Я помотала головой, сама не понимая, что хочу ему сказать.
— Нет? — Аврелиан усмехнулся, медленно, очень медленно скользя ладонями по бедрам и резким горячим прикосновением прижимая ладонью трусики к промежности. Влага, оставшаяся на его пальцах, красноречиво говорила ему о том, как я на самом деле хочу. Аврелиан поднес ладонь к губам, демонстративно слизывая смазку и глядя в мои глаза. На лице высшего отразились все его порочные мысли, и я не сдержалась.
— Боже, — прошептала я, теряя связь с реальностью. Просто вырвалось привычное слуху земное высказывание, а Аврелиан гортанно рассмеялся, наклоняясь надо мной и впиваясь в губы жадным поцелуем.
Он целовался, как бог, своим языком и губами доставляя мне пронизывающее наслаждение, настолько яркое, что я едва устояла на ногах. Продолжая целовать, Аврелиан сжимал одной рукой мою грудь, а другой ласкал клитор, то надавливая, то описывая гибкими пальцами круги. Казалось, что он рисует картину на живой плоти.
— Я хочу тебя, — прошептала я, цепляясь за плечи Аврелиана. — Я так тебя хочу! — призналась я ему со всхлипом, означавшим мою полную капитуляцию. И ректор подхватил меня на руки, в два шага преодолев расстояние до кровати.
Холодный шелк простыней всего на мгновение привел меня в чувство, но жаркое тело Аврелиана, опустившегося сверху, лишил остатков благоразумия. Я послушно раздвинула ноги, повинуясь его наглому языку, и ногтями оставила на плечах Аврелиана свою первую метку.
Глава XIV
Долговечно ли счастье?
(Аврелиан)
Она лежала в моих объятиях, такая хрупкая и сильная одновременно, прекрасная и дикая — настоящая богиня, а я гладил ее обнаженную грудь, играя набухающими сосками, спускаясь к пупку и перекрещенным во сне ногам, которые скрывали от меня самое желанное — центр вселенной. На плечах Арины красовалось рыжее перышко, а я представил лицо девушки, когда она узнает о новых способностях своего тела.
«Что ты наделал, Аврелиан? — спросил я самого себя, не переставая улыбаться и не сводя глаз с ее красивого личика. — Сколько можно наступать на одни и те же грабли, как говорят в том мире, откуда ко мне пришла Арина».
Кто бы думал, что эта капризная скандалистка способна на огненную страсть, которая выпила из меня немало божественной силы.
Увы, но высшие не могут подпитываться извне: звезды, при рождении одарившие их силой, угасают навсегда. Каждому высшему нужна пара, без нее бог, как иссушенный источник. В любви и страсти мы подпитываемся силами друг друга, рождаем мощь, поглощенную каждой открытой порой нашего тела. И этой ночью Арина получило то, что я ей обещал — мою искру, силу, которая позволит Арине и дальше существовать в том мире, где она до сегодняшнего утра была лишней.
Когда Робус и Мелиор впервые услышали о моих планах, они ужаснулись, и не напрасно. Чтобы подарить Арине божественную искру, я обязан был сплести воедино наши тела и души, а это вряд ли возможно без взаимного притяжения. Ни Робус, ни Мелиор не верили в обоюдную страсть и боялись за искалеченное тело девушки, но я с самого начала чувствовал, как нас притягивает друг к другу. Или мной двигало лишь подспудное желание испытать свою удачу, рискуя Ариной? Она так яростно сопротивлялась зарождающимся чувствам, отрицая возможность таковых до последнего, что я злился, решаясь на крайний шаг.
Арина шевельнулась во сне, что-то пробормотав и натянув на себя простыню, а в моей душе шевельнулись замашки собственника, и я прижал девушку к себе поближе, чтобы ощущать каждый миллиметр ее гладкой прохладной кожи.
Друзья боялись и за Арину, и за меня, но результат превзошел все ожидания.
Недовольно наморщив лоб, я следил за меняющимися эмоциями на лице сонной девушки, и не мог отделаться от тревожных мыслей, которые все нарастали.
«Не жалеет ли она?»
— Аврелиан, — позвала меня Арина хриплым со сна голосом и приоткрыла глаза. Длинные изогнутые ресницы дрогнули, она часто-часто похлопала ими, привыкая к дневному свету (я сдернул одним мановением руки темные преграды на пути солнечных лучей) и испуганно охнула, нащупывая руками покрывало.
