— Да какие это посторонние, баба Глаша, — превратился я в саму добродетель, расплывшись в гостеприимной улыбке до ушей. — Это жена моя. Ну, почти жена…
— Знаю, каких вы тут жен водите. Паспорт покажи со штампом и оформляй прописку тогда, как положено.
— Ну ладно, баб Глаш… Своим скидка же? Чаю хотите? С мишкой?
— Каким таким Мишкой? — комендант зыркнула по сторонам в поисках еще одного возможного зайца, вернее, Мишки.
— Известно с каким, который на севере. Сонины любимые конфеты.
— Некогда мне чаи гонять, я что пришла-то. Там у меня межгород висит на телефоне. Москва вызывает тебя. Иди трубку возьми. И скажи, чтобы в следующий раз не звонили мне. Я к тебе в камердинеры не нанималась!
— Москва? — я нахмурился. — Кто там на проводе?
— А я почем знаю? Мужик какой-то. Сказал, что дело важное и срочное.
— Он что, не назвался?
Что-то с трудом мне такое представлялось.
— Представился, конечно, только я, пока шла, фамилию его забыла. Странное дело, на фронте помнила почти все имена раненых, что перевязывала, а их, дай Бог памяти, по два десятка в неделю новых прибывало в полевой госпиталь. А тут фамилию одну забыла. Старею, видать… — комендант вздохнула.
— Да ничего вы не стареете, вы еще ого-го. Мы еще на вашей свадьбе спляшем.
— Типун тебе на язык, двух мужей схоронила, третий пусть живет… А вы, все-таки, распишитесь. Неправильно это, вот так по углам прятаться.
Она снова зыркнула за мое плечо.
— Придет время, баб Глаш, все сделаем как надо, - заверил я ее.
— Ага. Сделаете… Молодежь несознательная нынче пошла. Учишь вас, учишь, все как об стенку горох! Точно! Вспомнила! Горохов тебе звонит…
Я насторожился, и украдкой глянул на Соню. Лицо ее вмиг омрачилось. Будто заплачет сейчас. Она прекрасно понимала, чем такие срочные звонки заканчиваются…
Глава 2
Я спустился в кабинет (он же и жилая комната по совместительству) коменданта общежития. Взял телефонную трубку:
— Алло! Никита Егорович?
— Привет, Андрей Григорьевич! — радостно проговорила трубка голосом Горохова. — Как здоровье? Как себя чувствуешь?
— Да нормально все… Кашель еще маленько, пневмония, чтоб ее, затяжная получилась какая-то…
— Ну, ты давай, таблетки ешь горстями, или что там тебе прописали.
— Только витамины уже, а что случилось, Никита Егорович? Вы же не о здоровье звоните справиться?
Было слышно, как Горохов на том конце вздохнул.
— Ты прав, Андрей, дело важное, давай собирай манатки и в Москву дуй. Закрывай свой больничный раньше срока. Без тебя никак.
— Так вы же в Латвии, вроде, всей группой сейчас находитесь? Хищение янтаря расследуете. Катков рассказывал.
— Да все, закончили мы это дело… Там все просто оказалось. Кроме работников комбината еще и местный Главк был замешан. Поэтому областные и не могли разрулить. Сейчас по делу… Я уже начальнику школы позвонил. Они на тебя новый приказ на командировку состряпать должны и командировочные как положено оформить. Завтра деньги в бухгалтерии получишь – и покупай билет на самолет…
— Ясно, — такой скорый отъезд из Новоульяновска, конечно, не входил в мои ближайшие планы — соскучился я по Соне, по друзьям и родителям, но, услышав такую новость, не сказать, что я расстроился.
В глубине души даже обрадовался намечающимся приключениям. Да и Горохов, сдавалось мне, вздыхал не так чтоб искренне. Но радость эту я запрятал поглубже. Потому как перед своей совестью и Соней, когда буду сообщать ей пренеприятнейшее известие, вид должен иметь понурый и горем подернутый. Дескать, на работу вызывают, даже поболеть толком не дают, сволочи. Но что ж делать. Служба государева. Родина в опасности. Труба зовет… Что там еще говорят по этому поводу?
— А что за дело хоть, Никита Егорович? – не сдержал я любопытства.
— Не по телефону, Андрей, прилетишь — все узнаешь, — Горохов заговорщически понизил голос. — Но одно могу сказать точно… Сложно нам будет. Поэтому и говорю, без тебя никак. Да и Катков про тебя все спрашивает. Мол, скоро Андрей в строй встанет?
