— Любовь Васильевна, садитесь впереди, — предложил Игорь, когда я вышла из подъезда.
— Да пусть лучше Олег впереди, а я по стариночке, сзади, — уступила я.
Олег чиниться не стал и рядом с Игорем, на пассажирское сидение, а я примостилась сзади.
Машина легко тронулась и уже через десять-пятнадцать минут мы выехали из Калинова и затряслись по пригородной дороге. Игорь любил быструю езду, поэтому берёзки и ёлочки стремительно неслись навстречу, а мои старые косточки пересчитали все колдобины и ямки.
Оттого я особо обрадовалась, когда на дороге показался мужичок в кургузой кепочке с двумя сумками. Он поднял руку. Показывая, что ему тоже туда.
— Возьмём? — почему-то у меня спросил Игорь.
— Так ты же водитель, ты и главный, — промолвила я.
— Надо взять, — вздохнул Игорь и притормозил, приоткрыв окно: — Вам куда?
Мужичок что-то ответил, я не услышала, но судя по тому, что Игорь кивнул, у нас появился попутчик.
Хлопнула дверка и рядом со мной скромно примостился мужичок.
— Здравствуйте, — чинно сказал он, — а я вот на автобус опоздал. Меня дальнобойщик до развилки подкинул, но ему на Вербовку, а я уж стал ждать, авось кто-нибудь проедет да заберёт.
— Долго ждали? — спросил Игорь, чтобы поддержать разговор.
— Долго, часа полтора уже, — взгрустнул мужичок, — я и шел понемногу, но сумки, гадство, тяжелые. Так что больше стоял ждал.
— Это вам пришлось бы до утра ждать, — заметил Игорь.
— Да, повезло мне с вами, — согласился мужичок и, спохватившись, спросил, — а вы куда едете?
Я хмыкнула, наверное, излишне громко, так как мужичок посмотрел на меня чуть укоризненно и суетливо добавил, — там всё сёла одно за другим идут.
— В село Большие Дрозды, — ответила я.
— Красота! — заискрился неподдельной радостью мужичок, так, что его голубые водянистые до прозрачности глаза стали ещё светлее. — А я в Калиновке выйду, это перед Дроздами. Прямо красота красивенная, как повезло!
Некоторое время ехали молча, но мужичку хотелось поболтать, и он прицепился ко мне, так как именно я сидела рядом:
— В гости?
— Угу-м, — односложно ответила я, не желая вдаваться в подробности.
— А я вот домой еду. Съездил сегодня на базар, продал яйца и прибарахлился вон. Подарков детям накупил, — хвастливо сказал мужичок. — Жувачку, целый блок. И сникерсов.
— Прекрасно, — ответила я и уставилась в окно.
Опять какое-то время ехали молча. Мужичок пытался прислушиваться к разговору Игоря и Олега, но они очень тихо обсуждали какую-то иностранную рок-группу, так что ему стало не интересно, и он снова заскучал.
Но надолго его опять не хватило. Поёрзав немного и, видя, что я не обращаю на него внимания, он сказал:
— Эх, какую страну просрали, гады.
— Угу-м, — по инерции ответила я, но мужичку в этой теме собеседник был не нужен.
— Прихватизаторы! Сволочи! Иуда Меченый, надо было его ещё в детстве пристрелить…!
— Скучаете за Советским союзом? — мне вдруг стало вот даже любопытно.
— А кто же не скучает? — удивился дядька.
Я вспомнила первый день своего попадания сюда и разрисованную девицу в розовых лосинах с баблгамом у ларька с кассетами, и засомневалась в словах мужичка.
Очевидно, увидев сомнения у меня на лице, дядька вывалил целый ворох сведений, как можно и нужно было удержать СССР от развала.
— Но если бы СССР не развалили, как бы вы тогда сникерсы и жвачку своим детям покупали? — поддела его я.
— Жвачку… — понурился вдруг мужик, — то-то и оно, что за жвачку такую страну просрали…
— Вам что, жалко теперь?
— Понимаешь, — загорячился мужичок, — я же тогда, при СССР, жил себе спокойно, работал и ни о чём не думал! Знал, что мои дети в школе выучатся и в техникум поступят, или даже в институт, если захотят. А потом на работу их направят, жильё дадут… А теперь что? Разворовали всё, что было! И дальше воруют!
— Зато железный занавес спал, — подал вдруг голос всё это время молчавший Олег.
