Большим счастьем было то, что копьё не сломалось и сейчас продолжало торчать из подбородка орка. Я рывком выдернул оружие из раны мёртвого врага и обтёр острие о траву. Радовало то, что в руках моих было именно целое кабанье копьё. Не будь здесь упора и вряд ли получилось бы вернуть копьё обратно.
Что делать дальше? Идей не было. Мало того, что я вообще не знал этого мира, так и провианта вместе с водой просто не было. Единственное, что было при мне, так это изрядно потрёпанная жизнью одежда и копьё. Не сказать, что плохо, но могло быть и лучше.
Ситуация была странной и можно сказать даже фантастичной. Но самым худший вариант — это было оставаться на одном месте. Раздумывать можно было часами, но через несколько часов может стемнеть и выживание моё будет под ещё большим вопросом.
Я поднял голову вверх, смотря на склон с кустами, с которого он слетел. Сколько времени прошло? Чем закончилась битва? Неизвестно. Но был шанс, что хоть кто-то выжил или, хотя бы, остались полезные вещи.
Повесив копьё ремнём за спину и, стал медленно взбираться вверх, выискивая крепкие кусты и уступы, чтобы не упасть вниз в очередной раз. Оказалось, что холм был довольно высоким и его покорение отняло изрядно сил. Поднявшись наверх, я увидел страшную картину.
Поляна на вершине холма больше напоминала мясницкую. Нельзя было сделать и шагу, чтобы не вступить в лужу крови или человеческие органы. Один человек был пригвождён копьём к стволу толстого дерева, второй лежал на земле, разрубленный мощными ударами. Конечности были отдельно от туловища, а голова насажена на длинную палку. Это были единственные тела, что были хотя бы отдалённо целыми. Остальные же были изъедены, разорваны и рассечены на множество частей.
Я резко согнулся, извергая из себя всю еду, что съело моё тело утром. От вида этой кровавой бани хотелось как можно быстрее сбежать, но отсюда было видно округу, да и трупы могли содержать хоть какие-то полезные вещи. Преодолевая отвращение и многочисленные рвотные позывы, я шагнул вперёд, пригибаясь от невидимого наблюдателя. Подойдя к трупу на дереве, посмотрел в его искажённое ужасом лицо. А затем перевёл взгляд ниже. Похоже, он был одним из самых богатых наёмников, так как его грудь была защищена чешуйчатым кожаным панцирем, но даже он не спас от глубокой раны, перечеркнувшей его живот и копья в груди. На его поясе он обнаружил обвитые кожей деревянные ножны, которые аккуратно снял, а затем срезал и небольшой кошель, висевший за пазухой бойца. Оттерев ладони от крови травой, я развязал тесьму кошелька, заглядывая в его тканое нутро. Внутри оказалось несколько монет, размером чуть больше ногтя большого пальца, а толщиной в пару миллиметров. На свету они оказались сделанными из серебра.
Неизвестно, какое здесь положение с экономикой, но полтора десятка серебренных монет создавали ощущение мнимой стабильности. Повесив мошну на свой кушак, я выпрямился и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где вообще оказался. Для начала надо было хотя бы найти место для ночлега, а потом можно было погрузиться в мысли. Хотя, не стоило отменять, что это всего-то глубокий сон.
Повертевшись по сторонам, я заметил тонкий столбик дыма, тянущийся в небо. Глазомер у меня был не самый лучший, но по весьма примерным прикидкам, до него было не меньше десятка километров. Для пожарища столб был слишком тонким и сизым. Внутри выжившего меня затеплилась надежда на тёплый кров и краюху свежего хлеба с кувшином воды или лёгкого вина.
Делать было нечего, и я стал медленно спускаться с покатого склона холма, стараясь не переломать ноги о многочисленные рытвины. Был большой шанс заблудиться в окрестных лесах, но я понадеялся на логику и пошёл по берегу реки, стараясь не сбиваться с заложенного в памяти ориентира.
Двигаться в непривычных башмаках было не очень приятно. Да, на различных фестивалях ему уже приходилось носить аутентичную обувку, но марш-бросков по лесу в них никто не совершал. Хотя, я отметил, что тело мне досталось крепкое и достаточно выносливое, позволяющее сохранять высокий темп ходьбы.
