Но решил подстраховаться, и операция началась. На рынке распустили слух о отравлении меня и части моих людей и исчезновении оружейника и наш торговый представитель на телеге с товарами направился за пределы крепостной стены. На расстоянии шли подвижные засады. Но потом всё пошло совсем не по моему плану. Телегу с торговым представителем встречали и расстреляли просто и бесхитростно, из засады беглым огнем. И затем закидали гранатами. Хорошо, что на повозке никого кроме торгового представителя и не было. Затем взялись за наши подвижные засады. По красной ракете все засады сбились в один отряд и заняли оборону на холме. Масоны применили автоматическое оружие и плотно накрыли наши позиции. Только теперь стало ясно нас хотели выманить на открытое пространство и просто уничтожить. Из города выйти нам на помощь никто не смог. Городские ворота были блокированы. Пытка выйти закончилась обстрелом из автоматического оружия и значительными потерями среди наших. Нас же зажали на холме и давили огнем. Я же приказал готовить позиции и мои люди стали копать ячейки для стрельбы. Вот и пригодились занятия по устройству окопов. Пригодились и малые лопаты, которые вообще шли у моих подчинённых под грифом «лютая дичь нашего командира». Сейчас же окапываясь они меняли свое мнение. Все эти абстрактные знания переходили в насущные умения. Автоматов и пулеметов у нас не было. Только нарезные карабины и гранаты. Потому огневое превосходство позволяло масонам держать нас под обстрелом и не давать покинуть холм. Но у нас было превосходство — господствующая высота и нас было больше, чем масонов. Мы не могли покинуть свои позиции на холме и атаковать, но и масоны не могли нас выдавить с наших позиций на господствующей высоте. Сложилась патовая ситуация. Лучше всего дело отражал история охотников — Петро я поймал медведя. Так веди его сюда. Не могу он меня не отпускает. Так мы и сидели — мы на высоте и редкими выстрелами, не давая масоном особо уж вольно передвигаться, и масоны, которые автоматами и пулеметами прижимали нас к земле. Только для успешного завершения своей операции масоны должны были действовать быстро. Расстрелять свою приманку, чтобы больше, чего нам не рассказал и расстрелять наши засадные группы и быстро уйти. Но и у них всё пошло не по плану. Торгового представителя они расстреляли. Городские ворота заблокировали. Нас обстреляли и загнали на холм. На этом успехи у них и закончились.
Блокировать весь городской периметр они не могли не хватало людей. Потому и наши люди смогли выйти за городской периметр через городские стены за пределами городских ворот. И теперь наши резервные группы стали обкладывать тех стрелков, которые блокировали нас на холме. Да автоматическое оружие дает преимущество и в скорострельности, и в убойности, и в дальности, но много патронов с собой не унесешь. Да и не было у масонов патронов на бой высокой интенсивности. Так пострелять из засады и уходить. Нам же удалось заблокировать огневую группу и теперь шла перестрелка. У нас патронов было много, и мы имели возможность усиливать свои группы и окружили масонов. Постепенно перевес в огневом соревновании уходил на нашу сторону. Можно напасть из засады и расстрелять какое-то количество солдат противника, но сейчас начинался обычный бой и наше превосходство в личном составе стало подавляющим. Теперь обстановка выглядела следующим образом. На холме в окопах находились подвижные засады, которые соединились в один отряд, нас блокировала группа масонов и эту блокирующую группу в свою очередь окружили резервные группы, вышедшие из города нам на помощь. Группы, которые блокировали городские ворота тоже были блокированы и уже там бой заканчивался. Тех, кто блокировал крепостные ворота уже добивали. Те группы были менее многочисленные и имели меньше патронов. По одному выбивали и тех, кто окружил нас на холме. Они вели бой на две стороны и постепенно наше численное превосходство переходило в качественное.
