— Благодарим вас, — около двери купе услышала голос отца.
— Пожалуйста, если что будет нужно, обращайтесь. Кнопка вызова вот тут, — проводница, мило улыбнувшись, оставила нас одних.
А я поймала себя на мысли, что даже имени девушки не знаю.
— Располагайся, дочь, скоро тронемся.
Я стянула капор и накидку. Открыв скрытый шкаф, положила всё аккуратно на полочку. Улыбнулась своему отражению в зеркале. Чёрное платье с белым воротничком мне очень шло. Строго, не вычурно, скромно. Села на удобный диванчик, не удержавшись, пощупала синий бархат, которым он был обит. Затем, отодвинув шторку, начала рассматривать провожающих и спешащих на поезд людей. Всегда обожала смотреть в окно и мерный стук колёс меня всегда успокаивал.
— Хелен, — позвал меня отец и, повернувшись на его голос, замерла.
— Да? — нервно начала покусывать губы, потому что он смотрел на меня напряжённо и изучающе. Нервно сглотнула.
Я боялась, что он сейчас скажет, что я не его дочь. А мне до одури не хотелось терять вновь приобретенное близкое и родное. Теперь это моя жизнь, мои родные, мои эмоции и переживания. Теперь это всё моё. И пусть я эгоистка, но от хорошего не хотела и ни желала отказываться. Только почувствовав и вкусив любовь близких этой девочки, поняла, что находилась раньше в стазисе, в заморозке. Душа моя замёрзла, живя больше по инерции, чем на эмоциях. Поэтому, потеряв любовь своих близких, не хотела возвращаться в тот холод и мрак. По моим щекам текли слезы, а я этого практически не замечала, смотрела замутнённым взглядом в глаза отца, который тоже плакал.
Отец встал и сел рядом, притянув меня к себе, крепко обнял и прошептал:
— Маме только не говори, это разобьёт ей сердце, — сразу же напряглась. — Она будет в шоке от того, что я плакал. В последний раз это было, когда мы потеряли Джейми.
Я нервно улыбнулась, вытирая ладонью слезы, а он тихо запел глубоким приятным успокаивающим голосом. И от него шло такое тепло, уверенность и любовь, что впервые за много лет я позволила себе расслабиться.
— Пап, расскажи о Джейми, какой он был?
— Я всегда обожал и боготворил старшего брата. У него была особая магия. Он был часовщиком, мастером времени и пространства. Эти часы, которые на тебе были, он прислал по почте с короткой запиской:
«Поздравляю, папаша! Подаришь моей племяннице, когда родится. Дочь назови Хелен. Твой любящий брат Джейми».
Затаив дыхание, слушала отца.
— Я не знал, что твоя мама беременная, никто ещё не знал. А ему это было откуда-то известно. Потом произошёл чудовищный взрыв в лаборатории, где он работал. Дядю твоего, как нам сказали, развеяло на молекулы. Хоронить было некого. Та могила, на которую ходим каждый год, пуста. Он не стал ни упокоенным духом, ни приведением, ни другой какой-то магической сущностью. Его просто не стало. И когда ты умирала, я в отчаянье воззвал к нему. Глупо, наверное, но это сработало, болезнь ушла. И трудно поверить, что ещё сутки назад ты металась по постели в приступе магической лихорадки. Правда, подарок брата исчез. Те часы, которые носила с рождения, просто исчезли, как будто их никогда и не было. Дочь, ты не представляешь, как я счастлив, что ты у меня есть. Что есть мама и сыновья, вы всё для меня, вы мой мир, моя отрада.
— Пап, ну, ты чего? — по щекам отца опять заструились непрошеные слёзы. — Всё же хорошо, правда? И твоя девочка с тобой. Поступлю в академию, у меня проснется магия, и я буду крутая. Стану зодчим. Вот увидишь! Первая девушка зодчий, представляешь? Да, передо мной все двери тогда откроются!
— Ой, голубка моя, ты девушка, а не создатель миров.
— Джейми же был часовщиком и я уверена, что где бы ни был сейчас дядя, он занимается своим любимым делом. Разгадывает тайны времени, — отец, поцеловав в макушку, резко сменил тему разговора.
— Ты проголодалась? Может, перекусим, мама с домовушкой Сали напекли пирогов, пальчики оближешь.
