поможет. Ты уверена, что в жизни у тебя еще такая же подруга появится, чтобы так легко предавать многолетнюю дружбу?
Она сидела и смотрела прямо на меня. На лице её отражалась вся гамма чувств, доступных юной девушке в подобной ситуации: от обиды и ненависти, до испуга и растерянности.
– Нельзя недооценивать людей. – присел я перед ней на корточки и снова взял её руки в свои. – Вокруг нас не дураки! С чего ты, вообще, взяла, что Лёха на тебя повёлся бы? Он умный парень. Моментально бы просчитал, что ты неспроста к нему, вдруг, интересом воспылала. А если бы он тебя отшил прилюдно ради Светы? Ты об этом не подумала? И выглядела бы ты в глазах Фирдауса, не как желанная для всех девушка, а как отвергнутая девушка легкого поведения.
Она молчала. Поджав губы. На лице обида и сожаление.
– Ты сейчас похожа на капризного ребёнка, – заметил я. – Которому не дали то, что он хотел. Но ты просто хочешь слишком многого. У тебя муж красавец и богач, Светка тебе сейчас завидует. Да и многие завидуют. Это твой капитал, это – твоя удача. Не спусти свою удачу в унитаз из-за мимолетного каприза…
– Отстань. – раздражённо ответила сестра, выдернула свои руки из моих, и поднялась, собираясь выйти из комнаты.
Я остановил её, взяв за руку и пристально посмотрел в глаза.
– Да, все я поняла! Не буду я больше с твоим Лехой заигрывать! Пусти! – прошипела недовольно она и вырвала свою руку.
Мы вернулись на кухню и застали мирную беседу.
– Переведусь в Москву, – говорила Света. – На вечернее. Пойду работать. Надо же будет квартиру снимать…
Диана при этих словах удивлённо посмотрела на подругу.
– Ты собираешься и работать, и учиться? – спросила она. – Но зачем вам снимать? У Лёши есть же, где жить.
– Ну, не всё так просто… – замялся Лёха.
– Мама Лёшина против того, чтобы он женился, пока учёбу не окончит. – пояснила Света, начиная опять нервничать. – И вообще, против, чтобы он женился на приезжей…
Диана сидела, открыв рот и удивлённо глядя на нас всех. Похоже, для неё всё это стало откровением.
– Да, Диана. Тебе крупно повезло, что родня Фирдауса сразу приняла тебя. – сказал я серьёзно, глядя ей в глаза. – Только москвичи настолько гордятся своей московской пропиской, что всех остальных считают людьми низшего сорта. Больше нигде в мире такого феномена нет.
Наблюдал за Дианой. Поза изменилась, стала свободной и естественной. Корпус развёрнут в сторону подруги, а не Лёхи. Из движений пропала томная жеманность. Ну, похоже, достучался.
Но волнение Светы и Лёхи перед завтрашним днём передалось окружающим. За столом повисло молчание. Вспомнился фильм «Москва слезам не верит», эпизод как все три подруги приехали на дачу к родителям жениха одной из них, и как родители гадали, которая же их будущая невестка и как они обрадовались, когда это оказалась самая скромная девушка. Так, а ведь его еще явно не сняли… Есть идея!
– Диан. Ты должна помочь им. – кивнул я на притихших Лёху со Светкой. – Завтра на дне рождения вам со второй нашей Светой нужно будет вести себя как можно отвратительней, чтобы родители Лёхи сами выбрали ему вот эту, милую и скромную, Свету. – показал я на удивлённую Герасимович. – Контраст должен быть очень сильный, понимаешь? Всё познаётся в сравнении. Вот и пусть сравнят двух москвичек из богатых семей, уверенных в себе и избалованных, и скромную провинциальную девушку.
Диана хмыкнула.
– Избалованную и капризную мне даже изображать не надо.
И то верно. Ну, если удастся направить ее энергию в полезное русло, то скромно сделаю вывод, что во мне пропадает великий педагог. Лишь бы не переиграла. Если она к своей естественной стервозности и надменности еще что-то добавит, то как бы Лехины родители милицию не вызвали, или с лестницы ее не спустили.
– Мы с Машей тоже поможем. – встрепенулась Галия. – Только ты не обижайся, если я завтра скажу что-нибудь неприятное или сделаю. Ладно?
– Конечно, дорогая. Ради счастья друга я всё стерплю. – состроил я скорбное лицо.
Все рассмеялись, обстановка разрядилась. Жена побежала звонить Маше, чтобы предупредить о нашей завтрашней авантюре. Диана стояла рядом и подсказывала. Они провисели на телефоне минут двадцать. Надеюсь, завтра мы увидим отъявленных стерв.
– Не забыли ей подсказать, чтобы она Витю предупредила? – спросил я. – А то бедного завтра инфаркт хватит… Девчонки, вы, главное, не переигрывайте. Всё должно быть естественно, дружелюбно. Но если просите что-то, то в повелительном наклонении и никаких «пожалуйста». Если не согласны с чем-то, то надменно: «Не говори ерунды!», «Лучше помолчи!». Поняли? И осматривайте квартиру Лёхиных родителей снисходительно. Будут прямо спрашивать: ну, как вам у нас? Говорите «хорошая квартирка», будто, очень стараетесь быть вежливыми, но вам это с трудом удаётся. И обязательно добавьте: «кухня, конечно, маленькая», или «балкон, конечно, маловат», или «потолки, конечно, низковаты». Понятно?
Девчонки подхватили идею и принялись придумывать ситуации. Мы с Лёхой смотрели на них с улыбкой. Появилась надежда, что всё у нас завтра получится.
Тут раздался стук в дверь. На пороге стоял Брагин-младший с моим противогазом. Распахнул перед ним дверь, приглашая.
Он вошёл, увидел Лёху. Возгласы приветствия, рукопожатия. Если нам жить рядом, то и дружить.
– Торопишься? – спросил я. – Может, останешься компанию разбавить?
– Ага, конечно. – закивал головой Костян. – Сейчас, только бате скажу, чтоб не ждал меня.
Он убежал во двор и вскоре вернулся. Представил его сестре и Свете. Он с любопытством разглядывал Диану. Пришлось предупредить его шуткой, что он опоздал: Диану уже взял в жёны иностранный подданный.
– А это заметно. – признался Брагин. – Сразу подумал: заграничная штучка.
При этих словах у Дианы осанка выпрямилась. И настроение резко улучшилось.
Девчонки переключились снова на репетицию завтрашнего представления для Лёхиных родителей. Пришлось пояснить для Костяна нашу задумку.
– А ты завтра что делаешь? – вдруг спросил Лёха Брагина. – Приходи ко мне на день рождения.
– Хорошо. – закивал, улыбаясь, Костян.
– Толпа народу собирается. – озадаченно сказал я. – Ты хоть не забудь родителей предупредить.
Наблюдал, как наши готовились устроить завтра показательные выступления для Лёхиных предков… Какие же они все ещё, по сути, дети. Небольшая, казалась бы, операция, а все взбудоражены, напряжены. Ох,
