было в одну сторону, хотя Саня учился не в моём лицее, а в юридической академии — уже оканчивал первый курс. Он рассчитывал пойти по стопам отца — заместителя прокурора города.
— Рассказывай, что случилось, — напомнил друг о своём вопросе.
— Да, — отмахнулся я. — Об инициации думаю.
— О, точно, у тебя ж сегодня выпускной! Поздравляю! — Саня с силой хлопнул меня по плечу. — А насчёт дара ты не переживай. Слава богу, живём в двадцатом веке, у нас и без дара люди могут хорошо устроиться. А уж с магией, пусть и слабой — тем более в любое министерство возьмут. Вот на отца моего посмотри — он ни капли не маг, а заместитель прокурора! Да и твой вон на какой высокой должности, считай, не последний человек на важном для армии заводе. А туда кого попало не берут.
— Да я ж не спорю, — улыбнулся я и перевёл тему: — Сам-то как?
— Да вот экзамены у нас, — ответил Саня. — Сегодня право сдаю.
— Волнуешься?
— С чего бы?! — приподняв бровь, усмехнулся друг. — Я этот предмет сам преподавать могу. У меня батя всерьёз к моей подготовке относится, так что не удивляйся, если я академию с красным дипломом окончу. Иначе отец будет мной очень недоволен.
— Да-а, — протянул я. — Батя у тебя суровый.
Отец Сани частенько давал нам по шее за шалости. Но всегда был справедливым, и, пожалуй, больше всех известных мне людей сумел найти своё призвание в жизни. Потому что Александр Витальевич не просто служил императору в должности заместителя прокурора — он горел работой. Был честным, порядочным и на удивление скромным. Несмотря на высокую должность, продолжал жить в обычной трёхкомнатной квартире, расположенной в старом панельном доме практически на окраине Екатеринбурга.
А ведь давно мог переехать. Но не переехал, говорил, что любит наш район. И район отвечал Александру Витальевичу взаимностью. Уважали Саниного отца здесь все — от склочных бабушек на лавочках до разбитной местной шпаны. И частенько жители района обращались к Александру Витальевичу за помощью. Так как даже бытовые споры между соседями он мог рассудить так, чтобы никому обидно не было. И все соглашались с его вердиктами. Потому что знали — мужик он справедливый и никого без причины не обидит.
— Кстати, ты с Владом давно виделся? — спросил Саня, чуть нахмурив брови.
— Дня три назад. А что?
— Да он с этой своей Ольгой и с Олегом, кажется, куда-то впутался. Чувствую, добром это не кончится.
— Не переживай, присмотрим за ним. Не дадим уж другу в беду попасть, — ответил я.
— Да, не дадим, — согласился со мной Саня и тут же вскрикнул: — О, Гарик, мой автобус! Бывай! И удачи на инициации!
Друг сорвался с места, переходя на бег, чтобы успеть к уже остановившемуся на остановке автобусу. Я проводил его взглядом, пока Саня не нырнул внутрь салона, и продолжил путь в лицей.
* * *
Форос, дача императора Михаила Романова
Российский Император Михаил Романов прижимал к уху телефонную трубу, сидя за столом в своём кабинете.
— Ваше Императорское Величество! — произнёс голос в трубке. — Высочайший Императорский приказ о выводе российских войск из Афганистана выполнен! Почти выполнен. Через полчаса последняя наша колонна пересечёт границу.
— Хорошая новость, генерал, — сказал государь. — Благодарю за службу.
— Служу императору!
Положив трубку, Его Императорское Величество задумался буквально на минуту. А после вновь взялся за телефон. Долго ждать не пришлось, на том конце ответили достаточно быстро.
— Александров у аппарата, государь! — отозвался статс-секретарь из Кремля.
— Здравствуй, Валентин, — вытащив из ящика стола коробку сигар, произнёс Михаил Романов. — Звоню сказать, чтобы вы постарались и разнесли новость дня по всем каналам. Русская армия покинула Афганистан.
— Сделаем, государь, — подтвердил Александров. — Ещё что-нибудь?
— Нет. Пусть это будет главной новостью дня.
Положив трубку, император вытащил гильотину и обрубил сигару. Настроение у монарха было прекрасным — как раз чтобы выйти на балкон второго этажа с чашечкой крепкого кофе и сигарой.
Он чиркнул спичкой и, прикурив, бросил ее в металлическую пепельницу. Прихватив кофе, государь вышел на балкон и, глядя на открывшийся со второго этажа вид, сделал первый глоток.
Перемежая сигару и кофе, император размышлял о будущем своей страны. А потому, когда за спиной раздался знакомый голос, государь вздрогнул от неожиданности.
— Ваше Величество! Вы, главное, не волнуйтесь, — как сквозь вату, услышал император, повернувшись на голос. — Вашей жизни ничего не угрожает. Просто не делайте глупостей, и никто не пострадает!
* * *
Екатеринбург, военный лицей. Игорь Васильевич Воронов
Нас собрали во внутреннем дворе лицея. Посреди выложенной плиткой площадки стоял небольшой постамент, на котором блестел от солнечных лучей артефакт инициации.
— Боишься, Ворон?
