Несколько мужчин хохотнули в ответ на такое сравнение.
— Даже лучше, — поддержала её подружка. — Кажется, что вкуснее не ела ничего и приятнее ощущений не испытывала. А ведь всего пару месяцев назад ела куда лучше.
Когда мне досталась порция косулятины и я попробовал её вкус, то мысленно согласился с женщинами. Или в самом деле успел отвыкнуть от нормального жареного мяса, или конкретно это, принадлежащее иноземной животинке, имеет особый оттенок вкуса. Плохо только одно — мяса на такую ораву голодных желудков оказалось мало. Наесться им никто не смог и в итоге косулятина пошла в качестве эдакого десерта, только съеденного вначале приёма пищи.
Из сна меня выдернул чей-то громкий рёв не то боли, не то ярости. На одних инстинктах я подскочил, подхватывая арбалет, ударился головой о корень, моментально вспомнил, где нахожусь и упал обратно на живот, не выпуская оружия из рук. Стрела в желобке стояла ещё с вечера. Достаточно только сдвинуть стопор и можно жать на спуск.
Щёлк!
Кто-то из товарищей рядом спустил тетиву. В тот же миг кто-то в нескольких метрах впереди завизжал от боли. И лишь после этого я увидел чужие фигуры напротив выхода из-под деревьев.
Хлоп!
Новый выстрел, только в этот раз из пневматики, совпал с моим, заглушив хлопок тетивы и удар стрелы во врага. Криков не было, зато были тошнотворные звуки — какое-то чавканье, хлюпанье и бульканье. Следом повеяло мерзкой вонью требухи и её содержимого. Я и забыл, что снарядил перед сном усиленную стрелу. И у соседа-стрелка в стволе сидела такая же усиленная пулька. Такими все винтовки были заряжены, так как простым зарядом только мыши хорошо убивались.
Хлоп! Хлоп! Щёлк!
Сразу несколько выстрелов почти слились в один звук. Пневматика разрывала врагов в клочья, отчего брызги крови и прочего содержимого живых тел долетала даже до нас. Про запах я даже говорить не хочу. Рядом кто-то опустил оружие и скрючился в сильнейшем рвотном спазме.
Вдруг меня пронзила мысль:
«Чёрт, а где часовой?!».
Разум выдал наиболее реальную, оттого и страшную версию. В душе же теплилась надежда на более благополучный исход. Одновременно с думами, я перевернулся на спину, упёрся ногой в стремя и двумя руками натянул тетиву арбалета, потом вложил стрелу, придавил хвостовик прижимной пластинкой и перевернулся обратно. Успел вовремя, так как неизвестные враги решили залезть под завалы деревьев. До ближайшего было всего метра два. В него я выстрелил практически навскидку.
Щёлк!
И рёв боли в ответ. Стрела ударила противника в голову, но почему-то тот оставался на ногах, вернее на четвереньках.
Хлоп!
Кто-то из товарищей справа пальнул в него из пневматики и попал в шею, превратив ту в ошмётки. Заодно и меня окатило струёй чужой крови. Она попала и в рот…
— Буэ-э-э, — стошнило меня. Краем внимания отметил, как от врага ко мне устремились яркие разноцветные искры и впитались в меня.
В считанные секунды два лаза в наше логово оказались забиты телами врагов. В этом деле хорошо постарались стрелки с многозарядными пневматическими винтовками. Пули из них, усиленные Лизой, по воздействию были равны удару двухпудовой кувалды, раскрученной до скорости в три-четыре сотни метров могучим молотобойцем.
Дважды враги пытались растащить завалы и… пополняли их новыми телами. Кто-то из моих товарищей пытался бить копьём или мечом в головы, шеи, плечи и руки тех, кто пытался добраться до нас. Но этим только мешались стрелкам. Я сорвал горло, пока до таких неугомонных дошла суть ситуации.
А потом вдруг всё стихло. Смолкли крики и завывания, воинственные вопли, визги раненых. Перестала шевелиться баррикада из трупов, и никто не пытался влезть в наше логово.
— Всё? — просил кто-то.
Прошло секунд пятнадцать, пока другой ему не ответил:
— Кажется, да.
Несмотря на тишину и прекратившиеся атаки, вылезать наружу никто не горел желанием. Мы так и просидели до рассвета, сжимая до судорог оружие и нюхая тошнотворные миазмы. От этого запаха проблевались все без исключения.
