— Мой сахарный кубик! — повелитель радостно обнял меня и расцеловал в обе щёки. — Чтобы я делал без тебя!
Мы немного пообнимались и снова присели на диван.
— Знаешь, Ибрагим, а ведь сейчас очень хорошее время, чтобы вывести всех на чистую воду.
— Ты это о чём, Шивекяр Хатун?
— Ты пока не объявляй своего решения касательно Зарифе и Османа. Пусть все думают, что ты сделаешь мальчика наследником. Понаблюдай за реакцией своих приближённых, Ибрагим, пошли повсюду шпионов, пусть помыслы врагов и друзей станут тебе известны. Но не впадай в безумство, и спрячь эмоции глубоко. Позже мы с тобой ещё вернёмся к этому разговору.
— Ты стала такой странной, Хасеки, — Ибрагим опустил голову мне на колени и взобрался ногами на диван. — Никогда не думал, что дела государства тебя так заботят.
— Государство — это ты, Ибрагим. А ты — это государство. Твоё счастье — это счастье миллионов твоих подданных. Не забывай этого, Ибрагим.
Мужчина крепко обнял мои ноги. Я почувствовала себя странно. Вроде и не в своём теле и рядом мужчина, который бы никогда не заинтересовал меня в прошлой жизни, но что-то странное появилось в моей душе. Это точно была не жалость, это не было желанием защитить беспомощного человека, и я бы не назвала это корыстью. В голове проносились воодушевлённые мысли. Что, если мои сегодняшние слова изменят судьбу жителей этого дворца и целой империи в лучшую сторону? Я испытаю гордость за себя? Не знаю, но я определённо буду счастлива, если в Топкапы хоть ненадолго настанет мир и покой.
Глава 2. Трудности ассимиляции.
До вечера следующего дня я своих новых покоев не покидала. Всё размышляла о своём новом теле и новой жизни. Мне, безусловно, было обидно, что закинуло меня в тело Шивекяр, а не в тушку той же Хюмашах — новой фаворитки Султана Ибрагима, накануне привезённой им из провинции. Но что есть, то есть. В следующий раз буду тщательней формулировать свои желания! Очень внимательно! Скрупулёзно! Чтобы никаких мне больше неожиданностей! В виде лишней сотни килограмм.
Моё новое тело было огромным, непривычным и чужим. Организм всё время требовал жрать и спать, но я решила сразу показать вместилищу — кто тут хозяин. Овощи и каши были не так вкусны, как халва и перепёлки, но и Рим не сразу строился. Как-нибудь, как-нибудь…
Память истинной Шивекяр мне не досталась, поэтому я боялась выйти в тот же гарем и опростоволоситься перед рабынями и наложницами. Канон каноном, но претворяться весёлой и беззаботной Хасеки я не планировала. В своём мире я умерла, но в рай или в ад меня не приняли, запихнули в эту псевдоисторическую вселенную. С какой целью? Уж явно не для того, чтобы я уничтожала продовольственные запасы Топкапы и разоряла династию непомерными аппетитами.
Наверное, это такое изощрённое наказание. А я наверняка обязана показать себя с лучшей стороны. Значит, покажу. Для начала приведу в порядок дела династии, а дальше будет видно. Знаю, звучит самонадеянно. «Шивекяр Хатун — разрушительница канона!». Но ведь и ветошью притворяться тоже не вариант.
— Шивекяр! — Ибрагим стремительно вошёл в покои, прервав мои размышления.
— Я слушаю, повелитель… — я усадила султана на диван и с предвкушением посмотрела в глаза мужчины.
— Моя Валиде на пару с Кеманкешем запугивали меня янычарами, когда подумали, что я Османа объявлю наследным шехзаде! — истово возмущался повелитель, сжимая от злости кулаки. — Потом пришла Турхан Султан и стала обвинять меня во всех смертных грехах! А после пришла Зарифе и сестра Атике Султан… всё убеждали меня, что шехзаде Осман станет хорошим султаном! И Джинджи туда же… шпионы мне много поведали о моём лекаре, да и о Турхан Султан, но касательно последней я не удивлён… — мужчина тяжело вздохнул. — Валиде и паша, безусловно, правы, сейчас объявлять Османа наследным шехзаде — это не безопасно, но всё равно не очень приятно осознавать, что тобой манипулируют. Да и Зарифе с Атике словно помешались на идее сделать Османа моим наследником. Но права оказалась ты, Шивекяр. Мы все эгоисты и мнение Османа никого из нас не интересует. Я подумал и решил поселить Зарифе и Османа за пределами Топкапы, куплю им особняк и пусть себе живут, пускай хоть один мой сын вырастит свободным и счастливым. А когда подрастёт, будет видно.