Масоны решили пойти на переговоры. Перспектив огневого боя они уже не видели. От группы масонов отделился человек держащий в руках палку с привязанным белым полотнищем и пошел к нам на холм. Рисковать я не стал и прострелил грудь этому парламентеру. Никого из масонов я не собирался оставлять в живых. В истории имелось название для моих действий «плохая война» в отличии от «хорошей войны» пленных на такой войне не бывает и выкупа никто не требует. Живыми я не планировал брать масонов, они мне не нужны живыми и пленными. Здесь у холма мы и добили всех из этой группы. У крепостных ворот меня не было и пленных там взяли. Но и этих я в живых не оставил.
У городских ворот были поставлены столбы, к которым привязали тех пленных, которых взяли здесь. И я объявил пленных еретиками и колдунами, вступившими в сговор с дьяволом, и приказал сжечь этих сатанистов. Я рисковал осознанно — свидетелей было много. Свидетели много и охотно рассказывали — как быстро стреляли нападавшие и что таких ружей никто никогда не видел. И только помощь сатаны могло дать такой эффект. Вот такие бесхитростные времена стояли вокруг. Решение о сожжении затем задним числом утвердили в городском магистрате. Самым весомым доказательством вины казненных стали золотые и серебряные монеты в огромном количестве, изъятые у еретиков и переданные в городской магистрат. Эти монеты реально нашли и собрали у нападавших. Огромное количество — это не фигуральное словосочетание. Нашли и сдали в городской магистрат — сорок девять тысяч гульденов и золотом и серебром. Монеты были изготовлены слишком качественно, и даже представители инквизиции с этим согласились и забрали для экспертизы двадцать тысяч гульденов. И конечно инквизиция утвердила наш приговор.
О трех возах с такими же качественными монетами я не стал докладывать и вложил эти деньги в свои торговые операции с Цехом. Там оказалось немного не мало два миллиона гульденов. Хватило тех денег на выплату наградных и участникам засадных и резервных групп. Каждый из них получил наградные в сумме своего пятилетнего контракта. Теперь каждый солдат и офицер просто ждал нового такого нападения и лояльность солдат и офицеров была на высоте. Можно ли на сто процентов быть уверенным в каждом солдате. Нет нельзя. Лояльность базировалась на деньгах и выгоде. Больше заплатят и всё. Верность и лояльность имела свою цену. Можно было немного доверять верности своему слову и личной чести дворян, но и там всё было непросто. Доверять можно было только себе.
Но в настоящий момент после всех выплат и прочих расходов у меня имелось сумасшедшая по нынешним временам сумма в один миллион гульденов и это только наличной звонкой монетой. Как использовать такие деньги. В голову приходила только одна мысль. Создание торговой компании и торговля с Индией и поставки в Европу из Индии и Китая любых товаров. На снаряжение экспедиции денег уже хватало. Вопрос был в другом как обойти своих конкурентов. Создание большой компании в которой многое будет завязано на меня конечно не панацея от измены. Но это даст минимальные гарантии для меня. Кроме этого, имелись и мысли по поводу захвата власти в каком ни будь небольшом немецком княжестве и переходе на другой уровень. Сейчас масоны довольно легко могли найти меня и нанести удар. В случае перехода с уровня просто дворянин на уровень владетельный дворянин вступали в дело уже иные правила. Но и перейти в новое состояние было совсем не просто, деньги здесь ничего не решали. Ты мог быть богат, но для старой элиты ты был просто выскочка. Надо было зарабатывать репутацию на войне и уже потом искать варианты с земельными владениями и признанием.
Глава 19
Повседневные хлопоты не давали мне продохнуть и немного заняться стратегическим планированием. Текущие дела просто заваливали меня с головой. Без меня не могли решить сколько пороха и свинца выдать личному составу. Какой план занятий утвердить на день и на неделю. Кто из офицеров, когда дежурит и можно ли поехать в отпуск. Но в конце концов меня довели, и я построил всех и нарезал задачи, как и положено в армии — от забора и до вечера. Это помогло, теперь старались лишний раз не задавать вопросы и решали вопросы входящие в компетенцию каждого без привлечения командира.
