будь ситуация иной, я бы не совершил подобную глупость ни за какие коврижки.
Вот только вариантов, к сожалению, не осталось. Несмотря на то, что множество бойцов Самдаль были убиты, а в Толстяке появилась внушительная дыра, поглотитель потерял всего около двадцати пяти «сердец» из более чем двухсот. Хотя секундный шок Толстяка и позволил мне приблизиться к нему, его способности в силе потеряли не слишком значительно.
И то, что световые сполохи за моей спиной больше не появлялись, было тому прекрасным доказательством. Тиброн смог воспользоваться эффектом неожиданности и нанести удар. Однако во второй раз тот же трюк королевскому проверяющему уже не удастся. И даже полученное численное преимущество мало что бы решило, ведь все одарённые Тхалса вновь были отправлены лежать лицами в пол.
Помощи ждать было абсолютно неоткуда, а вокруг находились враги, во много раз превосходящие меня по силе. Так близко к краху я, пожалуй, оказывался лишь при встрече с Вирго. Но тогда меня спас Тизен.
Сейчас же рассчитывать на богов не стоило и выкарабкиваться мне предстояло самому. А потому, каким бы безумным ни был этот ход, он в любом случае был лучше, чем просто покорно сдаться на милость поглотителя.
СИЛА на этот раз начала свой путь по телу даже не из желудка. Уже в ту секунду, когда я коснулся «сердца» языком, я ощутил устремившуюся по моему организму мощную волну энергии. И понимание того, что это — лишь слабый отголосок грядущего цунами, было едва ли не хуже самого момента взрыва СИЛЫ в моём животе.
Ощущение было такое, будто у меня в желудке действительно взорвалась бомба. Поток раскалённой, обжигающе горячей мощи в доли мгновения достиг каждой клеточки, искупав их одновременно и в феерии СИЛЫ, и в адской агонии. Даже если бы у меня осталась мана, никакие приказы-анестетики бы не помогли.
Я чувствовал, как моё тело, не способное выдержать подобной мощи, начинает разрушаться изнутри. И регенерация, запустившаяся параллельно и с огромной скоростью, ни капли не спасала.
Кровь, просачивающаяся через капилляры, заполнила рот и нос, начала стекать из глаз и ушей, а довольно противное липкое ощущение на коже сообщило мне, что я и потеть начал кровью. Не было никаких сомнений: до смерти мне остались считанные секунды. Ставка, которую я сделал, оказалась слишком рискованной.
Спасти меня не могло ничто… кроме межмировой энергии. Метаформозы, что она запускала, укрепляли мой организм не только за счёт СИЛЫ. И существовала тусклая вероятность, что эти метаморфозы вкупе с регенерацией смогут перекрыть разрушительный эффект «сердца».
И, к моему счастью, я точно знал, где можно было найти немалые запасы межмировой энергии.
Поглотитель-мимик, не сумев остановить меня от проглатывания «сердца», остался сидеть надо мной с каменным выражением на лице, даже когда я начал истекать кровью из всех отверстий. То ли ждал, чем всё закончится, то ли пытался понять, что ему сделать, чтобы не потерять столь ценный экземпляр.
Это стало его роковой ошибкой. Сейчас, пока мой разум плавал в океане боли и мне едва хватало силы духа, чтобы оставаться в сознании, внушение Толстяка стало для меня просто шуткой. Причём что подавление высшего поглотителя, что сила гипноза.
И мне ничто не помешало, воспользовавшись эффектом неожиданности, вскинуть голову и, раскрыв рот так широко, как только было возможно, вцепиться ублюдку зубами в шею.
Ещё до того, как появился Тиброн, я успел просветить мимика рентгеновским зрением. Он не соврал: его анатомия действительно мало чем отличалась от обычной человеческой, если забыть о разбросанных по телу «сердцах». И, что мне было наиболее важно, у него билось сердце.
В рот из сонной артерии брызнула чуть более холодная, чем у обычных людей, и с каким-то совершенно отвратительным привкусом горечи, но всё-таки совершенно настоящая кровь. А самое главное, в ней совершенно точно было предостаточно межмировой энергии.
Расчёт на этот раз оказался верным. Мимик, созданный путём скармливания поглотителю множества героев-попаданцев, действительно оказался полон этой силы.
Тварь тут же попыталась меня оттолкнуть. И несмотря на продолжавшую впитываться в моё тело СИЛУ, ему это бы удалось без проблем. Укрепление мышечных волокон не компенсировало их разрушение и с каждым мгновением я становился слабее, а не сильнее.
