Барон между тем невозмутимо продолжал:
— Позвольте представить — сеньора Санта Муэрте…
Скелет в платье кокетливо подобрал юбки и присел в поклоне. Или, вернее, присела. Как самая настоящая сеньора.
—… и господин Миктлантекутли, — указал барон на второго костлявого.
Тот качнул перьями на голове и издал невнятный утробный звук, похожий на рычание.
— Ы-ыыыы!
Сеньора Санта Муэрте воткнула костлявые руки себе в бока.
— Кутито, веди себя прилично! — воскликнула она с укором. — Будь вежлив! — И, повернувшись ко мне, прощебетала. — Не будьте к нему слишком строгим. Бедняге в последний раз жертву приносили пятьсот лет назад — тут хочешь-не хочешь, а одичаешь.
— Ы-ыы, — уже как-то жалобно простонал «Кутито».
— Ничего, я понимаю, — отчаянно продолжал я изображать доброжелательного хозяина, но сеньора тут же меня перебила. — Ну так и где этот Алёшка-оболтус?.. А, вижу! Стоит себе на столе и пустым черепом прикидывается! А ну просыпайся, Длиннобородый! Ты нам всем должен!..
— Ы-ыыыы! — кровожадно протянул Кутито.
Я обеспокоенно покосился на барона.
— Что, и ему тоже?
Самеди кивнул. И развел руками — мол, так и есть, ничего не попишешь.
— И… вам тоже?.. — спросил я, пока скелетообразная сеньора осыпала моего приятеля всякими словами на чистом испанском.
— Увы — да, — отозвался барон. — Лучше разбудите своего друга сами, а то только хуже будет.
Я бочком прошел мимо экспрессивно размахивающей руками сеньоры, мимо голого скелета в головном уборе и осторожно похлопал Лёху ладонью по костяной макушке.
— Эй, дружище! К тебе тут это… кредиторы пришли… — проговорил я.
Глава 2
Веселуха на костях
Лёха проснулся не сразу.
Еще добрые полминуты он пытался притворяться мертвым. Ну, то есть напрочь. Но потом, наконец, в его пустых глазницах испуганно засветились красные огоньки.
— Очнулся, слава Мадонне! — воскликнула сеньора Муэрте, чисто по-женски вскинув руки. — Нет, ну вы только посмотрите на него! Ни стыда, ни совести!
Барон опрокинул остатки рома в свое невидимое горло.
— Ну что ж… — подал он голос, и в комнате сразу стало тихо, как в библиотеке. — Приветствую вас, господин Алекс. Очень, очень рад нашей запоздалой встрече.
— Ы-ыыы! — кровожадно подтвердило чудо в перьях. И неожиданно разумно добавило для пущей выразительности: — Дал-жооок!
— Просто отвратительно! — фыркнула сеньора. — Вот так просто взять и умереть — не попрощавшись, не расплатившись, без предупреждения!
Лёха прокашлялся.
— В свое оправдание могу только сказать, что для меня это досадное обстоятельство случилось так же неожиданно, как и для вас!..
— Помолчал бы лучше, раз сказать нечего! — звонко прикрикнула на него костлявая дама.
— Увы, господин Алекс, — развел руками барон. — Смерть для смертных — штука традиционно внезапная. Однако готовиться к ней следует заранее, чтобы потом никто не проклинал ваши бренные кости.
— Подумать только, и ради этой пустой головешки я пятерым подвинула дату смерти! — возмущенно всплеснула руками наша единственная дама.
— Ну, справедливости ради тогда он был еще вполне мясистым молодым человеком, — заметил Самеди.
— Господи, Лёха, — проговорил я. — Ты же говорил, что христианин!..
— А я, по-вашему, кто⁈ — взорвалась сеньора Муэрте — причем на этот раз уже на меня. — Язычница, что ли? Между прочим, я тоже правоверная католичка!
Я кашлянул.
— Ну э… Почему «тоже»? Он-то православный!..
Скелетушка в платье ахнула.
— В самом деле? Так он еще и о вере своей мне солгал, мерзавец!..
— И мне! — прошамкал парень в перьях. — И мне солгал!
— Ты мне должен!.. — продолжала наступать Санта Муэрте.
— И мне! Мне должен! — почти простонал индеец.
— Кутито, ну что ты лезешь? — не выдержала сеньора. — Что ты, как маленький? За что он там тебе должен, за одну несчастную смерть?
— Не несчастную, — возразил скелет в перьях. — А ужасную! За одну ужасную смерть!