Глава 4. Папа
Хелен
В этот вечер, в поезде, мы больше не обсуждали тему семьи и предстоящего магического таинства. Отец читал газету, я же увлеченно рисовала в альбоме. Уже стемнело, когда решили отдохнуть. Завтра предстоял тяжёлый день. А в полночь меня ждало таинство.
Пришло время признаться, что было страшно. Долго ворочалась и не могла заснуть. Но никакие зелья пить было нельзя. С утра у меня начинался пост. Ничего не есть и не пить. Даже не представляла, как выдержу. Ладно не есть, но вот чтобы не пить — это для меня было каторгой.
Я вспоминала как должна себя вести. О том, что придется провести весь день в раздумьях в отдельной келье. Древний обычай, ничего не поделаешь. Ты как бы прощаешься с прошлой жизнью, вступая на новый путь.
— И ни у кого нет выбора, — тихо вздохнула я.
— Не спишь? — спросил тихо отец.
— Нет, слишком много мыслей в голове, — голос мой был очень грустный.
— Не хочешь поделиться? — спросил мягко папа.
Он подпёр голову рукой и посмотрел в мою сторону. Лицо его было освещено тускло светящимся ночником. Свет мягкий, розоватый. Морщинки около родных глаз разгладились и он сейчас походил на шкодливого румяного мальчишку.
— Как поняли, что Дин и Дон погодники? И почему меня отправили в академию «Зодчий»?
— Ну, с этим просто. Мальчишки всегда обожали всё, что связано с погодой. Дождь, например, — какой он и почему такой разный? А ветер? Его направление и сила. Солнце? И ещё много и много «почему». Ты же другая любительница всего прекрасного. Ты могла радоваться как драгоценностям, так и обыкновенной железной булавке, находя в каждом изделии что-то прекрасное. А потом, когда взяла в руки карандаш и бумагу, сразу стало понятно, куда отправить тебя учиться. Архитекторы, скульпторы, художники, все стремились закончить академию «Зодчий». Самую престижную и востребованную в нашем магическом мире.
— Правда, что там учатся и те, у кого магия не проснулась?
— Да, экспериментальный курс. Есть просто талантливые ребята, но нет магии. Говорят, что учатся они в отдельном крыле. Ты была на домашнем обучении и тебе всё это будет в новинку. Однако, я уверен, что ты хорошо вольешься в коллектив.
— Не знаю, пап, я вроде уже и взрослая, но, если честно, то очень боюсь, — призналась родителю.
— Хелен, а что ты думаешь о замужестве? Ты не волнуйся. Всё остаётся по прежнему, как ты и говорила раньше, наш договор все ещё в силе, — никакого принуждения с моей или маминой стороны. Сама выбираешь спутника жизни.
— Спасибо, пап, — искренне его поблагодарила.
Потому что в этом мире зачастую выбирали жениха родители. Ну, или кланы, сообщества, ковены. В основном туда входили родовитые богатые семьи. Отец же добился всего сам, своим умением. Мама варила зелья, отец делал артефакты полезные в хозяйстве, мальчишки были погодники, дядя был часовщиком, я, если поступлю, буду обязательно учиться на зодчего. Не семья, а сборная солянка.
— Спи, моё солнышко, я тебе спою колыбельную.
— Пап, — позвала отца, пока он не начал петь. — Если я выйду замуж, то лишь только за того, кто полюбит мою душу, а не внешность. И будет обо мне заботиться, как ты. Клянусь магией, — мне показалось, что развеялось магическое облачко. — Пап, ты видел? Магия подтвердила мои слова.
— Спи, моя радость, усни, ночью погасли огни…
Поезд приехал рано утром, мои глазоньки были полуприкрыты. Министерство образования открывалось в девять часов и у нас был ещё час времени. Поэтому мы решили прогуляться по парку, в кафе идти мне было нельзя. Хорошо, что тепло была одета, ветер и мелкий промозглый моросящий дождик разогнали всех любителей утренних прогулок по домам.
Ещё было слишком рано, океанариум был закрыт, так же как и зоопарк с магическими животными. Жаль, хотелось посмотреть на гигантских бабочек. Погуляв пол часа, всё же решили пойти обратно. Погода явно встретила не благодушно.
Ровно в девять часов, продрогшие до костей вошли в тёплое фойе министерства. У стойки администратора зарегистрировались. Через тридцать минут ожидания нас вызвали в предварительный кабинет. Там я должна была попрощаться с отцом и перейти под опеку министерства образования. Отец крепко меня обнял и, поцеловав в щёку, быстро вышел.
