Усмехнувшись и прервав наш разговор, я заторопился к верблюду. А Хим, застыв, смотрел мне вслед, не решаясь сделать следующий шаг и не понимая, как выбраться из нелепой ситуации, в которой он ненароком оказался. Действительно, встретив на грязном постоялом дворе человека, который говорит так, как ты не слышал никогда — это большая удача, или даже откровение богов. Но это же может оказаться и проклятием богов, ведь их замысел не понять простому смертному. Боги — это нелюди.
Но Хим не настолько оказался подвержен преклонением перед богами, да и не верил он в то, что этот разговор и продажа оружия странному воину принесёт ему несчастье, скорее наоборот, он только убедился, что сейчас поступил правильно. Грех не воспользоваться ситуацией в своих целях, посчитав за знак судьбы.
Он ведь не знал, что этот мир ещё девственен и не поклоняется ни одной религии, кроме язычества, но даже в идолопоклонении много непонятного, чего боятся до сих пор, несмотря на тысячелетия торжества мировых религий, науки и полного контроля над животным миром. Человек слаб и потому подвержен вере в знаки судьбы и мистику, особенно на войне.
Посмотрев мне вслед, Хим всё же решил, что поступил правильно, и отвернулся, крикнув своим людям, чтобы они седлали верблюдов. У него свой путь и свои дела, а у этого странного воина свои. Так зачем тогда ломать себе голову непонятными рассуждениями, когда есть дела и поважнее!
Я же, оседлав верблюда, взгромоздился на него вместе со всеми мешками и, слегка тронув поводья, величавым шагом покинул сей гостеприимный двор. Задерживаться не стал и сразу направил верблюда в сторону юга, по пути размышляя о правильности принятого решения.
Трудно сказать, правильно ли я поступил или дал маху, но ввязываться в сомнительные авантюры с первыми попавшимися людьми мне не хотелось. Неизвестные цели, неизвестное предназначение и хозяева этих воинов не позволяли мне спокойно принять приглашение примкнуть к отряду и уподобиться тем, кто готов идти хоть на край пропасти ради трёх золотых шекелей. Я не такой, и в состоянии заработать их самостоятельно. Да и упоминание имени визиря мне не добавило радости. Можно, конечно, построить карьеру и здесь, но пока не с руки.
С другой стороны, идти в команде, которая хоть мало-мальски знает путь и местные реалии, гораздо проще, да и выживать среди дикарей значительно легче. Всё же, я один, и потому уязвим. Да, мне проще затеряться, но и спасаться тяжелее, а уж отбиться от хищных животных или группы людей и вовсе проблематично, потому как надо оказаться намного их сильнее, умнее, хитрее, изворотливее, а кроме того, банально быть даже более жестоким, чем они, хотя это практически нереально.
Я вздохнул, становиться патологически жестоким мне не хотелось, не моё это: шкуры снимать, огнём жечь, черепа врагов на палки насаживать. Да, возможно, это чуть ли не единственный способ подчинить себе дикарей или других, более цивилизованных людей, но, если начать, то остановиться потом станет просто невозможно. Так что, лучше на этот путь и не ступать. Любая жестокость должна быть оправданной, не более того. В общем, нужно выжить, а дальше посмотрим.
Верблюд же без лишних рассуждений мерно шагал по почти пустой дороге. Меня никто не обгонял, не преследовал, лишь только навстречу попадались спешащие по своим делам люди. Особенно много встречалось рабов, что шли под присмотром хозяев. Это напрягало меня, ведь я толком не знал, как становятся рабом, какие вообще отношения между рабом и хозяином, как они регулируются в древнем мире. Профан я в этом, что поделать. А чего не знаю, того опасаюсь.
В мое предыдущее попадание уже рабов не существовало, хотя дикарей никто не отменил, а сейчас совсем другие времена, и потому не сильно хочется во всё это ввязываться. Лучше держаться подальше, пока всё окончательно для себя не пойму.
Едва отъехав от караван-сарая, я стал понукать верблюда, добиваясь, чтобы он ускорил шаг. Животное сначала слегка противилось, но, в конце концов, смирилось и стало передвигать лапы значительно шустрее. И в полдень я уже оказался довольно далеко от столицы древнего государства.
