под руководством министра обороны. Но туда не явились. Мне звонят коллеги и спрашивают, что случилось, а я не знаю. Звоню начальству, тот сначала не отвечает, потом говорит, чтобы мы не обращали внимания на это. А теперь снова не отвечает. И что я должен думать?
— О том, где находится Могучий? — хмыкнул Оболенский, непонятно к чему вспомнив юного аристократа, словно кость в горле застрявшего у его шефа.
— Кстати! — глаза Голицына загорелись, и он даже потрепал подчинённого по плечу. — А ведь всему виной может оказаться тот самый артефакт, который нам так и не дали изъять. Как считаешь?
— Похоже на натяжку, — ответил майор после чего развёл руками. — Но в такой ситуации, что на неё только не похоже. А что говорят наши в окружении императрицы? — спросил он вдруг, словно что-то вспомнил.
— Ничего особо не говорят, там близких-то не осталось, всех на эсбэшников поменяли, впрочем… — он снова взял трубку, быстро набрал номер и спросил: — Это Голицын беспокоит. Скажите, а как в последнее время здоровье? — затем выслушал ответ, кивая каждой фразе и сказав: — Спасибо, — повесил трубку.
Затем, размышляя, полковник подошёл к бару, вытащил бутылку, налил себе в рюмку глоток и тут же выпил.
— Говорят, что императрица очень нервничает, — проговорил он после этого. — Но дело даже не столько в этом. Она почти не разговаривает, предпочитая односложно отвечать на вопросы.
— И какие предположения? — напрягся Оболенский.
— Что императрицу подменили, — ответил Голицын и обернулся к подчинённому, который увидел разлившуюся по лицу начальника бледность. — Но нас туда вряд ли подпустят.
— Неужели переворот? — майор лишь укрепился в своих подозрениях.
— А мы тут сидим и бездействуем, — нахмурился полковник. — Так, давай-ка набросаем план действий. К императрице нас, конечно, не пустят, а вот Могучего я бы проверил на причастность. Он же всё время последние дни с Воронцовым крутился.
Когда они подъехали к дому Руслана Дмитриевича, то сразу заметили движение в саду. Однако, когда поспешили туда, обнаружили лишь висящий портал, который вот-вот грозил закрыться.
В следующий момент я почувствовал сильный вихрь, обволакивающий меня со всех сторон. Он бросал меня во все стороны, словно ураган плюшевую игрушку. И практически вырвал руку Анны из моей. Мне пришлось приложить усилия, чтобы не выпустить её ладонь и при этом не сделать императрице больно.
Но в то же время сквозь вихрь я вдруг увидел мерцание мироздания таким, к которому привык за миллиарды лет своей прошлой жизни. Яркими искрами пронизывало оно пространство перед глазами и казалось вечным. Но я-то знал, что это не так. Если присмотреться, можно было увидеть, как гаснут дальние звёзды.
Совершенно точно мы покинули наш мир и отправились в неизвестность, которая совершенно точно не была Бездной, о которой говорил Борис. Портал выкинул нас прочь из той части реальности, где я находился в последнее время. Я даже успел подумать о том, что это похоже на космический слив. Вернуться из такого путешествия действительно будет сложно.
Магия, вырвавшая нас из собственного мира, слабела, её поток мельчал. Время, словно застыло на месте, не решаясь двигаться дальше. А, может быть, ожидая, что я сдамся. Но моя решимость была непоколебима. А сознание готово к любым испытаниям.
Оглянувшись на спутников, я увидел, что они тоже замерли, как и всё вокруг. И только мне было подвластно видеть, как мы проносимся сквозь вселенную. Уж не знаю, сколько это длилось, возможно, лишь миг, но очень яркий, чётко отразившийся в памяти.
Совсем скоро всё вновь пришло в движение, и мы рухнули в дыру, мало напоминающую портальный овал. Сразу же меня окутали смрадный дым и липкая жара.
Рядом закашлялись Борис и Анна.
— Задержите дыхание, — сказал я им, хотя сам сделал это инстинктивно. — Этим воздухом нельзя дышать!
* * *
Как я и предполагал, магия в этом мире не работала. Причём, сначала мне показалось, что её нет вовсе, так как мои мышцы не усиливались и не подсвечивались, но затем я проверил свой разум и обнаружил, что ментальная защита на месте. Значит, всё-таки какая-никакая магия тут была.
— Мы не можем не дышать, — выдохнула, наконец, Анна и снова захрипела и закашлялась.
Нужно было срочно что-то предпринять. Но меня отвлекало то, что я пытался осмотреться в новом месте. Однако первое, что я увидел, это живоглота, сидящего на моём плече.
— Почему не в Лимбе, — хрипя, спросил я, хотя уже договаривая, знал ответ.
— Тут его нет, — ответил Пушок и по привычке выпучил глаза.
Впрочем, он особо не мучился. В первые секунды в новом мире он раскрыл пасть, и оттуда появился пузырь, похожий на слюдяной, который, вырвавшись из пасти живоглота, облёк его в прозрачную сферу, внутрь которой, как я заметил, дым не проходил. Эта защита фильтровала воздух, что было для нас очень кстати.
— А нам можешь такие сделать? — спросил я, указывая на прозрачную сферу.
Живоглот несколько раз мигнул глазами.
— Слишком большие, — ответил он после раздумий.
— Только на голову, — я руками показал, какого размера нужна защита, так как интуитивно догадался, что Пушок неправильно меня понял и подумал о сферах размером с человека.
— Это можно, — совершенно безэмоционально согласился он.
И тут же выдул новый шар из своего зоба, который прошёл сквозь его собственный, как будто они вообще не соприкасались. Я тут же надел на голову и вдохнул. Я опасался, что защита живоглота будет дурно пахнуть или плохо фильтровать, но все эти мысли оказались несостоятельными. Защита была прекрасной и ничем не пахла. Как и воздух, который доходил до моего носа. Кажется, он был даже слишком стерилен. Но в данной ситуации выбирать не приходилось.
Следующие две сферы я раздал спутникам. И теперь у меня появилась возможность оглядеться по сторонам.
Мир, раскинувшийся вокруг нас, казался поглощённым магическим пламенем и удушливым дымом. Последний иногда рассеивался, и тогда открывались чудовищные подробности места, где мы оказались.
Всё вокруг, даже перспектива, казалось искажённым и чужим. Мы стояли посередине аллеи, образованной то ли обломками разрушенных зданий, то ли мертвенными деревьями. Хотя я сомневался, что в подобной атмосфере может хоть что-то расти. То тут, то там на фасадах-стволах встречались кроваво-красные кристаллы, испускающие пульсирующий свет, который в свою
