с водоснабжением из колодца — или, что ещё хуже, пруда, в который все гадят. Лишний раз возблагодаришь за свою чудесную фляжку.
Они проехали мост и заставу, а потом то большое поле. На другой стороне острова обнаружилось ещё два небольших каменных одноэтажных здания, про которые Варя подумала, что наверняка это конюшни и казармы, — и ещё неизвестно, что имело большую ценность для хозяина и кому живётся лучше — людям или животным.
Вокруг пруда расходилась дорога, и за ней стояли каменные дома, но не так, чтобы густо, а как будто вокруг каждого дома сады-огороды. Вдали виднелся лес.
В общем и целом создавалось впечатление деревенской пасторали с этакими хуторами. Арск был больше похож на город своей тесной застройкой и улочками, а Айнапа даже стенами не окружена и раскинулась очень широко.
С другой стороны, наверное, если исходить из каких-нибудь военных соображений, то гипотетическим напавшим войскам пришлось бы разделиться, чтобы атаковать разбросанные дома, которые даже издалека выглядели маленькими крепостями.
— Мы прибыли, леди Варна, — постучался в дверцу кареты Огост.
— Надеюсь, до встречи с королём мне дадут время, чтобы привести себя в порядок и помыться с дороги, — холодно ответила Варя, а то с этих вояк-мужиков сталось бы сразу тащить её знакомиться. А ей надо хотя бы как-то осмотреться и морально подготовиться.
В итоге после некоторой заминки все забегали и Варю вместе с Линой сопроводили в комнату на втором этаже «дворца» с видом на город. В этих «гостевых покоях» даже имелась ванная комната. Ну как «комната», скорее выгороженное помещение без окон с голым каменным полом, где стояла большая деревянная бочка, которую, видимо, наполняли водой для помывки и стирки, так как в углу обнаружился один знакомый музейный экспонат — стиральная доска. Бабушка когда-то утверждала, что стирала такой в детстве. А ещё в углу скромно располагался стул с дыркой с сидении и подставным горшком.
— Эй ты, мелкая, давай живо на кухню на первый этаж, принесёшь горячей воды для своей госпожи фойны, — закончив инспекцию ванной комнаты, услышала Варя. — Ну, чего вылупилась, живее, давай!
Она решила вмешаться и вышла в комнату, пронизывая взглядом полноватую краснолицую служанку, которая решила покомандовать. Лина при появлении «подмоги», сразу как-то подобралась и одновременно расслабилась. Варя вздёрнула бровь и посмотрела на Лину, вспомнив, что говорил Владиил про эльфийское достоинство, провожатых и крестьян, с которыми «невместно» разговаривать.
— Пресветлая госпожа леди Варна желала принять горячую ванну с дороги, — важным голосом сказала Лина открывшей рот служанке. — Будьте так любезны, принесите горячей воды, свечи, мыльные принадлежности и отрез, чтобы вытереться.
Служанка хватанула ртом воздуха и, попятившись, выскочила из комнаты, прикрыв двери.
— Она просто вошла в мою комнату? — задумчиво спросила Варя. — Не постучавшись? Тут у них что, проходной двор? — «дворец» ей всё больше и больше не нравился. Как и минуты ожидания, пока принесут воды и можно будет помыться. Хорошо ещё, вода уже где-то была и не придётся ждать, пока она согреется.
— Мама учила меня этикету Серебристого Леса, — восприняла на свой счёт Лина. — Я прослежу… чтобы вас не беспокоили по пустякам. Вы пока отдохните, леди Варна. Я всё подготовлю для вас и позову.
Варя сдержала порыв посюсюкать или посмеяться нал Линой. Но приходилось признать, что с учётом рождения, воспитания и даже опыта бродяжничества Лина знала о Пятимирье гораздо больше, чем она, к тому же воспринимала свою новую работу очень серьёзно, да и, кажется, неплохо справлялась, особенно если принять во внимание возраст.
Так что Варя достала книгу капитана Микена, снова убедившись, что отчего-то на обложке книги и форзаце нигде не обозначен автор, и полистала до главы про западные земли континента, которую ещё не читала. Практиковаться в письменном икенском следовало побольше. Пока получалось лишь чтение вслух, чтобы понимать, а хотелось всё-таки читать про себя, а не как дошколёнок. Да и так в любом случае выйдет побольше узнать о Пятимирье.
Она успела прочесть про Бормор, тоже империю, но чуть поменьше Аслаха, расположенную от Луорского до Халабского моря, когда бочку наконец наполнили. Лина проконтролировала теплоту воды, зажгла свечи и позвала её.
Варя с наслаждением окунулась в приятно-горячую воду. Наверное, будь она стандартного полутораметрового роста, как все здесь, получилось бы и занырнуть с головой, а так колени упирались. Удивительно, но, по ощущениям, грязи на ней как будто не так и много. Видимо, «временное искажение» и в этом помогало, но она правда очень сильно скучала по воде и возможности помыться. Лина залезла на табуреточку и сосредоточенно потёрла ей спину местной мочалкой из непонятного и странным мылом, похожим на белые ягоды, а потом раздавила их и с придыханием нанесла на её голову.
— Ваши волосы как будто из солнечного света, леди Варна. Мама говорила, что народ эльдар пришёл из чертогов Ша, которые они называют Благословенным Царством. Там нет голода, холода, болезней, войн. И народ эльдар пришёл к нам, чтобы и у нас построить Благословенное Царство. Это правда?
Варя вздрогнула, столько искреннего любопытства и надежды было в этих словах. Ей вспомнился старик эльф, который точно хотел что-то построить… И что-то строил полторы тысячи лет, что-то улучшая в этом мире, который считал своим.
— Я прибыла сюда из Благословенного Царства, — помолчав ответила Варя. — Там правда нет… но, в общем, мы долго к этому шли. У нас тоже были войны, холод, голод и болезни, которые убивали миллионы людей. Но мы… верили, что Благословенное Царство возможно, и с этой верой шли и строили его, понимаешь?
Лина, смотревшая на неё круглыми глазами, помотала головой.
— Был один… мудрец, и он сказал, что всё начинается с выбора одного человека, — попыталась объяснить Варя. — Что если человек выберет добро и будет ему следовать, выберет любовь, сам выберет, никто его не заставит, он будет делиться с ближним, будет защищать свою семью, свой выбор, свою землю, свою веру. Он будет таким. Он своим примером вдохновит многих людей. И каждый будет таким. И тогда наступит Благословенное Царство для всех. Когда каждый будет уважать других людей, их жизнь и их выбор. Но даже если пока ты один, ты должен пытаться посеять свет. Это как звёздное небо. Сначала зажигается одна звезда, потом другая, потом сотни и тысячи звёзд, а затем наступает белый день…
— Но ведь потом снова наступает ночь? — удивлённо спросила