После нескольких часов движения по галечному берегу речки, я наконец подобрался к поселению. Стояло оно на достаточно большой равнине и состояло из двадцати бревенчатых домов с застеленными сеном крышами. Встали они по бокам одной длинной улицы, где могли разъехаться две телеги. В небольшом отдалении от деревушки растянулось поле, колоски которого отблёскивали золотом в лучах заходящего солнца. Похоже, сейчас было самое время для жатвы, поскольку там было множество согбенных крестьянских спин, обрабатывающих землю и кучи свежей соломы, сбросанной в одну большую кучу.
Никакого охранения по краям нивы я не заметил, что его не мало насторожило ввиду не так далеко произошедшей резни. Но даже так, я сильно опасался приближаться к селению. К чужакам относятся не всегда доброжелательно даже в его времени. Хотя, какое сейчас время его? Но о этом потом. Если в прогрессивном обществе на таких «варягов» смотрят косо, то здесь вполне могли посадить на вилы просто за слегка иной говор. Ни умения, ни крепкий доспех или ладный булат, не спасёт одинокого воина от десятка злых крестьян с тяжёлыми дрынами. Особенно, если эти крестьяне достаточно дисциплинированны для того, чтобы удержать строй после первой атаки. Швейцарцы в своё время это очень эффектно доказывали.
И всё же, недовольно урчащий живот и пересохшее горло, выгнали меня из кустов у деревни. Опираясь на копьё, я осторожно подошёл к первому из домов. Крестьяне на поле увидели меня за несколько метров до забора первого дома, и троица крепких мужиков направилась ко мне, держа в руках острые серпы, а один и вовсе держал на плече увесистую дубину. Не самые гостеприимные ребята, но с точки зрения личной безопасности поступали правильно. К заляпанному кровью и грязью вооружённому человеку выходить с распростёртыми объятиями мало бы кто захотел.
- Кто такой? – задал вопрос вооружённый дубиной крестьянин, остановившись на достаточно почтенном расстоянии.
Я на момент замер. Человек говорил далеко не на русском языке, но мне было его прекрасно понятно. В голосе земледельца звучали больше какие-то французике нотки, а я никогда не знал этого романского языка. Чудеса, да и только…
Простой, в общем-то вопрос, но меня он поставил в тупик. Действительно, кто я? Солдат, ополченец, наёмник, бандит? Непонятно. Судя по моему отряду, я вполне может подходить к любом из вариантов. Даже бандиты вполне могли освоить «стену щитов». Вооружённый дубиной прищурилось и напрягся, ощущая затянувшуюся паузу. Нужно было срочно отвечать.
- Наёмник. Мой отряд разбили зеленокожие.
Сам не ожидая от себя, я ответил на местном языке, хотя мыслил точно на русском. В глазах же встретивших его крестьян отчётливо забрезжил страх. Они переглянулись меж собой и с недоверием вперились взглядом в неизвестного им пришельца.
- А ты откуда будешь? – спросил всё тот же крепкий крестьянин.
- Не помню. С холма какого-то упал и головой ударился.
Глава 2. Переход
Меня троица проводила в единственный в деревне двухэтажный дом, возвыщающийся над остальными двускатной, покрытой рыжей черепицей крышей. Этот дом был единственным в деревне, кто имел обложенный камнем первый этаж. Похоже, что это был местный трактир и сейчас я сидел за грубо сколоченным столом вместе с двумя немолодыми мужчинами, поедая остывший пирог с грибами, запивая его разбавленным вином.
Одним из них был местный староста деревни. Он невысоким и щуплым, с дряблой кожей и активно лысеющей головой на пару с козлиной бородкой. Одет он был в чистую холщовую рубаху с кожаной жилеткой поверх неё, да в шерстяные штаны.
Второй же выглядел куда как опаснее, но и был моложе, хоть и не сильно. Широкое круглое лицо с кустистыми, ещё тёмными бровями, и выбритой головой. Не смотря на жир, постигший его тело, выглядел достаточно крепким и наверняка заборол бы нынешнего меня на руках. Он же был одет как рядовой крестьянин, но держал в ножнах широкий тесак. Можно было бы спокойно его принять за деревенского мясника, если бы не грубый шрам, перечеркнувший его лицо от брови вплоть до верхней губы, перекосившейся от раны.
