Ленка Соколова взяла и сдула её. Она, видите ли, не подготовилась. В то время мне не поверили, что это я сделала сама и влепили двойку. Ленке же поставили четыре за МОИ ошибки. И даже то, что я потом оттаскала после школы Ленку за косы не улучшило моего настроения. Я тогда тоже не могла унять рыданий из-за несправедливости бренного мира.
Маньяра же сидела словно статуя древнеафриканской царицы вырезанная из эбонитового дерева. Её лицо не выражало ничего, кроме спокойствия. Я кидала иногда на неё короткие взгляды и дико завидовала — вот это выдержка.
— Успокойся, Марин, успокойся, — мурлыкала Агапа.
А я не хотела успокаиваться…
Слезы текли не переставая, как у достопамятной царевны Несмеяны. Плюшки-ватрушки, вот никогда бы не подумала, что могу за пять минут целый стакан наплакать и по кому? По мужчине! Да после моего бывшего мужа я почти всех мужчин отнесла к категории «козлы». Всех… кроме Бреда Пита. Он был таким душкой в фильме «Троя»…
Маринка-сталь, Маринка-титан!!! А теперь Маринка-плакса…
Агапа прижала меня к груди, ещё раз погладила по голове, а я в отместку намочила её розовую мантию. Она только вздохнула на это.
— Он же… А тот… И они… Так нельзя! — вырывалось у меня между рыданиями.
— Всё образуется, Марина, всё будет хорошо, — говорила Агапа.
А я не верила. Я продолжала плакать до тех пор, пока не испугалась, что умру от обезвоживания. Потом махнула на испуг рукой и продолжила изливать своё горе. Агапа к тому времени уже подсела к Маньяре и они о чем-то тихонько шептались — или решали, как меня успокоить, или договаривались столкнуть меня вниз, чтобы не намочила простыню-самолет.
Я отвернулась от них и продолжала изображать поющий фонтан. Слезы не приносили облегчения, но мне просто нужно было чем-то заняться…
— Всё будет хорошо, — прошептал над ухом голос, а рука мягко прошлась по волосам.
— Да отстань, Агапа. Я и так знаю, что всё будет хорошо. Дай мне поплакаться вволю, — отмахнулась я.
— Да плачь на здоровье, — услышала я голос Агапы в отдалении. — Я тебя не трогаю.
Я тут же обернулась — а кто же тогда меня трогает? И чуть не свалилась от удивления с края простыни — на меня пялился довольный суслягух.
— Вот только тебя здесь не хватало. А ну пошел вон! — выкрикнула я.
— Тише, Марина. Успокойся! Я хочу помочь! — суслягух выставил вперед зеленые лапки, как будто это могло спасти его от «Шандарахуса».
— Да ты и так уже помог. А ну проваливай с нашей простыни! Иначе я тебя сейчас свяжу и скину за борт, как Степан Разин королевну!
— Вот, ты уже плакать перестаешь! Сейчас ещё немного поговорим и вовсе улыбаться начнешь, — быстро проговорил мой фамильяр.
Как бы я не хотела его сбросить с транспортного средства, но определенная толика правды была в его словах. Я действительно вытерла слезы и нахмурилась. Теперь я уже не жалела себя, а платок потихоньку извлекался из кармана.
Ох и залеплю же я сейчас этому нахалу и наглецу…
— Если ты бросишь в меня заклинанием, а я увернусь, то ты либо попадешь по своим подругам, либо проделаешь дыру в простыне. И то и другое тебе не нужно, так что присядь и послушай меня.
Хитрый фамильяр остановился так, чтобы в случае моего промаха задело девчонок. Я глубоко вздохнула, задержала дыхание и сосчитала до десяти. Выпустила воздух. Всё, теперь я могла его послушать… минуту, не больше. О чем тут же ему и сообщила.
— Мне хватит, — заверил суслягух. — Марина, я знаю, куда вы летите и зачем. Я знаю, что там вас ожидает и это очень плохое место. Цварги вас не отпустят просто так, а именно они там главенствуют. Это хитрый и подлый народец, они способны на всё, чтобы сохранить Драконьи слёзы в неприкосновенности. Но я знаю их повадки и могу вам помочь выполнить задание. У меня всё — теперь можешь стрелять.
Мой фамильяр скрестил лапки на груди и принял вид кающегося грешника. Даже на колени встал и склонил голову, как будто смирился со своей судьбой и отдавал жизнь в мои дрожащие ручонки.
Вот если бы я не была зла на него, то могла бы даже простить и в ответ погладить по шерстке, а так лишь кивнула, мол, продолжай.
У суслягуха вырвался вздох облегчения.
— Я знал, что у тебя достаточно благоразумия для верного решения. Как бы мы не ругались в прошлом, но сейчас мы на одной стене замка, а перед нами многочисленные враги. И только от нас зависит — выдержим атаки или позорно сдадимся.
— У тебя дар красноречия проснулся? Скажи, чем ты можешь помочь нам?
— Я знаю некоторые традиции цваргов. При всей своей хитрости и полости, они очень азартны. Если вам удастся вызвать их на соревнование, то они могут согласиться, а это уже немало. Что вы можете делать сообща?
Я переглянулась с подругами.
— Хула-хупиус, — вырвалось у нас одновременно.
Если вы ни разу в жизни не играли в хула-хупиус, то вряд ли сможете по достоинству оценить эту игру. Это смесь догонялок, серсо, и битвы на снежках. Причем во всем этом участвуют обручи, командное взаимопонимание и конечно же — удача.
Нападающие могут нейтрализовать соперников зелеными кольцами, которые превращаются в любую вещь, лишь бы она была способна задержать противников вплоть до забития гола. Обороняющиеся могут отбиваться синими обручами, а вот забивать нужно только красными — их нужно суметь накинуть на торчащие столбики. Ещё есть платиновый обруч, который живет своей жизнью в игре и может появиться в любой момент, но так же может и пропасть. И если вам посчастливиться поймать и набросить платиновый обруч на столбик врага, то можете спокойно танцевать джигу-дрыгу — вы выиграли безоговорочно, не дожидаясь, пока вам набросают десять обручей.
Правила просты, но у нас в Академии были препятствия в виде полуобнаженных парней, которые отвлекали от азарта игры и наводили на грешные мысли. Интересно, а что будет у цваргов?
Мы пролетали над зеленым морем из деревьев и кустов. Голубыми проблесками под нами зияли излучины рек и блюдца озер. Вдалеке мы видели человеческие поселения, среди них виднелись маленькие, но очаровательные замки. Как бы меня не тянуло взглянуть на них поближе, но фамильяр отговаривал от этого.
— Вы ещё не готовы ко встрече с местным населением. Только на следующем курсе вы получите задание познакомиться с вероятными подданными, и вас будут обучать