Остановившись на днёвку, позавтракал, точнее, пообедал, обдумывая дальнейшие свои действия. Тело под бронёй изрядно вспотело, но снимать её я не стал, одевать больно долго, а в пути может всякое случиться. И вообще, лучше стать вонючим, чем мёртвым, хотя, умерев, опять же, становишься вонючим, хотя тебе на это уже всё равно, но сам факт… Мёртвым я оказаться не планировал, и потому не снимал броню, так что, всё логично.
Остановившись на отдых, пользуясь, что называется, удобным случаем, потренировался навыкам обращения с саблей. Она оказалась непривычно тяжела и вообще мало удобна в каких-то манипуляциях, но лиха беда начало. Я чувствовал, что лучшего в ближайшее время ничего не найду. Ну, нет здесь ничего подходящего. Хотелось бы достать греческий копис или римский гладиус, но я их тут пока не видел и вряд ли найду.
А ещё мне нужно тренировать навыки стрельбы, метания копья, работу с этим самым шотелем. Как говорил когда-то Ленин, если это правда, конечно: «Учиться, учиться и ещё раз учиться», ну и иногда лечиться, лечиться и ещё раз лечиться, после всей этой учёбы.
Лечить я умел и, заприметив интересное с точки зрения полезности растение, тут же останавливался и принимался его обрывать или выкапывать корешки, или вообще сдирать кору и отколупывать смолу со ствола. Сплошная маета. Меня, слава богам, никто не преследовал, хоть я и старался как можно скорее уйти от Аксума, то и дело прислушиваясь и оглядываясь, оставляя за собой многочисленные селения, пока не направил своего верблюда на юг, покидая хорошо обжитые районы.
На ночь я остановился в каком-то селении, оплатив постой медными монетами. Надеюсь, меня никто не хватился и не стал искать, а то мало ли. Но ночь прошла спокойно, и наутро я вновь отправился в путь. Теперь селения попадались не часто, а поля, засеянные зерновыми культурами, и редкие оазисы банановой травы встречались гораздо реже, чем раньше. В каждом селении я закупался продуктами, что могли мне помочь продержаться, как можно дольше, не охотясь. Покупал я мало, самое необходимое.
Пройдя по дороге ещё какое-то время, я вскоре свернул с пути, уйдя в саванну. Где-то впереди располагался форпост Аксумского царства, куда заходить я не захотел. Зачем? У меня всё есть: и продукты, и кухонная утварь, и оружие, причём в достатке.
Вольный ветер саванны пахнул на меня экзотикой африканского разнотравья, деревьев и горячей земли. Вдохнув его всей грудью, я на миг закрыл глаза, наслаждаясь этими запахами, и поехал дальше, неспешно подгоняя своего верблюда. Движение — это жизнь, а жизнь во время движения красива вдвойне.
Глава 14
К границе
Для ночёвки я избрал местность возле небольшой рощицы деревьев. И буквально тут же обнаружил неприятное соседство: среди деревьев бродило небольшое стадо обезьян. Судя по их внешнему виду — представители, близкие к павианам, эндемики Эфиопии гелады. Весьма примечательные и очень редкие в наше время.
Они имеют на груди свободное от волос пятно в виде галстука или раздельного сердечка. Узкий треугольник вверху соединяется тонкой линией с таким же, расположенным немного ниже. В общем, трудно описать, на что это похоже, у других обезьян такой особенности нет. Кожа их имеет ярко-красный цвет, и это, конечно же, лучше смотрится, чем красные подхвостья у павианов.
Остановившись, я заметил, как полтора десятка этих то ли мартышек, то ли павианов тревожно оглядывали меня. Я предполагал, что на ночь они полезут на деревья, но нет, они только сожрали какие-то древесные вкусности и, поорав на меня, видимо, от возмущения или переизбытка негативных чувств, ушли на ночёвку в сторону недалёких скал. Ну, и хорошо, ещё мне не хватало с обезьянами разбираться, зачем они мне сдались, животные эти.
На том и разошлись: обезьяны ускакали, а я остался возле деревьев. Разместившись в их тени, привязал верблюда и принялся расчищать себе место для ночёвки. Разжигать костёр пока не стал. Трава совсем стала сухая, а сезон дождей должен начаться совсем скоро, через неделю, максимум две. Еды у меня достаточно и без приготовления на костре, а вот дров стоило тут поискать и забрать с собой на будущее. Не везде в саванне можно найти деревья.