Наконец, мы стали выбираться на свежий воздух. Первыми шли стрелки, за ними все остальные. Я сам забрал у одного из подчинённых винтовку и вторым — первым был Иван — вылез наружу. На наше счастье, там никого не было, никто не торопился с дикими завываниями наброситься на нас. И это было чертовски хорошо, так как я не был уверен, что в рукопашной свалке мы сможем отбиться от врагов. Ночью нас спасли винтовки и немного арбалеты. Без скорострельных «пневмушек» нас бы удавили в логове, как ягдтерьер лисят в норе.
— Ну у нас и видок! Чисто зомби, — произнёс Макс-альпинист.
В самом деле, мы все были покрыты чужой кровью и грязью с головы до ног.
— А эти чисто орки. Вы только посмотрите на них, — добавил следом за ним один из новичков.
— Потом насмотритесь, — прохрипел я. — Проверить кто где, где ли на месте!
Оказалось, что нет часового и одной женщины. Осмотр оврага и ближайших к нему окрестностей почти не дал ничего. Наши товарищи пропали бесследно. От них осталась только винтовка и раздавленный пластиковый фонарик. Надо ли говорить про то, каким было наше состояние?
— Нужно пойти по следам, — неуверенно предложил Директор. — Эти уроды хорошую тропу намяли.
— И попасть в засаду? — нервно высказал ему один из новичков. — Они тут местные, всё знают. Специально следы оставили, чтобы мы пришли к ним сами в руки.
— Тогда уж в лапы, — сказал кто-то за моей спиной.
Я всем телом ощущал взгляды окружающих. От меня требовали ответ, озвучить решение: преследовать или отступить. И честно говоря, я не знал, что им сказать. Потери и внезапная атака неизвестно кого выбила меня из колеи похлеще встречного удара на обледеневшей дороге. Больше для себя, чтобы переварить случившееся, чем для спутников, я приказал осмотреть мёртвых врагов.
— Первым делом нам нужно узнать, кто напал, — произнёс я и обвёл окружающих уверенным взглядом. — И давайте быстрее, время сейчас не на нас работает. Трое наверх и смотрите во все глаза во все стороны. Ты, ты и ты. Максимка, с ним пойдёшь.
Вчетвером мы занялись мертвецами. Насчитали одиннадцать изуродованных тел. Их внешний вид прибавил вопросов и сильно озадачил. Непросто так один из нас сравнил врагов с орками. Те очень сильно напоминали клыкастых здоровяков из блокбастера, снятого по мотивам известнейшей игры. Такие же перекаченные тела с буграми мускулов, огромные руки с ладонями-лопатами, выступающие клыки на нижней челюсти. Последние, впрочем, торчали не так сильно, как было показано в фильме. Кожа была серовато-зелёная и сильно покрыта волосами. Ростом каждый был около двух метров и весил точно больше центнера. Одеты были в шкуры: обмотки из плохо выделанной кожи или шкуры на ногах, накидка из шкуры на теле. У троих нижнюю часть тела дополнительно закрывало что-то вроде юбки. Все убитые носили на себе по нескольку бус и браслетов из кожаных шнурков и верёвочек, унизанных всевозможным мусором, от деревяшки до косточки.
Оружие у них было примитивнее некуда и только для ближнего боя: топоры и дубины. Ни копий, ни луков, ни дротиков. Был ещё деревянный меч с толстыми и широкими пластинами с очень острыми чуть-чуть зазубренными краями. В древесине они крепились при помощи свинца. То есть, неведомый мастер выдолбил в заготовке с двух сторон глубокую борозду, закрепил в ней режущие элементы и залил расплавленным свинцом. Меч получился крайне тяжёлым, весом как бы не побольше, чем нормальный лом. Дубины описывать не стоит, просто куски тонких стволов деревьев, узких в месте хвата и сильно расширявшихся к ударной части. А вот топоры — их четыре нашли — представляли из себя нечто похожее на грубые зубила. В верхней части на них с двух сторон имелась широкая выемка. В этом месте зубило вставлялось в расщеп толстой палки и крепко заматывалось кожаными ремнями и залито чем-то твёрдым, похожим на полимеризованную древесную смолу. Два топора были сделаны из очень плохого железа. Там даже виднелись плохо выбитые куски шлака. И два топора каменных, выполненных по той же технологии, только «зубило» оказалось куда массивнее.