— Не считаешь, что это излишне? — усмехнулся я, нагло поймав набухший сосок зубами и несильно сжав его, чтобы тут же подуть. Арина зажмурилась и недовольно заворчала, выдав долгий протяжный полувздох-полустон. Ее тонкая рука взметнулась к моим волосам, зарывшись в них и притягивая к себе, и я накрыл ее губы поцелуем, от которого кровь в венах буквально забурлила.
Арина не несла в себе частицу моей бывшей возлюбленной, она вообще не обладала божественной искрой до сегодняшнего утра, но то, что она будила во мне: нежность, желание оберегать, нешуточную злость порой и неистовую страсть — доказывали, что мои чувства не выдумка, не плод моего воображения, а реальность. Я откликался на каждый ее трепетный поцелуй, наполняясь уверенностью, что снова люблю.
— Тебе все мало? — низким голосом, дрожащим от напряжения и сдерживаемой страсти, спросил я Арину, заглядывая в ее сонные, подернутые дымкой глаза. Она затрясла головой, стараясь скрыть улыбку, и смежила веки, заливаясь краской.
— Привыкай, — зачем-то шепнул я ей на ушко, сам не понимая, к чему же Арина должна привыкнуть.
«Просыпаться в моей постели? Пожалуй!»
Вряд ли Арина поняла истинный смысл моих слов. Она отрицательно покачала головой, но не могла открыть глаза и признаться самой себе, что хочет меня, а я продолжал дразнить мою дикарку, оглаживая ее клитор медленными круговыми движениями. В голове шумела кровь, перед глазами расплывались цветные пятна от силы ее наслаждения, которое терпкой сладостью отдавалось на языке.
— Ты такая вкусная, — прошептал я Арине, опуская голову ниже и находя языком ее возбуждение. Арина выгнулась сильнее и безмолвно раскрыла рот, тут же прикусывая губу.
— Кричи, нас никто не услышит, — горячим шепотом опалял я набухший клитор, приникая к нему, как к источнику самой жизни.
— Боже, — прохрипела Арина, — Аврелиан.
Я вздрогнул, впервые услышав столько мольбы и желания в собственном имени. Мою божественную крышу сорвало окончательно, и я резко поднялся, чтобы одним движением войти в нее полностью, без остатка, без сожаления.
Арина подалась бедрами навстречу и ускорила ритм, распахнув глаза.
— Смотри на меня, — потребовал я, переливая в Арину столько силы, сколько она требовала.
«Такая жадная, кто бы мог подумать!»
Слишком быстро Арина вскрикнула, выгнулась дугой, мелко содрогаясь, и отодвинулась, чтобы перекатиться на живот и в мгновение оседлать меня, горячими ладонями и острыми коготками впиваясь в мои плечи. Она запрокинула голову и самозабвенно скакала на мне, как дикая наездница, а я подхватывал ее под попку, поймав жаркий ритм. Арина вздрогнула, закричала и забилась в конвульсиях второй раз, а за ее спиной распахнулись два огромных крыла.
Испытав острое наслаждение, я с трудом различил ее тяжелые крылья, которые легли мне на ноги, и невольно рассмеялся.
— Рыжие, — прошептал я, касаясь ее мягкого оперения. — Прекрасные.
— Это… это мои? — прохрипела Арина не своим голосом, а ее расширенные от ужаса глаза увеличились вдовое. — Аврелиан?
Она умоляюще посмотрела в мое лицо, и я невольно рассмеялся, снова.
— Кажется, ты делаешь меня не в меру счастливым, — признался я ей, аккуратно обнимая ладонями тонкую талию и ссаживая Арину на кровать, чтобы не повредить хрупкие крылья, безвольно повисшие у нее за спиной. — Это побочный эффект.
— Побочный эффект? — нелепо повторила она за мной со слезами на глазах и с дрожью, закипающей в голосе. — И как… как их убрать?
Испуганный взгляд метался между мной и парой рыжих крылышек, а я не мог скрыть улыбки, ощущая себя полным идиотом.
— Я научу, не бойся, — прошептал я Арине на ушко, нежно поглаживая ее плечи. — Доверишься мне?
— Да, — тут же отозвалась Арина, сама не понимая, какую радость доставила мне этим быстрым коротким ответом.
