Полина вдруг потянулась и зевнув добавила.
- Слушай Ир, я что-то заговорилась с тобой, а полный живот он к покою зовёт. Прости, сморило меня от разговоров, я пока полежу и посплю немного. Есть благо возможность кои веки отоспаться. Вечером муж придёт, я ему про тебя расскажу. Может, он с работой тебе чего и посодействует … .
Вот тебе и разговоры. Мамочка моя бедная, и папа с бабулей, вы все в будущем остались, а я вот сюда провалилась. В 1937 год! Год самых репрессий и арестов. И я тут совсем одна, без документов, без родных! Что я должна и могу рассказать про себя тому же врачу? Ой, и … самый кошмар, ещё и участковый вечером придёт допрашивать. А я и не знаю, что говорить. Арестует сразу и на возраст не посмотрит. В пору зареветь. Так Ирка, стоп, успокойся, и вспоминай. Что ты умница и отличница читала про предвоенные годы и всяких попаданцев? Как можно из такой ситуации выкрутиться? Мне 17 лет, значит. У меня паспорт должен быть! Был такой, но он при ограблении пропал. Остаётся делать как во многих книгах, косить под потерю памяти при нападении гопников. Амнезия! Помню имя, а вот фамилия, отчество там и остальное во мраке. Блин, школа! Я же окончила школу, где, сколько классов закончила? Там одинадцать, а тут … семь или восемь? Думай голова шапку куплю. Кстати, про шапку. Одежда, та, что на мне была в момент переноса. Она где? Блин, успокойся. Платье шила портниха, никаких лейблов там нет, а вот с бельём, да-а, с ним может быть проблема. И туфли, они вроде без штампов были, блин. Там на стельке был иероглиф какой-то. Если медицинская сестра, что меня в рубашку переодевала с кастеляншей любопытные, то мои тряпки уже точно пересмотрела куча народу. В этом времени в СССР подобных вещей никто-никто не выпускает. Слава богу, что я была без колготок. Увидь народ такие, это был бы вообще полный пипец. Трусы и лифчики все женщины России носят пока от фабрики «Красная швея», а на мне были простые хбешные плавочки. Может, народ подумает о моих родителях, что они бывают за рубежом? Вот бы прокатило. Надо пальцы скрестить.
Значит так, я помню только имя, и всё! Остальное остаётся за кадром прошлой жизни. Блин, ещё обязательно надо за языком следить, никаких словечек и фраз из будущего. И говорить надо медленно, тогда будет время на обдумывание. После ушиба головы торможение в речи, вполне может прокатить. Всё, так и сделаю. Если ничего не упустила, теперь надо расслабиться. Я сплю, я сплю, я сплю … .
Нервная же система молодой девушки поломалась немного и отреагировала как надо, Ирина вскоре уснула и проснулась от того, что кто-то провёл рукой по её пальцам.
Глава 4.
- С пробуждением девушка. Я ваш лечащий врач и хотел бы вас осмотреть. Кстати, звать меня Петр Максимович Мишкин. А вас как звать величать?
Так, вот он пришёл момент истины. Попробуем протолкнуть идею амнезии.
- Вот Пётр Максимович тут всё просто и непонятно. Я отлично помню своё имя, я Ирина и то что школу вроде окончила, а вот с остальным полный провал. Не помню более о себе ничего.
- Интересно, совсем ничего? Так, вы снимите рубашку, я вас прослушаю, - и врач начал стал осторожно прикасаться прохладным ухом стетоскопа к спине и груди девушки. – Отлично, хрипов и ничего такого плохого я в вас не слышу.
Он провел ладонями по её плечам, рукам, и велел Ире сесть на кровати, спустив ноги. Она закуталась в простыню и ступнями коснулась тёплых досок пола. Врач стукнул по коленкам молоточком. – Отлично, ваши мышечные реакции Ира и рефлексы в норме, можете одеваться. А теперь давайте посмотрим, что у вас делается с порезами головы.
Неторопливыми движениями врач стал разматывать наложенный бинт. – А что именно вы не помните Ирочка?
Блин, да он меня элементарно ловит, подумалось девушке. Надо быть проще. Пусть сам придумывает, про что я не помню.
- А ничего. Вот я пытаюсь, а не выходит.
- Может вы приезжая?
- Может и приезжая, - согласилась Ирина.
- М-да. Что-то определённое сложно сказать. Когда вас привезли к нам, у вас при себе не было даже простой дамской сумочки, не говоря о прочем. Может милиция потом, что из ваших вещей обнаружит? Если конечно кого задержит? И ещё, есть неприятность …
- Ой, не пугайте меня, неужели у меня что-то с глазами?
- Нет-нет, с вашим зрением барышня всё в порядке. Тут другое, я должен извиниться перед вами Ира за работников нашей больницы. Гм, понимаете милочка, ваша одежда … она пропала. Странно, но не дошла она до склада одежды больных. Вас переодели в эту рубашку и мешок с платьем и прочим, положили до открытия склада в шкафчик в приёмном покое. Потом, когда хватились, а его в нём уже и нет. Боюсь, что вещи украли. Я тут же сообщил в милицию, но … нет-нет, я понимаю больно, но вы потерпите ещё немного. Осталось снять последний слой.
Врач убрал руки и попросил видимо стоящую рядом медсестру. – Таня, сходите на пост и принесите перекись, тут нужно сначала отмочить бинт.
Через пару минут чьи-то руки аккуратно смочили ваткой голову и похоже, что бинт отлип.
- Да, вот так. Ну что же, теперь можно открыть глаза, пора вам возвращаться на этот свет.
Руки врача аккуратно прошлись по правому виску и макушке Ирины.
- А всё не так страшно, как виделось. Рубцов крупных не будет, ваше лицо не пострадало, а порезы … я думаю, мы их сейчас просто ещё раз обработаем, и даже завязывать не станем, пусть кожа дышит. Быстрее заживёт.
- Но как, в чем же я пойду, когда меня выпишут?
- Этот вопрос Ирочка мне ещё предстоит решать, но это будет не сегодня и даже не завтра, так что время ещё есть. Я думаю выход найдётся. Итак, вы ничего больше не помните? Про родителей там, где живёте? Ну, хоть что ни будь. Стоп, а в каком городе мы сейчас находимся?
- Я просто не представляю Пётр Максимович, и где?
- Мы с вами Ирочка находимся в Сталинграде, и это его центральная городская больница.
