девушка не дотягивала до рекорда почти десятку. Похоже это задевало её за живое, я видел, что чёрные брови ныряльщицы насупливались от попытки к попытке всё сильнее и сильнее.
Наконец, во время очередного нырка, несомненный лидер ребят видимо решил добить её. Дождавшись, когда та уйдет под воду в очередной попытке, он что-то сказал друзьям... и они, не торопясь начали пятиться назад!
В итоге, когда незнакомая мне девушка вынырнула ... до группы её сверстников было уже метров пятнадцать. Довольно большие, особенно по сравнению с женщинами касты земли глаза ныряльщицы распахнулись в изумлении. Скорее всего, она рассчитывала на этот раз уж точно подплыть поближе, а тут такое!
Минутная немая сцена... но не выдержала Айха — она, конечно, сдерживалась как могла, прятала глаза, отворачивалась, но всё же прыснула. А потом уже и рассмеялась во всю. Её смех, словно звон серебряного колокольчика разнёсся над водной гладью. Следом не выдержали остальные.
— Что? — нахмурилась девушка. — Что вы веселитесь то? Я ж завалю Испытания. Это, по-вашему, так весело?
— Ладно, Ру́йха, не переживай, — крикнул один из пацанов. Кажется, это он в прошлый раз был с лодкой. — Мы просто отошли, когда ты ныряла.
— Зачем? — теперь её брови взлетели вверх.
— Это ... просто шутка... — развел руками парень.
— Шутка? Вам шутка?!
— Не расстраивайся, Руйха, мы ж пошутили, — крикнул утирающий веселые слезы Кай, — улыбнись, ты слишком серьёзная сегодня.
— Да вы... — надулась Руйха, — просто дураки! Всё! Я замерзла! Кто греться на берег?
Тот же пацан вроде дернулся, но Кай опередил его:
— Погоди. Давай ещё пару-тройку раз, да надо собираться, со мной отец сегодня хотел поговорить, а он скоро вернётся.
— Я на самом деле что-то устала, — уже более спокойно проговорила девушка. — Вы тренируйтесь, а я отдохну.
И побрела к берегу.
Надо пользоваться моментом! Я даже не раздумывал, а тенью скользнул по зарослям в ту точку берега, куда направлялась юная ныряльщица. Благо шла она, что называется «повесив нос», то есть уставившись себе под ноги.
Хуже всего, если она, дойдя до пляжа тут же рухнет на него, прям у уреза воды... В принципе, за ней никто не следит, внимание её друзей вновь захватило соревнование, но от кустов до воды тут было метров десять, не меньше...
Придумывать ничего не пришлось. Выйдя на берег, она всё также понуро, не поднимая головы, пересекла половину пляжа, секунду постояла, уткнувшись взглядом в песок, вздохнула... и повернулась лицом к друзьям.
Я тут же выскользнул из леса. На полусогнутых, пятка к носку, прикрываясь телом жертвы от ненужных потенциальных зрителей, и даже не дыша, чтоб теплый выдох не коснулся её мокрой кожи и раньше времени меня не выдал, я скользнул за спину к девушке.
Замер на миг для оценки обстановки: у ныряльщиков как раз пошёл третий по счёту, всё внимание ребят на нём, в её сторону даже не смотрят.
А затем мои руки, словно щупальца осьминога обвили жертву: левую ладонь на рот, правую с ножом к горлу.
— Ти-и-ихо-о... — позволил себе выдохнуть прямо ей прямо в ухо. — Крикнешь или дернешься — умрешь.
Отставленным большим пальцем я давил на трахею. Заодно контролировал нажатие лезвия: эти каменные ножи, особенно когда новые, острее бритвы. Ненароком перехвачу ей горлышко, а мне не труп нужен, а информация.
Жертва вздрогнула и застыла, словно превратившись в камень — все её мышцы непроизвольно напряглись от страха и неожиданности.
— Медленно иди назад, — прошипел тем же еле слышным шёпотом.
Вопрос даже не в том, чтоб не услышали. До ребят более сотни метров, а тут ещё и джунгли шумят, вода на берег накатывается. Вопрос в психологии. Такой вот безликий, еле слышный шёпот бьет по нервам сильнее, чем если бы я вылетел на неё с гигантским мачете и воплем «банзай!»
Увлекая оцепеневшую ныряльщицу за собой, медленно, шаг за шагом двинулся в заросли. Так уж устроен человеческий глаз — резкое движение в области периферийного зрения обязательно достучится до сознания. А вот так: не меняя позы, неторопливо... да если кто-то на неё случайно и обернется, вряд ли что заподозрят — ну стоит себе подруга на бережке и стоит. А то, что присутствует ещё пара рук, и лицо у неё как маска застывшая — это в сознании не отразиться.
Девушка шагала словно робот: прямая как палка и напряжённая. И, кажется, даже не дышала при этом. От страха.
Наконец мы пропятились достаточно далеко от опушки, можно и «поговорить».
— Как тебя зовут? — Голос тихий, ровный, максимально безэмоциональный. — Из какой ты касты? Что вы здесь делаете? Кто с тобой ещё?
Ладонь от её рта я отнял. Кричать она не будет, те, кто кричат в подобной ситуации, и ведут себя иначе. Эта же сейчас в ступоре.
— Будешь говорить, будешь жить. Будешь молчать...
«Не играй со мной в молчанку!» Пусть хохмят и упражняются в словоблудии дурацкие кинозлодеи. Могут ещё картинную затрещину допрашиваемому отвешивать. А я тут не публику играю, я работаю.
— Я ... Руйха, — на грани слышимости выдавила девушка.
Молодец, девочка. Я это и так знаю, но ты должна для начала просто говорить. О чем угодно. Нужно разрушить барьер молчания, а для этого годятся самые простые и вроде не серьезные вопросы.
— Я дочь касты глубин... — спустя полминуты добавила она.
Я молчал. Вопросы заданы, надо только ждать. А молчание неизвестного «злодея» и его видимое бездействие нагоняет страха больше, чем выпучивание глаз и брызганье слюной.
— Мы ... с друзьями... здесь ... тренируемся. У нас скоро Испытания, вот мы и ... хотим получше подготовиться... — ещё пауза. Девочке страшно, а звук её собственного голоса действует хоть чуть-чуть успокаивающе. К тому же всегда есть надежда, что пока ты говоришь — с тобой ничего не сделают. Иногда «языка» сложнее заткнуть потом, чем вначале разговорить.
— Здесь хорошее место, здесь мелко и... И никто не видит наших занятий... Это Кай придумал, он сказал, что нам надо готовиться, но лучше так, чтоб нас не видели. Ну... чтоб не смеялись... вроде. А здесь обычно никого... — снова пауза. Руйха сглотнула, и попыталась повернуть голову, — А... что вы со мной сделаете?
Стоп. Мы тут не в вопрос-ответ играем. Левой рукой
