непонятные геометрические структуры, которые воспринимались чем-то вроде плоскостей, но определённо ими не были. Почему-то закрытые глаза совершенно не мешали их видеть, и этот факт не показался мне ни удивительным, ни даже просто необычным.
Я интуитивно потянулся к одной из структур, которая была почти прозрачной, и она легко скользнула ко мне, сформировав вокруг меня что-то вроде перекособоченного купола. Другая плоскость, словно заполненная белым дымом, легла под ноги, и я спокойно двинулся вперёд. Летящие шары огибали меня, палки, которые имитировали вращающиеся лезвия, проходили сквозь меня, как будто я находился в каком-то пространственном кармане, плиты проваливались под ногами, но я шёл, этого не замечая.
Так я и достиг конца коридора, едва не наткнувшись на дверь в следующую секцию. К счастью, я вовремя почувствовал, что коридор кончился, и открыл глаза. Непонятно, что произошло бы, если бы я попытался таким образом пройти сквозь дверь, и проверять это у меня не было ни малейшего желания. Я перестал держать плоскости, и они охотно скользнули на место. С некоторым усилием я вернулся к обычному восприятию и тут же почувствовал, что смертельно устал. Похоже, на следующих этапах этот трюк у меня уже не получится — придётся придумывать что-нибудь другое.
Я посмотрел назад на полностью разгромленный коридор, устало вздохнул и уже взялся было за ручку двери, ведущей в следующую секцию, как распахнулась дверь, ведущая на выход, и там возник хмурый Менски.
— Выходи, Арди, — недовольно приказал он.
— Вообще-то, я рассчитывал дойти до «превосходно», — возразил я.
— Выходи, будет тебе «превосходно», — сморщился он.
Он отодвинулся в сторону, кивком показал на выход, и мне не оставалось ничего, кроме как выйти наружу.
— Со мной всё в порядке, госпожа Дея, — сказал я поднявшейся навстречу мне целительнице. Она с любопытством посмотрела на меня и кивнула.
Стукнула незаметная дверца в углу, и к нам присоединилась Цветова, в эмоциях которой причудливо перемешались злость и растерянность.
— Ну и что нам с тобой делать, Арди? — мрачно вопросил Генрих.
— А со мной надо что-то делать? — ответил я таким же бессмысленным вопросом.
— Мы этот коридор сооружали восемь месяцев, — возмущённо высказался Менски, — и обошёлся он во столько, что ректора чуть удар не хватил, когда ему принесли счёт. И вдруг выясняется, что всё это было бесполезно, и ты по тестовому коридору спокойно гуляешь, как блондинка по Коржевой[2]. И как это прикажешь называть?
[2 — Коржева улица находится в Плотницком конце, идёт параллельно Плотницкому (у нас Фёдоровскому) ручью. В мире Кеннера это улица дорогих бутиков.]
— А что — мне надо было голову подставить под ваши камни? — здесь возмутился уже я.
— Меня бы это больше устроило, — вздохнул Генрих. — А сейчас мне придётся как-то объяснять ректору, что эти деньги были потрачены напрасно.
— Извините, наставник, — я и в самом деле почувствовал себя виноватым. В конце концов, он действительно старался что-то сделать.
— Да ладно, — махнул он рукой. — По крайней мере, у нас теперь есть нормальный коридор для преподавателей, мы-то студенческий давно переросли. Мы столько лет его просили, и вечно денег не было, а вот как понадобилось для тебя с женой, так мгновенно деньги нашлись.
— А вы что, тоже тестовый коридор проходите? — поразился я.
— И почаще, чем студенты, — он снисходительно посмотрел на меня. — Два раза в месяц. Или ты считаешь, что если мы преподаватели, то нам расти не надо? Не будешь тренироваться, студенты начнут бить. Да что далеко ходить — ты же с женой и начнёшь бить.
— Когда сможем, обязательно начнём, — согласился я. — А знаете что, наставник — если вам надоест Академиум, приходите к нам в дружину.
— Приглашаешь? — поднял бровь Генрих. — И в качестве кого?
— В качестве мастера-инструктора. Но если вы предпочтёте другое занятие, то это можно будет обсудить.
— Буду иметь в виду, спасибо, — кивнул он. — Хочешь потренировать своих Владеющих?
— Хочу, — признался я. — Почему-то эта мысль мне раньше в голову не приходила, а напрасно. И такой коридор мы обязательно сделаем в самом скором времени.
А ведь с таким подходом совсем неудивительно, что наши Владеющие заметно сильнее имперских. Тот, которого мы завалили в Риме, вряд ли по каким-то тестовым коридорам ходил — будь он хоть примерно уровня Генриха, ничего бы мы с ним не смогли сделать. Да и в Итиле девица из Белого Города совсем не впечатлила — правда, она явно была всего лишь студенткой, но всё же.
— Но пока что меня больше занимает вопрос, что делать с тобой, — опять нахмурился Менски. — Как тебя учить-то?
Тут в разговор вступила Цветова, которая до этого просто слушала нас с мрачным видом:
— А меня, Гени, больше занимает вопрос, что делать с его женой. Мне после него нужно час коридор перезаряжать, а потом она так же прогуляется?
— Действительно, проблема, — озадачился Генрих. — Скажи-ка, Арди — она тоже так умеет?
Я задумался. Раз я так умею, то у неё наверняка тоже получится… а кстати, почему я умею? Нет, в Польше я тоже так делал, но там я действовал наугад, совершенно не понимая, что я вообще делаю. А здесь я оперировал конструктами настолько ловко, что это нельзя списать на голую интуицию. Так управлять конструктами можно только с серьёзной практикой, которой не было. Или на самом деле всё-таки была? Мне хотелось бы объяснить это тем, что это просто подсказка от Силы, но стоит ли себя обманывать? Ясно, что Ленка потихоньку отрабатывает эти навыки. Знает, что мне это очень не нравится, поэтому тренируется тайком от меня — и судя по всему, уже далеко продвинулась.
— Она умеет лучше, — поморщился я. — Но я не знаю, будет ли она это использовать. Наверное, всё-таки будет — там же всё на рефлексах, думать некогда.
— Ну и зачем тогда? — вопросила Лея.
— Незачем, — согласился Генрих. — Поставлю ей тоже экзамен автоматом, а ты, Лея, иди в студенческий коридор принимать у остальной группы.
* * *
— «Современные космологические представления», — зачитал я название билета.
— Неудачный выбор, — поморщилась Ясенева. — Или, скорее, удачный для вас. Я знаю, что вы на подобные
