— Мама! Мамочка! Ма-а-ама! — раздался истошный крик девочки-первокурсницы за столом Хаффлпафф. — Мама! — выскочивший из-за стола ребенок метнулся к светловолосой женщине.
— Сьюзан, доченька! — легко подняв на руки не самую легкую девочку, та прижала к себе плачущего ребенка.
— Мама! Папа! — закричало еще несколько голосов, с потолка посыпалась штукатурка.
— Невилл… — прошептала Алисия, раскрывая объятия немедленно заревевшему сыну. — Малыш…
Крики все нарастали, казалось, что кричит от радости и боли сам Большой Зал. Штукатурка начала падать активнее, но никто на это внимания не обратил: мамы и папы обнимали считавшихся сиротами детей. Судорожно целуя мальчиков и девочек вне зависимости от возраста, взрослые маги начали Большой Слезоразлив. А ведь им еще предстояло узнать, как жили их дети, и сформулировать свои вопросы. В соответствии с традицией дети встречали Велесову Ночь в кругу семьи.
Праздник удался.
Часть 18
Расположившись на знакомом месте, Яга достала из кармана женщину, которую сразу принялась лечить, ибо испытывать всякие боли девочке не нравилось. Добрыня, покопавшись у себя, нашел целую кучу штампов, аккуратно сложив их в траву, верная палица отправилась туда же, ибо мальчонка ею владеть еще не умел, а память тела — это, конечно, память тела, но… Закончив приготовления, мальчик удобно улегся, ноябрь его не беспокоил.
Яга с Лили закончила и, принудительно обратив оленя обратно в человека, вздохнула. Надо было душу поехавшего крышей оленя выдернуть, чтобы Добрыня мог вселиться. Проще всего было, конечно, просто выдернуть, но Яга пошла другим путем. Через несколько минут перед девочкой закачалась душа.
— Так, ты идешь за Лили, прощения за то, что не защитил, просить! — приказала легендарная представительница славянской мифологии. — И чтоб защитил! А то в следующий раз какаду в Сибири сделаю, это доступно?
— Доступно… — вздохнула душа, исчезая.
— Тринадцатая! — позвала Яга, готовясь улечься, потому что падать со своей высоты девочке вредно.
— Вы готовы! — заулыбалась появившаяся Тринадцатая. Она вела за собой две обнявшиеся души. Душа нечесаной девочки припрыгивала от нетерпения, а мальчика — ее обнимала.
— Я никогда тебя не оставлю, — пообещал мальчик, и что-то ярко вспыхнуло. Впрочем, никто внимания на это не обратил. Появившаяся рядом с ними женщина в черном кивнула Яге, после чего та улеглась на траву.
Где-то в другом месте и времени… — Прости меня, это я во всем виноват! — юный наследник пал на колени перед девочкой в богатом платье. — Во всем — это в чем? — осведомилась девочка, что в прошлой жизни звалась Лили, но памяти не сохранила. — Во всем! — юный Гриффиндор память, как раз, сохранил, потому пытался сочетать на лице два выражения — восхищенное и виноватое, но получалось у него не очень — на слабую степень дебильности. — Ладно, — вздохнула его собеседница. — Так и быть, будешь моим рыцарем! — Ура! — воскликнул Годрик. — Ровена, ты чудо! — попытавшись обнять девочку, он немедленно получил в глаз, отчего лицо рыцаря приобрело виноватое выражение. — А удобно, — оценила та, которую должны были в будущем звать Ровеной Рейвенкло. — Пошли трапезничать, мой рыцарь! История пошла по другому пути, что сразу заметно не было, но вот потом…
Закончив с работой, Смерть кивнула Тринадцатой, наградившей каждое из лежавших тел молнией. Первыми зашевелились взрослые особи, судя по тяжелому вздоху мужчины.
— Опять хиляк, — Добрыня был недоволен. — Ну что ты будешь делать!
— Потом нагонишь, — прокомментировала Яга. — Помоги встать даме, что ли…
— Точно, хиляк, — вздохнул богатырь, держа женщину на руках. — Только детей я теперь только ногой проверить могу.
— Отпусти меня и давай детьми займемся, — ответила ему женщина. В этот миг лежавшие Гермиона и Гарри открыли глаза, посмотрели друг на друга, затем обнялись и тихо заплакали, вследствие чего были взяты на руки взрослыми. Понимая, что происходит, Яга только вздохнула, успокаивая вцепившегося в нее мальчика. Добрыне досталась Гермиона, также с удовольствием плакавшая.
— Ну, я пошла, — сообщила маленькая девочка в сияющих одеждах, немедленно исчезая.
— Ну и мы пошли, наверное? — поинтересовался Добрыня. Теперь он был взрослым, хоть и хиляком, отчего возможностей прибавилось. В следующее мгновение взрослые люди, державшие на руках детей, оказались в гостиной Грейнджеров.
Родители Гермионы сразу же сообразили, что дети «вернулись», отчего и плачут, принявшись отпаивать всех чаем в надежде на то, что им все рано или поздно расскажут.
* * *
Гермиона намертво прилипла к родителям, но старалась хоть иногда прикасаться к Гарри, что это значит, Яга знала, поэтому с мальчиком уселась рядом с миссис Грейнджер, ибо юный Поттер от мамы отлипать не желал. Больше десяти лет не знавший материнского тепла, ласковых рук и родительской любви, Гарри пробовал все, на него свалившееся, как будто кушал неведомое блюдо — наслаждаясь, но очень осторожно.
— Мы — Лили и Джеймс Поттер, — сообщила Яга. — Родители Гарри, считавшиеся убитыми, но оказалось, что слухи были несколько недостоверными, и теперь у нас будет много работы. Добрыня, чего разглядываешь? — поинтересовалась она.
— Да вот… Видимо, прихватил… — министерские штампы: «отказать», «аннулировать», «в ДМП», «в Отдел Тайн» и тому подобные — лежали на столе перед богатырем, страдавшим от своей хилости.
— В карман сунь, — распорядилась женщина. — Потом разберемся. Кстати, надо выяснить, выстояла ли школа.
— А что с ней могло случиться? — осторожно поинтересовался гладивший Гермиону по голове мистер Грейнджер.
— Так не только Гарри родителей обрел, — объяснил Добрыня. — Сирот-то хватало… Вот почти все и обрели в один день…
— У-у-у… — поняла Гермиона, легко посчитавшая в уме суммарную мощность звукового удара. — Так и сдуть может…
— Гермиона… — Яга подумала минутку, а потом решилась. — Тринадцатая напакостила, поэтому силы у тебя остались прежние, да и знания… А вот мозги — ребенка, понимаешь?
— Ой… — прошептала девочка, до которой медленно доходил смысл сказанного. Во время этого процесса волосы девочки несколько раз становились дыбом, меняя тип косы. — Так я теперь — могущественная ведьма? — похлопала она большими наивными глазами.
— Мартышка с гранатой, — прокомментировал ее папа, на которого немедленно вылился стакан воды.
— Вот об этом я и говорила, — сообщила рыжеволосая женщина. — Будь поосторожнее со своими желаниями, а лучше всяких Малфоев оставь Гарри, ему тоже хочется побыть рыцарем.