— Ну так и встань в конец очереди со своей несчастной ужасной смертью, не отвлекай мелочами людей!..
— Я не понял, ты кем работал при короле, некромантом или личным ассасином? — вполголоса спросил я Лёху, пока скелеты продолжали выяснять отношения.
Тот тяжко вздохнул.
— А чем, по-твоему, занимаются придворные некроманты? Розы постригают в саду? У нас ведь и умений-то, по большому счету, только два — из гроба поднять или в гроб уложить. Но все это — только во благо отечества!
— Ох, Лёха…
— Что Лёха-то сразу? Что Лёха? Да я, рискуя собственной жизнью служил его величеству!
— Вижу, — хмыкнул я.
— Эх, Даня, не суди, да не судим будешь! Иной раз прибить какую-нибудь сволочь с кучей покровителей — это самое что ни на есть доброе дело.
Я хмыкнул.
— Не могу не согласиться. А барону ты за что задолжал? Тоже помог кого-нибудь со свету сжить? — полюбопытствовал я.
— О, нет, — отозвался Самеди, который, как оказалось, прислушивался к нашему разговору. — Со мной у господина Алекса куда более тонкая, я бы даже сказал, приватная договоренность. И обсуждать ее на людях мне кажется делом неделикатным. Не так ли, господин Алекс?
Барон поднялся со своего места, вытащил из кармана крупные часы на цепочке и, взглянув на циферблат, негромко окликнул своих костлявых коллег.
— Господа, я прошу вас ненадолго прервать обсуждение идейных разногласий! Если угодно, вы всегда сможете продолжить свою дискуссию в другом месте.
Индеец и Санта Муэрте тут же умолкли, повернув свои черепа в сторону барона.
— Скоро рассвет, так что пора заканчивать то, ради чего мы пришли, — с прежней ленивой небрежностью в голосе проговорил Самеди. — Думаю, сейчас самое время единственному живому в нашей компании выйти за дверь, предоставив нам возможность без лишнего стеснения обсудить все детали…
Красные огоньки Лёхиных глаз расширились и засияли, как фары.
— Даня, срочно возьми меня с тумбочки! — крикнул он мне. — Давай, скорей!
Еще не понимая, что происходит, я бросился исполнять его просьбу. Схватив череп в руки, как гранату с выдернутой чекой, я громко воскликнул:
— И что дальше?..
Скелеты, умолкнув, недоумевающе уставились пустыми глазницами на нас с приятелем.
— А теперь быстро ставь меня на пол!.. — выпалил Лёха.
— Куда?.. — непонимающе закрутил я головой.
— Прямо возле ног! Нет, не так! Лицевой костью вниз!.. Так! Теперь встань! Да встань ты нормально, господи, наказание! А вы, господа, назад! Все — на один шаг назад, вы мешаете!..
Я стремительно выпрямился и весь подобрался, готовый ко всему, чему угодно — что пол сейчас разверзнется дырой в преисподнюю, или павшие когда-то на местное ристалище бойцы, будто заправский спецназ, вломятся ко мне в окно и всех спасут.
И тут вдруг Лёха заголосил:
— Даня, друг, прости ты меня, грешного! Прими на себя мои долги! Богом клянусь — я помогу тебе их выкупить, я знаю, как! Я бы сам справился, честное слово, но они не заключают контрактов с мертвецами!..
От неожиданности у меня открылся рот.
Я был готов к чему угодно. Но не к такому повороту событий!
— Лёха, прекрати!..
— Нет, я не встану, пока ты…
Наклонившись, я подхватил с пола череп.
— Пока я сам тебя не подниму! — сердито напомнил я некроманту. — Ты что здесь такое устроил?
— Даня, они же убьют меня! — плачущим голосом воскликнул Лёха.
— Вот уж кому-кому, а тебе бояться смерти!..
— В смысле, совсем! — из самой глубины своего невещественного сердца. — Они пожрут мою душу, запьют твоим бухаловом и довольные собой разойдутся по домам!
Я покосился на барона.
Тот выразительно кивнул — мол, да, примерно так оно и будет.
— Нет, господа, ну так дело не пойдет, — запротестовал я. — Друга я так просто не отдам, давайте договариваться!
— Ай да Алекс! — воскликнула сеньора, приблизившись к нам и хищно склонившись к черепу у меня в руках, будто и правда собиралась начать его надкусывать. Так что я даже слегка посторонился, отодвигая от нее приятеля. — Ай да Алекс, вот молодец! Повесить на живого мальчика свои мертвые грехи — тьфу на тебя, бесстыдник!
