Бочарова. И тренер-секундант Антон Кудряшов. Предложили и своих технических работников. Ну, на всякий случай. Я сказал, что подумаю. Опыт Лас-Вегаса показал, что пара крепких парней лишней не будет. Мало ли что. Чемоданы носить, например. С одеждой. И книгами. Ну, а что будут писать отчёты Куда Нужно, так у нас тайн от Родины нет. Совершенно.
И наши отношения — мои, Ольги и Надежды — ну, эка невидаль. Мы люди а — молодые, и бэ — самостоятельные. И это пока никому не мешает. Ольга с Надеждой даже живут вместе три года, и никого тем не шокируют.
Правда, и Ольга-Пантера, и Надежда-Лиса скоро получат новые квартиры. Дом сдадут к осени. Улучшенной планировки. Квартиры двухкомнатные. Потому что и Ольга, и Надежда не просто студентки, а руководители журнала. Главный редактор и исполнительный директор. Номенклатура. А номенклатуре — положено!
Журнал же наш, «Поиск», год закончил с отличными показателями, и теперь подписка на него лимитирована. Желающих много больше, чем позволяют типографские мощности. Тираж — сто шестьдесят тысяч, для областного журнала — предел. Но мы думаем, как превратить сто шестьдесят в двести. Уже придумали.
В сентябре мы всей командой отправились в Тиссайд, Англия. Крупный, сильный турнир. Я занял первое место, двенадцать побед и две ничьи, со Смысловым и Геллером, которые разделили второе место. А в декабре играл на Чемпионате СССР в Ереване. И стал чемпионом уже в третий раз. Тринадцать побед и две ничьи — с Петросяном и опять-таки Геллером. Меня даже окрестили «Чижик — две ничьи», намекая, что я делаю в каждом турнире две ничьи из тактических соображений. Ну, во-первых, не всегда две, и, во-вторых, не всегда тактических. Петросян — шахматист невероятной силы, и прорвать его оборону очень и очень трудно. Я не сумел. Впрочем, не очень и пытался. То ж и Геллер. Он применил замечательную дебютную новинку, и было бы грешно омрачать праздник шахматной мысли эндшпильными маневрами на победу.
А девочек со мной не было. Они поехали в Берлин. На встречу редакторов молодежных журналов. И там произвели неизгладимое впечатление. Как обычно. Ведь привыкли как? Привыкли, что в Советском Союзе молодежными журналами руководят пусть бодрые духом, но всё-таки возрастные люди. А тут — комсомолки, спортсменки, красавицы, отлично говорящие по-немецки, прекрасно одетые, и не стесненные в деньгах. Это резко отличало их от других советских участников. Да и журнал наш, «Поиск», оказывается, уже завоевал определенную репутацию. Молодежь хочет его читать. Да, на русском языке.
И потому, вернувшись в Союз, они, не теряя времени, вышли с предложением: организовать спецтираж для стран СЭВ. Международного качества. Тяжельников пробился к Косыгину, а Косыгин, посоветовавшись с внуками, сказал «да», и Брежнев, недавно вступивший в Союз Писателей с повестью «Военное лето», которую выдвигают на Государственную премию, его поддержал, сказав, что «Поиск» — журнал правильный, и дать ход полезному начинанию тоже будет политически правильно. Пусть социалистическая молодежь знакомится с лучшими образцами советской литературы. Заодно и язык подучат поляки да болгары.
Спецтираж будут печатать в Финляндии. Сорок тысяч экземпляров. С запасом заказываем. Что не разойдется в СЭВ (и в Финляндии тоже), пойдет в московскую розницу. По возвышенной цене. За качество. Этим и окупится финская типография, ещё и прибыль будет. Немалая.
Кстати, по итогам года все «поисковики» получили премии. И Лиса поставила вопрос ребром, мол, Чижик, я хочу выкупить «Ведьму». Имею право.
Но гладко было в планах. Оказывается, что вот так взять и купить у меня машину она не может. Закон не позволяет. Закон требует, чтобы я сдал машину в комиссионный, а уж она её в комиссионном и купит. В чём подвох? Помимо прочего и в том, что комиссионный магазин вот так запросто получит двадцать процентов от цены. За что ему двадцать процентов, спрашивается? «Ведьма» была в состоянии, близком к идеальному, её оценили в семь триста, следовательно, магазин отбирал у меня — у меня, Чижика! — тысячу четыреста шестьдесят рублей. Плюс оформление. Несправедливо. Дело не в деньгах, дело в принципе! И Лиса, тоже несправедливости не терпевшая, согласилась принять машину в дар. Наконец-то. Тут не сколько я молодец, сколько её семья. Захотела наложить лапы на денежки, те самые семь тысяч триста рублей. Братьям деньги нужны. Старший, Юрий, вот-вот квартиру получит, её нужно до ума доводить, обставлять. И младшему, Ванечке, в институт поступать, а это расходы.
Ну, и Лиса дрогнула. Не совсем, не до конца. Себе пять тысяч оставила, отдала только две триста. Тоже, знаете, сумма. И сказала — всё, дорогие. Дальше сами. Забрала последние вещи свои, и — адью.
А те и рады. Окончательное освобождение жилплощади. Для Ванечки. Юрий-то в феврале уже точно уйдет с семьею в новую квартиру, и Ванечка вдохнет свободно. А Надя посердится немножко, и опять даст денег. Юре на машину. Сначала Юре. А потом…
Ну, тут они ошибаются. Потома не будет. Всё. Приехали. Станция Вылезайка.
Думать я думал, но плясать не переставал. Баянист играл то вальсы, то плясовые, то даже танго. Девушки наши, в смысле, институтские, в танго не очень. А мы с Лисой и Пантерой и спелись, и сплясались. И показывали класс. И даже папенька тряхнул стариной. Ну, и Анна, конечно. Танцевать она умеет. Артистка!
И когда музыка смолкла и огни погасли, стало даже немного грустно.
Когда ещё повеселимся?
Глава 2
2
17 февраля 1976 года, вторник
МЭТРЫ И НЕОФИТЫ
— Я на лекцию не пойду, — сказала Наташа Гурьева. — У меня свободное посещение. С сегодняшнего дня, — и она показала Конопатьеву, нашему новому старосте, бумагу.
— Это серьезно, — сказал Женя. — Как у Штирлица. Пропуск везде.
И в самом деле: свободное посещение, позволяющее пропускать лекций — мечта студента, мечта большей частью неисполнимая. Деканат требует, чтобы старосты подавали списки отсутствующих — с тем, чтобы их, отсутствующих, наказать. Списки подаются в перерыве, а на втором часу лекции устраивают проверки, и, если отсутствующие не отмечены в рапорте старосты, накажут и старосту.
Лишь немногие профессора никогда не унижаются до подобных проверок. Некоторые же, напротив, пускают лаборантов по залу, и те собственноручно переписывают присутствующих. Пропустил — пиши реферат. Два раза пропустил — минус балл на экзамене. Три раза пропустил — вызов к декану.
Но в нашей группе есть счастливчики. Вот я, например. У меня свободное посещение не только лекций, но и практических занятий. Экзамены у меня зимой принимали заведующие кафедр. И ставили только «отлично». А как иначе? Я только-только приехал с чемпионата СССР, где победил, тем самым поддержав честь института и города. И было специальное письмо Оттуда. Обеспечить максимальные условия
