— Очнулся парень? Ну, и, слава Богу. А то двое суток не шелохнувшись лежал… — донесся бодрый голос. Это к кому так обращаются? Насколько я помню, из возраста «робят» вышел давно. Сейчас все больше по имени да отчеству, уважительно и просительно. С дрожью в коленках. Особенно во время экзаменов студенты. Почему у меня им всегда сдавать нелегко? Это не по тому, что предмет сложный, просто я сволочной! Порой — вредный и мерзкий, по модному — противный. Иногда просто хочется проявить окружающим свой дюже богатый внутренний мир. Я же совсем не виноват, что все его воспринимают резко негативно. Сами виноваты, добрее надо быть, мягче, духовно ширше.
Психосоциальные установки должны быть лабильными и своевременно реагировать на эмоциональные посылы отдельной личности. В крайнем случае, на улице прохожие обращаются так — дядя, закурить не найдется? Повертел головой. Четыре железных кровати допотопные. На соседней старичок с забинтованной рукой и ногой. А больше никого нет. Посмотрел на свои руки. Господи, ссохся то, как я! Утерял былые кондиции. Ведь еще совсем недавно из одних мышц состоял. Я всегда был в прекрасной спортивной форме, правда она на талии почему — то не застегивалась, зараза. Особенно рельефно выглядел хорошо тренированный живот. А чего вы хотели. Качал пресс по строгой системе три раза в день. Завтрак, обед и ужин. Не считая постоянных подходов в течение дня. Мой богатырский объем даже многолетнее вегетарианство не испортило. Вон Великий Будда также не походил на лагерного заморыша, и по этому поводу не комплексовал. Сидел себе под деревом в глубокой нирване. Кайф ловил. В принципе, и мне пора под дубом лотосом прикинуться.
Может правильно говорил Мишка, что несбалансированность в еде никакими диетами не исправить. Он у нас фанатичный паталагоанатом, уважаемый человек в морге. Поэтому знает все, насквозь каждого видит. Только вот помочь уже не может. Как он любит говорить, у покойника не может быть высокой температуры, и, ему градусник ставить не обязательно, даже клизму. Да и не потеют мертвые. Совсем не потеют. Буддисты полагают — жизнь это страдание. А, вообще — то, фиг с ним. Лучше все таки помучиться на этом свете, что бы потом было веселее на том. В принципе, если мы родились, то у нас выбора в жизни почти никакого и нет. Все предопределено. В том числе и смерть. И будущее рождение. Просто надо выбрать более комфортный вагон для будущей поездки. А лучше соскочить с кольцевой линии этой мерности.
— Зовут то тебя как? — Не унимался сосед, — Меня Пал Палычом кличут. А то лежим, слова доброго друг другу не скажем.
— Саня… — неожиданно пискнул я, слезы покатились по щекам. Вот она — неадекватная послешоковая реакция на общем фоне отсутствия достоверной информации. Закон синергетики, чем сложнее система, тем чаще происходит неконтролируемый сбой. И в то же время, большая инерция приводит к автоматической блокировке пораженных секторов, с одновременным включением резервных линий. Чем примитивнее схема, тем меньше остается вариантов для дублирования. Все довольно просто. Нет ресурсов для обводных линий. Чем слабее информационная сеть, тем ниже скорость прохождения сигнала, а значит, и обратной реакции. Буду надеяться, что у меня с этим все в порядке.
Меня начали терзать смутные подозрения. Что — то в этой реальности не так. Короче, мечта курицы о кастрюле супа и подушке с перьями сбылась. Слишком много деталей, которые не стыкуются с привычными образами. На ум неожиданно пришли мысли про всяких попаданцев — пропаданцев. Младший сын увлекся альтернативной историей. Весь компьютер забил этой фигней. Кое — что почитал ради интереса. Есть работы весьма достойные, попадаются средненькие, и вообще проходные. Чем полнее информация, тем точнее прогнозы. Азы разведки. Вот и будем собирать ее по каплям. Но ведь предупреждал же Будда, что Вселенная всегда откликается на любую просьбу человека, даже самую случайную, и, на первый взгляд, пустяшную мысль. Помечтал — получи и распишись. Что помыслил, то и вернулось. Чаще всего в уродливом и извращенном виде. А точнее и ярче надо было представлять образы. Сам станешь чистым, и ответ будет таким же. Тогда бы и наш мир был не грязным и вонючим, а радостным и светлым. Теперь надо лишь разобраться, это же когда я мечтал о переносе своего сознания? А может, это кто — то другой, более могущественный за меня все решил? Без меня — меня же опоили…
Лично я больше к Фоменковской трактовке истории тяготею, к взглядам наших хранителей в лице пассионарного Сидорова. К тому же Фоменко математик, академик, аналитический ум развит. Мне, как типичному научнику, его подходы к исследованию запретных тем ближе всего. Зря на него наезжают. Наука точность любит, банкир деньги, а шлюхи клиентов. Мой знакомый профессор истории Слава Фомин много лет продолжает работу по «антинорманской» теории. Он столько уже раскопал фактов, что от лжи «норманистов» камня на камне не осталось. Да, и других много авторов с неординарным подходом к прошлому человечества. То же немало интересного замечают. А эти данные на каждом шагу встречаются. Люди, можно сказать, спотыкаются на них, но не хотят видеть. История, как известно дама такая вся ветреная и до неприличия доступная, кто за деньги как ее развернет, тот так и извращенно баламутит. До тошноты и рвоты.