— Очень мудрое решение, повелитель, — я искренне улыбнулась, изнутри наполняясь гордостью за себя и Ибрагима. — А что там с янычарами?
— Я поговорил с Валиде и Кеманкешем. Они, безусловно, удивились, но согласились, что от янычар стоит поскорее избавиться. Паша тайно начнёт обучать в провинции новые войска, верные только мне и династии. Придёт время и я смогу заснуть спокойно.
Я не смогла скрыть своего удивления. Что-то Кёсем и Кеманкеш слишком быстро согласились с предложением повелителя. Валиде Султан использует янычар в своих целях, чтобы манипулировать сыном, Кёсем потеряла не одного своего ребёнка из-за своевольных воинов, но на протяжении всех этих лет женщина продолжала вести с янычарами дела, так как не было другой альтернативы. Неужели, султанша осмелится, наконец-таки, покончить с этой проблемой? Хоть это было так. Если Кёсем Султан соврала сыну и затеяла свою игру… ничем хорошим, ни для кого из нас, это не закончится.
Султан ещё некоторое время посидел в моих покоях и после в более умиротворённом состоянии отправился повидаться со своими детьми.
Спустя час раздался стук в дверь, и внутрь моих покоев вошла женщина. Кажется, это приближённая Кёсем Султан — Лалезар Калфа, являющаяся хазнедар гарема Султана Ибрагима. И что ей нужно от меня? Уж не Валиде ли послала?
— Шивекяр Хатун, — женщина слегка склонила голову.
Шивекяр ей явно не была по душе, по канону эта калфа за глаза подшучивала над ненасытной (в плане еды) хасеки османского султана. Вот и сейчас женщина вроде и не кривит лицо, но и уважения в нём не наблюдается. Да и было бы за что уважать бывшую хозяйку моего вместилища…
Я поднялась с дивана и вопросительно уставилась на хазнедар.
— Лалезар Калфа, что вас привело ко мне?
— Кёсем Султан требует вас к себе, Шивекяр Хатун! — хазнедар вежливо улыбалась, но было видно, что она в курсе того, зачем Валиде хочет меня видеть.
Я сглотнула.
— После вас, Лалезар Калфа… — я указала рукой на дверь.
Женщина сделала вид, что не удивилась моему поведению, но наверняка зарубку в памяти сделала.
Я вошла в покои матери повелителя и низко поклонилась. Кёсем Султан сидела за столом и работала с бумагами. На моё приветствие женщина никак не отреагировала, Валиде смерила меня нечитаемым взглядом и продолжила копаться в документах. Я же продолжала стоять и ждать, когда Кёсем заговорит со мной. Я догадывалась о теме предстоящего разговора, но как такого плана у меня не было. Буду импровизировать, и стараться говорить искренне. Начинать новую жизнь со лжи мне совершенно не хочется.
— Кто-то надоумил моего сына избавиться от янычар, — резко бросила Валиде Султан, спустя двадцать минут тишины. — И этот кто-то отговорил Ибрагима передать титул наследного шехзаде незаконнорождённому Осману.
Женщина говорила строго и властно. Мои трясущиеся ноги затряслись ещё сильнее от её слов. У меня даже возникла мысль пасть на колени и во всём признаться, но я дала себе мысленного леща и попыталась держаться с достоинством.
— Это была ты, Шивекяр Хатун?! — Кёсем резко хлопнула ладонью по столу, отчего я вздрогнула.
— Да, Валиде Султан. Я высказала свои мысли в присутствии повелителя. Я не хотела навредить, простите меня, госпожа.
Мой голос почти не дрожал. Почти…
— Если бы ты не призналась, я бы никогда на тебя не подумала, — Кёсем внимательно оглядывала меня с ног до головы. В её голосе была некоторая доля презрения, а вот в глазах сквозило удивление. — Ты всего лишь наложница, которая стала хасеки султана, что против всех правил этого дворца, Шивекяр Хатун. С чего ты вдруг решила, что можешь давать советы правителю Османской империи?! — голос султанши стал на несколько тонов выше.