— Катков? Не знал, что мы теперь с ним друзья. Правда, он звонил разок. Ну, ладно… А Света?
— А что Света?
— Не спрашивает? Ну… Про меня?
— Замуж Света вышла, не до спрашивания сейчас ей.
— Как замуж? За кого? Когда успела-то?
Не успел я поймать отвисшую челюсть, как уже услышал смешки Горохова.
— Шучу я, Петров, много вопросов задаешь. Давай выздоравливай. Срок тебе до завтра включительно на избавление от всех хворей. А, нет.. Лучше сегодня перестань хворать. Приказ ясен?
— Так точно, тврщ плник!
— Ну я не полковник, а старший советник юстиции.
— Ну, это же по-ментовски эквивалент полковника. Так что, товарищ полковник, разрешите собирать вещи?
— А что там тебе собирать-то? Не на курорт летишь.
— А город-то хоть какой?
Общий сбор в Москве, но все же хотелось хоть что-то узнать.
— Не по телефону Андрей, все скоро узнаешь. Все, бывай.
Пик, пик, пик, — монотонно зазвучала трубка. Я обернулся. За спиной стояла баба Глаша и грела уши. Я глянул на наручные часы. Почти семь вечера, а друзей все нет. Погодина могли на работе задержать. Позвоню-ка я ему в кабинет. Может, и правда там?
— Баб Глаш, — улыбнулся я. — Можно еще звякну от вас? По делу…
— Я тебе, что? Переговорный пункт главпочтамта? Телефон казенный. Не положено. Вот если пролет на своем этаже подметешь, тогда разрешу.
— Конечно, подмету, — закивал я, уже вставив палец в отверстие над цифрой “семь”. — Вот только сегодня у меня гости, а завтра в командировку. Вернусь и обязательно подмету.
Комендант фыркнула и что-то пробурчала под нос. Я не расслышал, но вроде про никчемную молодежь, про бардак в общежитии, про то, что все всем до лампочки…
— Слушаю, Погодин, — серьезным голосом тем временем ответила мне трубка.
— Скажи-ка мне, Федор Сергеевич, почему твоя задница еще в кабинете торчит, а не у меня в общаге пиво пьет?
— А, Андрюх! Привет… Тут это… — Погодин замялся. — Не получится сегодня, похоже. Мероприятие у нас внеплановое вдруг нарисовалось.
— Понимаю, — съязвил я. — Вечерняя дураковка. Но я тебе не жена и в совещания неожиданные не поверю.
— Да не совещание вовсе, а обыск мы должны провести. Срочно.
— Федор Сергеевич, ты сегодня дежуришь?
— Нет.
— Ты в усилении?
— Нет.
— Ну, так давай тихой сапой смывайся с работы. Прям уж обыск без тебя не проведут один.
— Семь.
— Что – семь?
— Семь обысков. Их все одновременно надо провести, чтобы не упустить никого и ничего.
— Как семь? Вы там войну преступности масштабную объявили? Ловите профессора Мориарти в пятницу вечером? Именно сегодня? Нашли время. До понедельника не ждет?
— Да тут такое дело… Помнишь магазин “Океан”? Здоровый такой, со складами своими. Открылся пару лет назад возле Набережной.
— Конечно. Кто же его не помнит? Это же первый сетевой магазин в Союзе. По всей стране такие отгрохали.
— Ага, фирменный… Так вот, его директора с валютой задержали. Сумма большая оказалась. С его зарплатой такую лет сто копить. Стали копать, что да как. Оказалось, он икрой приторговывал нелегально. По цене завышенной продавал мимо кассы. Вот теперь надо обыск провести, пока его семейка улики не замела. На даче, в гараже, по месту работы, по месту жительства его брата, его зятя и других родственников. Есть информация, что они все замешаны в рыбном деле. Половина из них там трудоустроена даже. Кто завскладом, кто товароведом.
— Ясно, — с досадой произнес я. — Значит, пиво будем с Быковым и Трошкиным дегустировать без тебя.
— Погоди, Андрей… А ты помочь не хочешь?
— Пятница же?
— У нас народу, капец, как не хватает. Всех подняли, кто хоть как-то может в оперативно-следственных действиях участвовать. Даже кинолога дядю Васю.
Да, труба дело, если уж до дяди Васи дошли.
