– Так-с, как наша пациентка – громко и жизнерадостно произнёс мужской голос, вырывая Ирину из полудрёмы, в которой она находилась
Ирина услышала, как Марфа торопливо стала рассказывать. Вскоре доктор, уже переодетый в белый халат, подошёл к кровати, на которой лежала Ирина, сел, сложил руки на животе и сказал – Ну, что ж, голубушка. Рассказывайте, как вы себя чувствуете
Ирина честно сказал, что её тошнит, есть спутанность памяти, но в целом жива и хорошо.
– Давайте мы вас отправим домой, голубушка – предложил, всё также по-доброму улыбающийся, доктор и добавил – к мужу
У меня что муж есть? – в панике пронеслось в мозгу у Ирина, но она предпочла не задавать этот вопрос вслух.
Ирина знаками показала, что хочет пить и доктор, помог ей присесть и подал кружку с водой. Глотнув воды, Ирина всё-таки решилась задать вопрос – Марфа сказала, что сейчас 181…год, это правда?
– Да, голубушка, сегодня 22 января 181.. года от Рождества Христова
– А я?
– А вы, голубушка, баронесса Виленская Ирэн, двадцати шести дет отроду и сейчас Марфа принесёт вашу одежду. Не волнуйтесь, её отчистили, как новая и поедете домой. К мужу, к нянькам. Отлежитесь и всё пройдет и в другой раз будьте внимательны на перроне, когда народу много, очень опасно.
– Я...
– Да, голубушка, – доктор, похоже, читал мои мысли и отвечал на вопросы прежде, чем я успевала их задать, – вас толкнули, и вы упали прямо на рельсы. Хорошо ещё, что машинист поезда успел затормозить и вся ваша проблема только в ушибе головы, но это пройдёт. Я вам как доктор говорю.
Марфа принесла одежду. Помогла Ирине одеться. Одежда тоже была начала девятнадцатого века века. Длинное платье, нижние юбки, завязки по бокам, хорошо, что корсета не было. Хотя пока Марфа меня одевала, Ирина успела заметить, что фигура её стала не такой подтянутой, какой была. Живот был рыхловатый, а не подтянутый пресс, человека, который каждый день стоит в планке по 4 минуты. Бока были несколько кругловаты, ляжки тоже были. Нет, Ирина сейчас не была толстой, она бы скорее оценила свою фигуру, как поплывшая. Не критично, но, если ты привык к другому, то неприятно.
Ирина чувствовала, что доктор спешит от неё избавится, и подумала, ну что же, если я действительно «попала», и теперь баронесса, то посмотрим, что там за муж, возможно не всё так и плохо.
Выйдя на улицу, Ирина увидела ожидавшего её извозчика. Доктор, надо отдать ему должное, проводил Ирину прямо до возка, помог подняться, передал сумочку с документами и вежливо попрощался, на прощание предупредив, больше так не рисковать.
Примерно через двадцать минут, извозчик остановился около богато украшенных ворот. Это было кстати, потому как Ирина уже начала замерзать, и её сильно укачало. Скорее всего сотрясение мозга, думала Ирина, иначе бы так сильно не тошнило. Извозчик помог Ирине выбраться из возка и постучал в ворота., потом поклонился. Вспрыгнул на козлы и уехал, а Ирина осталась стоять возле ворот.
Вскоре к ворот выскочил парень в распахнутом полушубке и открыл, прятавшуюся в воротах калитку. Сначала замер, глядя на Ирину, потом, как будто спохватился и, поклонившись, махнул рукой, мол, заходите.
Ирина зашла на просторный двор и понимая, что, вероятно, баронесса должна здесь хорошо ориентироваться сразу пошла к высоким ступеням, расположенным перед большой резной дверью.
Не успела Ирина подняться на последнюю ступеньку, как дверь распахнулась и Ирина увидела одетого в очень красивую ливрею дядьку. Дядьке было лет под пятьдесят, у него был огромные седые бакенбарды и пряма спина. Камзол был насыщенного зелёного цвета серебряным шитьём.
– Госпожа? – лицо «дядьки» было крайне удивлённым.
– Я была в лазарете на железнодорожной станции, – почему-то стала объяснять ему Ирина
– Проходите, пожалуйста – дворецкий распахнул дверь, и Ирина зашла в дом. Ничего себе бароны живут – подумала Ирина, а сама спросила, – господин барон дома?