Мне помогла боль. Полыхавшая во всём теле агония, благодаря предельному усилию воли не способная погрузить меня в забытьё, превратилась в колоссальную порцию хлынувшего в тело адреналина. Это был не раз испытанный мной на ринге эффект второго дыхания, только усиленный в десять, сто, тысячу раз.
Надолго в таком состоянии я бы не удержался. Несколько секунд, не больше. Но этого «адского второго дыхания» хватило, чтобы мои руки, даже разваливаясь на части, обхватили мимика так крепко, как только возможно. И ещё этого хватило на то, чтобы после первого укуса сделать ещё один, а потом ещё два.
От шеи поглотителя, безуспешно пытавшегося оттолкнуть меня от себя всё это время, остался только позвоночный столб с налепленными на него обрывками плоти. Мои шесть пар клыков более чем успешно справились с разрыванием мяса, а оказывавшиеся во рту куски я проглатывал, даже не жуя. Повреждения гортани и пищевода сейчас были последним, о чём я должен был думать.
Человек от такого уже бы сдох десять раз. Но тело поглотителя, хотя и было сходно с человеком по анатомии, контролировалось всё-таки вовсе не мозгом. И хотя голова твари, уже не способная держаться в вертикальном положении, откинулась назад, покачиваясь на позвоночнике, его руки продолжали толкать меня прочь.
Через секунду, успев только хлебнуть ещё немного хлещущей из разорванной шеи крови, я всё-таки был отброшен прочь, раскинувшись на полу. Ко мне, я слышал это сквозь биение колоколов в ушах, уже спешили люди. Похоже, бойцы Самдаль, желавшие спасти мимика.
Я увидел занесённый надо мной меч. В голове промелькнула мысль: «Да пошли вы все!» — просто обязанная стать последним, что я подумаю в этой жизни. Но, похоже, ещё какое-то время, возможно что и совсем небольшое, но мне всё-таки было суждено ещё потоптать землю.
Потому что «сердце» поглотителя-мимика, оказавшееся внутри тканей его шеи, провалившись в мой желудок, всё-таки начало отдавать скрытую в нём межмировую энергию.
Тело охватила новая, похожая на удары тысяч ножей, боль, вызванная запустившейся метаморфозой. Но по сравнению с тем, что я испытывал из-за «сердца» Толстяка, это было вообще ничем. А агония от разрушения тела из-за начавшейся метаморфозы вдруг резко ослабла, так что в сумме я почувствовал себя даже немного получше.
А самым главным было то, что и само разрушение замедлилось, давая мне ещё несколько секунд жизни.
Перекатом уйдя в сторону я, перевернувшись на живот, будто какая-то лягушка оттолкнулся всеми четырьмя конечностями от земли и, игнорируя всех вокруг, бросился в новую атаку на поглотителя-мимика.
Он не видел меня, его голова была закинута за спину. Но, похоже, он чувствовал меня также, как я чувствовал его. И тварь вскинула руку, тыча в меня пальцем, видимо желая приказать одарённым остановить меня.
Вот только голосовых связок у неё теперь тоже не было. Хотя бойцы Самдаль и без того уже изо всех пытались меня остановить, сам этот момент показался мне настолько шикарным, что даже сквозь всю эту дичайшую боль я не удержался от улыбки.
Правильно. Бойся меня, ублюдок. Даже если человеческие эмоции тебе не ведомы, в тебе наверняка должен был остаться инстинкт самосохранения — подсознательное желание добычи бежать от хищника. И мне очень нравилось, что сейчас ты почувствовал себя добычей.
В мою спину и ноги вонзились несколько мечей, но это было не важно. Раскидав одарённых вторых и третьих ступеней, я добрался до мимика и, проигнорировав его неуклюжую попытку защититься, схватил за его позвоночник как за рукоять меча. После чего просто дёрнул на себя со всей силы.
Раздался ласкающий мой слух треск — и башка твари оказалась у меня в руках. Перевернув её к себе лицом, я, на секунду почувствовав себя в каком-то артхаусном фильме, встретился взглядами с мимиком. Его голова не умерла даже теперь, беззвучно открывая и закрывая рот и щёлкая челюстями.
Что же, так будет продолжаться недолго.
В голове твари я видел три «сердца». Первое скрывалось внутри одной
