— Вал!!! — во всю глотку заорала однаа из них, так, что казалось, даже в сплошной маске рот прорезался.
Через мгновение мертвая секция забора вспыхнула! Световые лучи протянулись от одного столба до другого, моментально закрывая проем! Я моргнул, и понял, что даже этого короткого момента хватило, чтобы я полностью лишился возможности понять, какая из секций была выключена!
И тем более — почему она была выключена.
Забор тянулся в обе стороны, сколько глаз видел. Что слева, что справа прямо вплотную к нему, так, что столбы были вмурованы прямо в углы, тянулись здания разной архитектуры и этажности. В основном, не меньше десяти этажей, и все украшены яркими неоновыми вывесками, будто пытающимися поспорить в яркости со световым забором.
А вот за забором не было ничего. Как я не видел врагов, с которыми боролись мои нынешние спасители, так и сейчас не было видно черного-черного, будто из детских лагерных страшилок, города. За забором просто стояла абсолютная тьма, будто пространство затянули черным бархатом.
И на его фоне особенно ярко выделялись розовые и желтые пятна, сбившиеся в одну кучу.
Силуэты стояли полукругом, центром которого была все та же копейщица, стоящая на коленях — я запомнил ее по приметному розовому пятну на маске, похожему на осьминога.
Прожужжал мимо квадрокоптер, и еще один силуэт, до того стоявший на колене возле забора, и теряющийся на фоне ярких световых лучей, поднял руку, ловя его прямо в воздухе. Сложил лучи и убрал ставший в четыре раза меньше дрон в небольшой рюкзак, стоящий рядом. Рюкзак на плечи — и силуэт встал в одну линию с остальными.
Восемь.
И девятая, стоящая на коленях перед ними.
Она протянула руку к лицу и медленно потянула маску вверх, снимая ее вместе с капюшоном.
Молодая девушка. Русые волосы собраны в короткую косу, из которой местами выбились пряди — неудивительно, столько бегать и махать копьем. Тонкие губы боязливо поджаты, словно она чего-то боится, но взгляд серых глаз тверд и решителен, будто несмотря на страх она приняла какое-то решение.
— Дей? — осторожно начал силуэт с рюкзаком.
Та, кого звали Дей, глубоко вдохнула, и так же глубоко выдохнула, словно решаясь на что-то:
— Меня коснулись.
Все остальные, до того стоявшие как будто железные ломы проглотили, резко опали. Опустились плечи, согнулись спины — из людей словно бы вынули половину позвонков одним махом.
— Не-е-ет... — простонал кто-то. — Как так...
— Может, ты ошиблась? — с надеждой в голосе спросила та, что с квадрокоптером.
— Я бы хотела. — невесело усмехнулась Дей. — Но это невозможно ни с чем спутать. Я утратила контроль за светом и меня коснулись.
— Тьма! — злобно прошипел кто-то из строя. — Тьма! Тьма! Тьма!
— Не тяните время... — тихо произнесла Дей, опустив глаза. — Вы знаете, что надо делать.
— От того, что мы знаем, легче не становится! — яростно выкрикнул еще кто-то.
Девчонка с рюкзаком внезапно развернулась и подняла голову к небу. Вскинула руку, нацелив ее куда-то вдаль и замерла.
— Тьма, мотыльки! — прошипела она через секунду. — Надо квантовать!
— А как же Дей?!
— Только не мотыльки! — ахнула Дей. — Не оставляйте меня им! Уж лучше...
— Да, мы поняли. — жестко ответила одна из девушек, шагая вперед из строя.
В ее опущенной руке что-то сверкнуло, и из ладони выстрелил луч ослепительного света, сформировавшийся в длинную изогнутую саблю.
— Дей... — позвала девушка. — Я...
— Я все понимаю. — покачала головой Дей. — Так надо.
И она высоко подняла голову и закрыла глаза.
Твою мать...
Они что надумали?!
Взвизгнул под кривой световой саблей воздух...
Чавкнула плоть...
Глухо покатилась по асфальту снесенная с плеч голова, окропленнная кровавым фонтаном...
Глава 2
Ненавижу миндаль... Почему опять пахнет миндалем? И почему я ничего не вижу?