Почему-то Ирине казалось, что надо поскорее увидеть барона и уж тогда-то она сможет наконец всё выяснить.
– Нет, госпожа, господин барон уехал на службу, дома только…
– Кто там, Захар – откуда-то сверху раздался резкий сухой, как наждачная бумага, голос.
Ирина и дворецкий одновременно повернули головы в сторону лестницы, которая занимала половину холла. По лестнице спускалась высокая, худая, старуха. Женщина была вся в чёрном, что резало глаз несоответствием тёплой атмосфере дома.
Холл был украшен позолотой, и смешными барельефами, изображавшими различные сцены из греческой мифологии. На постаментах стояли милые вазы, а стены были расписаны яркими необычными цветами, казалось, что это огромные лилии расцветают в странном мифическом саду.
– Как вы смели сюда прийти? – увидев Ирину, старуха сразу перешла «в нападение»
– И вам здравствуйте, – Ирина решительно не понимала, что происходит. Видно же, что её узнали, по документам она баронесса Виленская, тогда почему какая-то старая тётка так на неё орёт?
– Пошла вон, распутница, греховодница! – старуха всё более распалялась, а у Ирины ка назло тошнота подкатила к горлу, и её вырвало желчью, после чего Ирина осела в обмороке.
Ирина пришла в себя на лавке, укрытая каким-то тулупчиком. Лавка была твёрдая и неудобная, но Ирине было всё равно. Сил не было поэтому лучше уж на лавке лежать, чем на полу., тем более судя по запаху, лежит она где-то рядом с кухней, нос щекотали вкусные ароматы домашней еды. Поэтому она подтянула тулупчик и закрыла глаза.
– Барыня, – тихо позвал её мягкий голос, Ирина открыла глаза и увидела маленькую согнутую всю старушку.
– Барыня, вот бульончику, ну-ка присядь, я уж не подниму тебя – старушка говорила тихо, Ирина еле-еле слышала.
Ирина присела, и старушка протянула ей большую глиняную кружку с горячим бульоном.
После бульона и вправду стало полегче.
– Барыня, нельзя тут тебе, вона как Елена Михайловна-то ругалась – старушка виновато прищурилась, как будто это она ругалась
– А почему нельзя – решилась спросить Ирина
– Так как же, ушли же вы, давно, бросили Сергея Михайловича и Сашу, и с тех пор-то мы вас и не видели.
– Куда ушла? – всё еще ничего не понимая, спросила Ирина
– Так не наше это дело – старушка замолчала и больше ничего не говорила
Ирине стало не по себе, и голова снова неприятно закружилась.
– Можно я еще немного здесь полежу? – спроси ла старушку и не дожидаясь ответа, прилегла обратно на лавку. Глаза закрылись, и Ирина уснула.
***
– Привет Захар, что у вас здесь случилось? – барон приехал на обед со службы. Обычно его встречала сестра, но дворецкий доложил, что она понервничала и в расстроенных чувствах прилегла у себя.
– Так что у вас произошло?
– Так барыня приехала, ваше сиятельство – дворецкий говорил спокойно, но юыло видно, что переживает
– Какая барыня? – похолодевшим тоном переспросил барон
– Так, супруга ваша, Ирэн Леонидовна, – дворецкий изо всех сил делал вид, что ему не страшно такое барину говорить
– Где она?
– Она плохая очень, в обморок изволили упасть, мы её на людскую сторону отнесли
– Почему на людскую?
– Так, её сиятельство приказала, значит, эта, с глаз долой, а кормилица ваша, она сказала давай, значит, к кухне, там теплее.
Барон прошёл на людскую половину дома и из темноты коридора увидел лежащую на лавке Ирину. Она показалась ему очень несчастной, всеми покинутой. Что же произошло? – подумал барон, хотя он и догадывался что могло произойти. Сегодня утром в газетах он прочитал о помолвке между графом Кириллом Балашовым и княжной Софьей Обуховой.
Жаль её, какая-то несчастная, жалкая, постаревшая как будто. Но он не может оставить её здесь. Расспросил кормилицу, та сказала, что Ирина упала где-то на вокзале и сильно ударилась головой, вот и забыла даже, что ушла от мужа-то.