— Занавес! В жопу твой занавес, вот что я скажу, сынок! — возмутился мужичок так, что его уши аж покраснели, — Что с того, что занавес⁈ Много ты теперь по заграницам катаешься? Теперь люди вообще без копейки сидят! У нас на прицефабрике уже четыре месяца зарплату яйцами выдают…
— Так вам хоть выдают, — влез в разговор Игорь, — а моя мамка в вечерней школе работает, так им только обещают. На список пишут, а денег не дают!
— Во-во, я ж об этом и говорю! — обрадовался поддержке мужичок, — толку с того занавеса, когда все деньги сгорели!
Он еще какое-то время повозмущался, всё больше и больше нагнетая. Наконец, он выдохнулся и умолк. Воспользовавшись паузой в монологе, я сказала:
— А вы бы хотели, чтобы СССР вернулся?
Мужичок икнул и ошеломлённо уставился на меня.
А я смотрела на него.
Так мы ехали какое-то время. Молча.
Мужичок не нашелся, что ответить.
Через пару минут машина притормозила у поворота, и Игорь сказал:
— А вот и Калиновка.
— Спасибо, сынок, — обрадовался мужичок и, сконфузившись, тихо спросил, — сколько с меня?
— Да нисколько, — отмахнулся Игорь, — мимо ехали, по пути подвезли. Я же не таксист, чтобы деньги с людей брать!
— Ну спасибище тебе просто огромное! — расцвёл словоохотливый мужичок и вылез из машины.
Мы отъехали от поворота на Калиновку, и Олег сказал:
— Что тогда плохо жили, что сейчас — один чёрт.
Мы с Игорем промолчали.
Когда уже въезжали в Большие Дрозды, Игорь вдруг тихо ответил:
— А всё-таки при Советском союзе я себя гражданином великой страны чувствовал… и гордился этим… а сейчас уже и не знаю…
— А сейчас ты крутишь ужастики в подвале на старом видике. А скоро откроешь свой ларёк со сникерсами.
— Ну да… — вздохнул Игорь, — а при СССР работал бы по специальности –инженером.
— Приехали, — сказала я и машина остановилась перед знакомым и синими воротами у раскидистой липы.
У меня аж сердце ёкнуло, сама не знаю, почему.
— Ох, божечкипомоги, — пробормотала я и первая вышла из машины. Знакомо пахнуло парным молоком, свежими опилками, дымком из печей, сдобными пирогами и жаренной картошкой с салом и луком.
Парни вышли следом.
— Ох, что сейчас будет, — пробормотала я машинально, но парни услышали:
— Всё хорошо будет, Любовь Васильевна, — успокоил меня Олег и первым толкнул калитку. За ним вошел Игорь, и уж потом — я.
Во дворе, который у деда Василия в прошлый раз был таким аккуратным и ухоженным, сейчас царил хаос и раздрай. Две яблони были выкорчеваны, сбоку зиял внушительный котлован.
— Ого! — присвистнул Игорь, — вот это размах.
— Хозяева! — тем временем крикнул Олег.
Как ни странно, постоянно молчавший Олег, который показался мне тихоней и тюфяком, разительно изменился: сейчас его словно подменили — уверенный взгляд, властный голос и жесты.
— Чего? — из сараюшки выглянул по пояс голый мужик с заступом.
Кожа его блестела от пота.
— Здравствуйте, — сказал Олег, — вы хозяин этого дома?
— Ну я, — ответил мужик и вытер ладонью пот со лба. — А вы кто будете?
— Я юрист, Смирнов Олег Иванович, — представился Олег. — А это дочь незаконно выселенного из этого дома собственника.
Олег барским жестом указал на меня.
— В каком это смысле «незаконно выселенного»? — аж подскочил мужик, — у нас сделка купли-продажи была оформлена по закону. Всё чин-чинарём.
— Не всё, — начал перечислять Олег и достал бумаги, — вот смотрите, договор купли-продажи был оформлен не верно и не зарегистрирован должным образом в БТИ…
Он начал занудно перечислять, и уже через пару минут у меня жутко разболелась голова и я начала терять нить разговора.
Уже минут через пять мужик орал на него благим матом, доказывая, что всё не так.
Я стояла, а внутри аж всё сжималось.
— Олег хороший спец, — шепнул мне Игорь, — не волнуйтесь, он и не такие дела выигрывал.
