приукрашивать.
Соврал просто из вредности. Не нравился мне Третий.
— Хм, понятно. — выпустил хокаге в потолок колечко дыма.
Прикусив кончик трубки, старикан заявил, что лучше нам туда не ходить. А арендовать полигон для занятий.
— Хокаге-сама, извините, но у меня денег едва на еду хватает, Наруто ест за десятерых! Какая аренда?!
А мысленно еще и огрызнулся: «Старый хрыч, ты сам попробуй пожить на те гроши, что пособием зовутся! Если бы не нычки Ируки по всему дому, сидели бы мы, на пару с Наруто, у Теучи в раменной и жевали бы лапшу. Спасибо, не надо мне такого счастья!»
— Хокаге-сама, если вы считаете, что мы не должны ходить на тот полигон, тогда предоставьте нам с Наруто любой другой. Седьмой полигон постоянно занят, так как Хатаке-сан не потрудился вовремя составить расписание, — пожаловался я.
Старик кашлянул. А я почувствовал неприятное покалывание в пальцах. На миг стало так тихо, что я услышал звон в ушах.
Хирузен хохотнул: «Мол, знаю, неприятное свойство барьера-заглушки мне они тоже не нравятся». В итоге, пообещав, что сам подыщет полигон, старик начал расспрашивать.
— Объясни, я никак не пойму, — хитро зыркнул Третий, — зачем ты повел туда Наруто?
— Эм, я? Нет, это не моя идея. Полигон нашей команды занимали генины позапрошлогоднего выпуска. Я спросил у Наруто, где он занимался раньше. Тогда он привел меня в квартал Призраков.
— Ясно.
Наклонив голову на бок, подумал: «Чего ясно-то тебе, старче?»
Да еще Третий зачем-то попросил подробно описать полигон, что меня насторожило.
— Пруд, ручей, четыре макивары, полоса препятствий, много деревьев… — перечислял я. — Обычный полигон, не меньше, чем закрепленный за командой. Неужели вы сами не видели?
Старик нехорошо нахмурился:
— И это все Ирука-кун?
«Кажется, он не видел. И это странно».
— Больше ничего, Хокаге-сама.
Постучав пальцами по столу, каге спросил, чем занимались. Я ответил, что найденными мной в квартире учебниками из Академии. Мол, и Наруто повторит, и я может, что вспомню. Старик покивал, да сказал примерно следующее: «Ты более не учитель в академии, сдай дела и литературу». Если честно, я такого не ожидал. Вылупился, как баран на новые ворота.
«Ты же глава деревни! — молча возмущался: — На кой-тебе сдались мои книжки?! Деревня обеднеет, если не вернуть один комплект учебной литературы в Академию?»
— Будут нужны, Узумаки в библиотеку сводишь. Можешь идти.
— Ага. — обалдело выдал я. — Эээ… то есть да, хокаге-сама!
— Иди-иди. — жестом «кыш-кыш» сопроводил Третий свои слова.
Я закрыл за собой дверь. На языке крутились три сотни матерных слов. И только четыре приличных: За что?! И почему?
По дороге домой я ломал голову, как сдать книги и не остаться ни с чем.
— Наруто?
— Да?
— Ты знаешь, что такое ксерокс?
— Ммм… Нет. А что это? Это какое-то дзютсу?
«Учитель это твой» — чуть было не ляпнул я.
— Да, просто вспомнилось что-то, думал, ты знаешь.
— Нет.
Придя домой, решил заставить клонов скопировать учебники в чистые свитки. Ага, фирма «Счаз» к вашим услугам! Мои дубли, специально, рисовали кривые иероглифы и кляксы. Запороли несколько свитков. Пришлось просить помощи у Наруто. От радости, что ему поручили такое важное задание, мелкий светился, как новогодняя елка! Но вот закончились учебники, началась специальная литература для учителей. Узумаки стал писать медленнее, бормотать что-то гневное под нос. Разобрать я смог только «ка» и «дзи».
— Наруто, что такое?
Вздрогнул и наиграно радостно воскликнул, что все отлично. Я глянул на часы, они безжалостно отсчитывали минуты нового дня.
— Ты очень мне помог, — повернулся обратно, — спасибо. Ты…
— Правда? — Перебил Узумаки, — Я правда помог?
— Конечно. — хотел взъерошить волосы, но посмотрев на перепачканную чернилами руку, ее убрал. — Остальное, я сам доделаю. Немного осталось. А ты, наверное, устал, иди спать.
Готов поклясться, что я расстроил Наруто. Наверное, мне это кажется от недосыпа.
Со своими клонами Узумаки сделал практически всю работу, мне осталось лишь переписать две брошюрки и один свиток. Встряхнув головой, я глубоко вздохнул и пробормотал:
— Arbeiten. (нем. Работать.)
— И вот! Вот оно! — Я вывел последний иероглиф, медленно отодвинул свиток подальше, и радостно лыбясь, уткнулся лбом в прохладные доски пола. Сил доползти до дивана уже не было, а влезть по лестнице сил бы мне не хватило. Голова болела так сильно, что любая мысль вызывала тошноту. Я и так особо отдохнувшим себя не чувствовал, как из госпиталя вышел, а эти последние двадцать четыре часа бодрствования меня совсем доконали.
Утром мне хотелось забиться в самый темный угол и шипеть на солнце, как вампир. Покрасневшие глаза чесались, спать хотелось дико. К тому же волосы прилипли к густому пятну чернил, а на руке кисточка отпечаталась. И подушку я всю испачкал в чернилах.
— Стоп!
Резко открыв глаза, я уставился на пятнистую наволочку подушки лежащей на полу и на скомканный плед. Потыкал пальцем в подушку. Убедился, что не глюк. Завис.
— Ирука, ты чего? — сквозь открытую дверь увидел Наруто около кухни.
— А? — не понял я.
Наруто смущенно показал пакет.
— С добрым утром. Я рамен купил, будешь?
— Да, спасибо, — рассеянно проговорил я: — Только уберусь тут.
В ванную я заходил с закрытыми глазами и открыл их только после того, как пена от шампуня перестала быть серо-фиолетовой. Одной престарелой обезьяне я это еще припомню.
Человек, такая тварюшка любопытная: приспосабливается ко всему. Вот и я, можно сказать, привык. Хотя иногда в мою голову забредали мысли-слова: дико, невероятно, кома, фантазии, чушь… Но каждое новое утро убеждало меня: Это реальность! Будешь продолжать считать все вокруг выдумкой — долго не протянешь! Не скажу, что я полностью избавился от предубеждений. Но я научился видеть в персонажах Кишимото… Нет! … Я научился видеть в знакомых мне именах не только персонажей, но людей.
Времени прошло — совсем ничего, а приключилось много всякого.
Когда мы с Наруто пошли отдавать книги и прочие бумаги Ируки, связанные с академией, я и представить не мог, во что выльется эта экскурсия!
Мерзкий солнечный денек нещадно жег глаза, мне было плохо. Кому-то определенно
