким образом нанести не получится, но были случаи, когда удар в сердце в сатори приводил к его остановке в реальности. Поэтому ещё раз вам говорю, подходите к погружению с полной серьёзностью, контролируйте каждый шаг и будьте готовы в любую секунду вынырнуть в случае, если почувствуете себя плохо. А ты, Семён, посети сегодня врача, пусть тебе выпишут мазь от ожогов. Энерговоздействие это хорошо, но и о других методах забывать не стоит.
— Да, обязательно, — я кивнул, ощущая как боль полностью растворяется, оставляя после себя лёгкое жжение. — Спасибо и у меня вопрос. Евдоким Капитонович, подскажите, вот образ, который я создал. Точнее не он сам, а его поведение, оно основывается на моих знаниях и представлениях об… объекте, скажем так. Просто я заметил, что его действия… как бы сказать… немного выпадают из того, что я ожидал.
— Это очень интересный вопрос, Семён, — Довольно улыбнулся Евдоким Капитонович, — и остальным тоже будет не лишним об этом послушать. Товарищи, минутку внимания! Отвлекитесь, заодно и передохнёте. Подходите ближе. Наш юный товарищ задал очень интересный вопрос. А именно поведение воссозданного в сатори объекта. Речь, разумеется, идёт о живом существе, реже о механизме, но это очень частный случай и за всю практику я сталкивался с ним всего пару раз, поэтому, думаю, мы его упустим.
К нам действительно подтянулись остальные курсанты Стравинского, хотя называть их так было странно. Занимающихся с Архонтом было немного, со мной всего шесть человек и я был самым младшим. Потом шли двое парней, лет двадцати пяти — двадцати семи. Учитывая, что они были энергетами им можно было дать и все сорок, ну как минимум тот же отец Софии на свой возраст не выглядел, но форма вожатых Артека намекала
