на мир и окружающих из-под тяжелых мохнатых бровей, не обращая внимания на крики раненых, которых несли в лазарет, и сильнейший запах крови, от которого её собратья истекали слюной и с предвкушением смотрели в сторону битвы.
— Надеюсь на тебя Стеф. — Сказал я своей старой напарнице, которая в ответ лишь фыркнула, будто говоря «И не из таких ситуаций выбирались».
В такие моменты, перед боем на меня всегда находила странная и необъяснимая меланхолия. Перед глазами проносилось детство. Такое далекое и туманное.
Доброе и улыбчивое лицо матери, будившей меня с утра и угощавшей свежими сладкими булочками.
Веселый и неунывающий отец, часто бравший меня на охоту. Пострелять рябчиков или белок в небольшом лесу, примыкающим к стенам Сумеречного Дола.
Дядя, всегда серьезный и молчаливый мастер над оружием, обучивший меня основам владения мечом и копьем.
И длинные, черные от копоти колья, на которые насадил их головы Эйрис Таргариен «Безумный Король». И я оказался бы рядом с ними, если бы не заступничество Барристана Отважного и милорда Темпера. Лишь благодаря им безумец приказал выдать мне пять плетей, а не пытать и убить как остальных.
Шрамы, оставленные кнутом королевского палача, до сих пор болят, особенно в дождливые ночи.
Не знаю какая судьба ждала бы меня дальнейшем, ведь мало кто был готов принять к себе десятилетнего сироту из уничтоженного рода, без монеты в кармане, но милорд взял меня с собой, отвезя в такой далекий и таинственный Дорн, в долину Солнечного пламени, которая стала мне вторым домом.
Именно там я обрел новую семью в лице боевых братьев и сестёр, как и служащих в войске господина, и смог стать кем-то большим чем простой иждивенец, подобранный с улицы по доброте душевной. Я стал капитаном Черной гвардии, личной гвардии милорда, лучшим из лучших. И сделал я это сам, без помощи родни или больших денег, что приятно грело гордость в моей груди.
Но самое главное именно в Осгилиате я встретил её.
— Как она там… — Невольно вырвалось из меня, пока я очередной раз проверял насколько хорошо сидят доспехи и закреплено седло.
Эшли была самой большой удачей в моей жизни. Дочь простого пекаря из центрального квартала, она запала в мое сердце с первого взгляда. Длинные пшеничные волосы, милые ямочки на щеках, слегка курносый носик, очаровательные веснушки… она не была невероятной красавицей как миледи Эйлис или королева Серсея, которую мне довелось видеть пару раз. Но она была такой родной, домашней, теплой, а хлеб, испеченный ее маленькими и тоненькими руками был для меня вкуснее чем все яства на столах магистров из Вольных городов вместе вместе взятые.
Воспоминания как я, тогда молодой мальчишка, приходил к ней с цветами и бочонком медовых фруктов, купленный в долг на деньги всего отряда, и постоянно заикаясь и потея, словно был не в хлопковой рубахе, а в закрытом доспехе, до сих пор вызывают улыбку. С тех пор прошло уже почти пятнадцать лет. Эшли подарила мне пять прекрасных детей, все из которых пережили младенчество и росли большими и здоровыми, а она сама с годами стала только красивее.
Положение, высокое жалование, дом и любимая жена. Все это я получил лишь благодаря милорду и сейчас пришла пора еще раз отдать ему долг.
— Донтос! — Услышал я громкий женский голос и спустя мгновение из мельтешащей перед нами толпы коней и людей появилась серебряная макушка. — Вот ты где!
— Миледи. — Почти хором проговорили все гвардейцы и я в том числе, глубоко склонив голову. Сама леди Элейна была в своих любимых красных доспехах в сопровождении белых варгов-близнецов Хроли и Броли, с морд которых до сих пор продолжали капать красные капли. Все же дочь милорда командовала одним из участков фронта и наверняка уже успела пролить немало крови.
— Давайте без расшаркиваний. — Подъехав ко мне на коне, она сдернула с седла чистый меч в новых ножнах и передала мне. — Держи. Отец хотел вручить позже, когда Аларик вернется с Севера, но время не ждет.
— Благодарю, миледи. — Еще раз поклонился я, взяв в руки меч, который оказался гораздо легче, чем я думал. А слегка вынув его из ножен у меня глаза стали словно два блюдца.
Валирийская сталь.
Все еще не веря, я достал его полностью из ножен, вызвав невольный вздох всех окружающих гвардейцев.
Меч из валирийской стали.
Да он был тоньше тех к которым я привык, но все равно. Оружие созданное из самого крепкого и редкого металла в мире было в моих руках.
— Отец еще пять лет назад сделал заказ в Квохор, чтобы они переплавили его секиру в два меча. Один для командира гвардии, другой для капитана стражи. — Сказала миледи, сложив руки на груди и уперев в меня серьезный и строгий взгляд. — Донтос, ты должен осознавать какой чести и доверия оказался удостоен. Не потрать его зря.
— Ваши слова для меня закон, госпожа. — Еще раз склонив голову и захлопнув забрало шлема, я повел коня в сторону укреплений, где все было готово для прорыва.
«Собственный валирийский меч» — Все еще неверующе осматривая пламенные переливы на лезвии, я все больше и больше разгорался. Обычно владеть клинком из неразрушимого металла могли только главы благородных домов, но изредка, если они были стары или не могли сражаться из-за застарелых травм, как милорд, они доверяли их своим самым доверенным людям. Тем на кого больше всех полагались и тем кто мог полностью раскрыть потенциал оружия, способного резать сталь как бумагу.
И этим человеком оказался я.
Уже на подъезде к валу, с которого недавно в очередной раз выбили просторцев и те опять лезли обратно, я пришел в себя и, обернувшись, посмотрел на своих людей, которых здесь оказалось четыре десятка, а за нами следовали почти три сотни рыцарей и сержантов нашего дома. Я не видел их лиц, но глаза, сквозь щели в забралах, пылали такой же решительностью и жаждой битвы как у меня.
— Труби! — Приказал я скакавшему рядом горнисту, который быстро поднес
