телу я гонял теперь круглые сутки, лишь немного меняя концентрацию в разных частях тела. А так расписание было однотипным. Утренняя разминка, завтрак, пытка седлом, во время пути занятие языками, обед иногда не слезая с лошади, иногда чисто символический перекус с передышкой и очередным избиением меня любимого, снова пытка седлом совмещенная с лингвистическим просвещением, вечерняя тренировка, на которой Огль выступал уже только судьёй и тренером, а не спарринг партнёром, параллельно уточняя у меня неясные вопросы в математике и механике, медитация переходящая в сон, повторить. Отношения наши вернулись примерно в то же состояние что было до встречи с разбойниками. Несколько раз мы проезжали через города. В одном из них Ротод продал вещи разбойников. Там же мы с небольшой потерей поменяли карольские деньги на те, что ходили на побережье. Ну как небольшой, около десятой части стоимости. Можно было этого не делать, но при оплате на местах, мы теряли и вовсе четверть. К началу второго месяца сезона дождей, мы добрались до Китега, и столкнулись с очевидной, но неожиданной проблемой.
— Большая и средняя волна за троих человек и одного коня? Сеньор, а не накажут ли вас духи моря за жадность.
— Напротив мейсер, они накажут меня если я возьму с вас меньше, — ничуть не смутившись ответил молодой капитан.
Волнами тут называли серебряные монеты, из-за характерного рисунка на реверсе. Медь соответственно была каплей, а золота я никогда не видел. Проблема была в том, что это был последний из тех капитанов, которые в ближайшее время собирались плыть в Неир. А еще из-за великого совета севера, туда направлялось довольно много соотечественников Ротода. Плюс приближался сезон штормов, который наступал обычно в последний месяц сезона дождей, и продолжался всю первую половину сезона холода. Кстати да, На местном языке было два слова, которые как на карольский так и на русский переводились как сезон. Это примерно как со снегом у якутов и других северных народов. Это для нас снег и всё. Ну если человек образованный, то еще наст и возможно ещё несколько неизвестных мне слов. А для них состояние снега долгое время было вопросом выживания. Поэтому на их языках есть более тридцати слов обозначающих снег в том или ином состоянии. Вот и тут, одно слово сезон было скорее временем года, а второе, с более привычным значением.
Возвращаясь к нашей проблеме. Исходя из конъюнктуры рынка, цены на проезд, а точнее проплыв до Неира будут только расти. Чего нельзя сказать о наших накоплениях. И ведь что обидно, продай мы Елисея и Звёздочку с вьючной лошадью чуть дороже — нам бы вполне хватило. Но повторю, не одни мы сюда прибыли с целью попасть в Неир, и не мы одни сделали это верхом. В результате цены на лошадей упали. Один бедный аристократ даже специально сюда прибыл, чтобы купить своим «гвардецам» коней. Одеты были гвардейцы почти как ребята Ивы, и когда мы увидели их на скотном рынке, я даже не был уверен что аристократа на самом деле охраняют, а не конвоируют. Короче огромный спрос на то что нам нужно, и избыточное предложение того что у нас было, ставило нас в невыгодную позицию. Мог бы догадаться, я же знаком с законами рынка, хоть и учился на математика. А кто в современном мире с ними не знаком? Но не просчитал, задержал наш отряд в дороге, и вот результат.
Уехать не удалось, и мы стали искать жильё. И уже ожидаемо, и тут нас ждало разочарование. В связи с наплывом «туристов», цены взлетели. В итоге мы остановились на пустом складе местного купца, который недавно отправил весь товар в недоступный пока для нас Неир, и теперь ждал возвращения своего корабля с деньгами, и товарами которые будут закуплены уже там. По его подсчетам склад этот будет свободен еще пару атнивок, но если вдруг что, то вылететь мы могли отсюда в любой момент. Приработок приработком, а основной заработок важнее. Все всё понимали, но неприязнь между нами и этим скользким колобком оставалась.
— Что будем делать? — начал разговор Огль, после скудного ужина из остатков походной еды.
— Что делать понятно, денег добывать. Вот как — вопрос, — ответил я.
— А когда я сюда плыл, заплатил всего один nechiez.
— Да это было предсказуемо как krestiki-noliki. Только я почему-то не подумал.
— Почему предсказуемо? — не понял бугай.
— Как что? — заинтересовался совершенно другим Огль.
Я какое-то время переводил взгляд с одного на другого, а потом показал пальцем на северянина.
— Сначала ты. Представь что в одной комнате сидит один богач и пять воинов, которые хотят пойти к нему на службу, примерно одинаковых по силе. А возьмёт он только троих. Поэтому каждый будет просить как можно меньше денег, чтобы наняли именно его. А теперь представь что богачей пять, а воин один. И все хотят нанять его, потому, что сюда скоро придут разбойники, — меня на секунду накрыло паникой от воспоминаний о сваленных в могилу трупах, но я тряхнул головой и продолжил, — одного защитить воин сможет, но победить разбойников — нет. Конечно каждый будет готов заплатить самую большую цену, чтобы воин стал защищать именно его. Это понятно?
Северянин кивнул.
— Вот и получается, что когда мы продавали коней, мы были как один из толпы воинов, что предлагает свой меч одному купцу. А когда пришли в порт, то были как один из толпы богачей, что хочет купить меч одного воина.
Видя что Ротод загрузился, я переключился на Огля.
— Теперь ты. Krestiki-noliki. Это такая игра, — я взял какую-то щепку, и на земляном полу начертил стандартное поле, — первый игрок ставит в любой части крестик, мы его называли krestik. А потом второй игрок в любой свободной части ставит кружок, мы его называли nolik. И так дальше, пока либо не заполнится всё поле, тогда ничья, либо кто-то не поставит свои фигурки в ряд.
— Интересно.
Горец задумчиво начал смотреть на поле, потом взял у меня из рук щепку, и стерев ногой то, что я нарисовал, стал играть сам с собой. Движения при этом у него были гораздо более отточенными чем мои, я даже залюбовался. Ротод обдумав то, что я ему рассказал о рынке, поначалу тоже заинтересовался тем что делает Огль, но буквально после пары партий спросил.
— А зачем это?
— Ну игра,