Кажется, я опять отключился. Получается, уже второй раз за... За какой-то промежуток времени. Надеюсь, что небольшой.
Только вот почему я отключился? Если в первый раз я совершенно точно вырубился от страшного приземления на башку, то во второй-то с чего?
Помнится, там девчонке снесли мечом голову, а потом...
Ага, стоп. Вот все и встает на свои места. Никуда я не отключался. Просто пока я был в отключке, мой поврежденный падением мозг начал выдавать всякую ахинею, а я послушно верил им, как всегда происходит во сне. Ну серьезно, какие световые мечи и сабли против невидимых противников? Какие световые барьеры и квадрокоптеры? И главное — какие к черту казни своих же друзей прямо посреди города?
А сейчас я пришел в себя, снова вернулся в свое сознание и поэтому сон закончился. Поэтому и закончился так резко — в памяти осталась только катящаяся по асфальту голова девушки, с расширенными глазами, в которых застыл ужас и ожидание боли, со сжатыми в последней судороге зубами, с дергающейся косичкой русых волос, едва шевелящейся из-за склеившей воедино липкой крови...
Бр-р-р, стоп, хватит. Как бы реалистично это ни выглядело, это все лишь сон, бред воспаленного разума, спровоцированный сотрясением мозга после падения. По крайней мере, судя по тому, что вокруг так тихо — я уже точно не на соревнованиях. Наверное, меня отправили в больницу и я нахожусь в палате, в тишине и спокойствии. Возможно, я даже какое-то время пролежал в коме, но теперь наконец я вернулся в сознание и даже сносно себя чувствую. Руки и ноги слушаются, сердце стучит ровно, даже голова не болит. Возможно, это лишь до тех пор, пока я лежу и не пытаюсь встать, но это уже хорошо.
Можно и открыть глаза и оглядеться.
Так.
Даже скорее «так, блэт».
Это совершенно точно не больничная палата. И даже вообще не больница. И даже не карета скорой помощи.
И даже не турнирная площадка, чего стоило бы ожидать в последнюю очередь.
Над головой был серый обшарпанный потолок, выглядящий так, словно его никогда и не приводили в состояние чистовой отделки. На нем висели две длинные лампы дневного света, источающие холодный, почти синий, свет, причем одну заметно лихорадило — она несколько раз в секунду моргала, успевая почти погаснуть и разгореться заново.
Стена напротив меня, которую можно было разглядеть из положения лежа, да еще и в неширокий дверной проес, оказалась чуть приличнее — тоже серая и невзрачная, но хотя бы не бугристые, а с претензий на ровность. Вдоль стены стояло несколько железных шкафчиков, покрашенных облупившейся на углах синей краской, а между ними висели крючки для одежды. На некоторых как раз и висела одежда, зацепленная за капюшоны.
За черные, с желто-розовыми пятнами, капюшоны.
Кажется, я дернулся.
Да, наверняка, я дернулся, потому что слева раздалось шуршание, а потом приятный тихий женский голос произнес:
— О, ты очнулся? Наконец-то.
Слева от меня прямо на полу лежало, или стояло, я так и не понял, как правильно про них говорить, серое кресло-мешок, в котором, как в кучевом облаке, сидя утопала молодая девушка, совершенно не похожая на санитарку или медсестру. Волосы у нее были черные, с заметным фиолетовым отливом, подстриженные и зачесанные несимметрично — густая длинная копна справа и половинка облегающего каре слева. У девушки были четко очерченные, выгнутые пологими дугами, словно крылья чайки, густые, как тушью нарисованные, брови, и глаза невозможного насыщенного-фиолетового цвета, идеально гармонирующего с ее волосами.
Одета девушка была в черную куртку с длинными рукавами, расстегнутую до половины, под которой виднелась белая майка-борцовка. Но самое странное — в руках, заложив страницы пальцем, девушка держала книгу. Простую бумажную книгу, шуршание которой я и отметил, когда она со мной заговорила.
Черт возьми, кучу времени уже не видел, что кто-то читал бумажные книги. Разве что пенсионеры какие-нибудь...
— Как себя чувствуешь? — миролюбиво спросила девушка.