А ведь история не набор фактов, произвольно зафиксированных на материальных носителях по воле темных владык нашего мира. Это сложнейший процесс проявления причинно — следственных связей во времени и пространстве. И принимают в нем одновременно участие все силы дислоцированные в третьей мерности. Начиная от простейших вирусов и включая невидимые силы многочисленных тонких миров. А человек лишь часть этого процесса, подчиняющаяся вселенским законам для всех участников.
Верно, говорят, первая мысль самая точная. Только ее надо уловить, запомнить. Так и оказалось. Залетел я. Влетел крепко, глубоко и основательно. Ну, вот, а меня — то за что? Вспомнил истину; не бойся, что ты один, а бо йся, что ты ноль. Так вот. В данный момент я почувствовал себя абсолютным нолем, в единичном проявлении на плоскости.
Осторожно расспрашивая соседа, только утвердился в своих подозрениях. Июнь 1940 года. Тело, куда меня закинула непонятная сила квантового скачка, принадлежало восемнадцатилетнему студенту, полному моему тезке. На практике, где он был, неожиданно разрушилась опытная установка, и отлетевшая железка нежно поцеловала в вихрастую голову.
От этого предположения мне стало плохо. Во — первых; такой глупости быть не может никогда. Во — вторых; это фантастика. В третьих; бред. Ну, не хотел я, не хотел! О, великий Будда! Ну, почему это произошло со мной? Сосед, не обращая особого внимания на мое смятение, продолжал делиться со мной житейскими новостями. Видимо, он пытался меня приободрить, или же устал маяться в одиночестве. Поэтому все сообщения были сугубо оптимистического направления. Больной, что лежал еще два часа назад на соседней койке, умер во сне. Его буквально за полчаса до моего возвращения из небытия, унесли в морг. У двоюродного брата машина сбила собаку, разумеется, насмерть. В последнее время от автомобилей нет продыху. Давят всех подряд. При царе извозчики вели себя намного тише, полицейских, как огня боялись, в милиции же — мышей не ловят. Берия распустил всех своих орлов до полного пацифизма. В английской колонии Индия от очередного голодомора только за эти полгода умерло три миллиона индусов. В Эфиопии итальянские фашисты уничтожили еще полтора миллиона мирных граждан. Вермахт успешно домолачивает остатки французских и английских войск. В Лондоне паника. Позавчера ТАСС сообщило, опять поймали шпионов. НКВД не дремлет, а наша армия всех сильнее в мире. Я тихо стал впадать в отчаяние. От одной мысли, что вскоре разыграется страшная трагедия, с огромным количеством жертв, мне стало очень плохо. А чтобы у соседа не появлялись очаги сомнений в моей тотальной аполитичности, временами вставлял отдельные ничего не значащие междометия. Для меня сейчас пребывание в комнате с кобрами, показалось бы приятной компанией единомышленников.
Я чувствовал, как на базе ситуативной неопределенности, у меня начали зарождаться очаги паники. Первая мысль — сразу бежать к товарищу Сталину или Берии, добиться приема, и исповедаться во всех истинных и ложных грехах нашего поколения, предавшего и продавшего СССР. Но, все же, остатки здравого смысла, тревожно пискнули. Здесь надо быть историком, чтобы чуть ли не по минутам воспроизвести прошлое, настоящее и будущее. И не факт, что прожженные прагматики из спецслужб мгновенно отрастят свои уши на длину моих информационных макарон. Нужны реальные доказательства в виде материальных предметов из моего будущего — мобильника, ноутбука, или же книг из нашей институтской библиотеки. У меня их нет. Мой опыт кандидата технических наук подсказывал, что самый большой чин, кто попытается меня выслушать в течение трех минут, будет даже не сержантом НКВД, в лучшем случае рядовым.
