стене — мишени, вроде той, из которой я на Планете Невест выдёргивал стрелы.
— О, Константин Дмитриевич, — поприветствовал меня хозяин кабинета.
Он, оказывается, лежал на диване, в куче подушек я его не сразу разглядел.
Парень на вид — чуть постарше меня. Левая половина головы обрита налысо, чёрные волосы на правой половине собраны в пучок и утыканы блестящими заколками, как будто у парня на виске дикобраз сидит. В ухе серебряное кольцо, пальцы унизаны перстнями. На чёрной рубашке вместо пуговиц — шнуровка, концы шнурков не завязаны, болтаются. Рукава рубашки подвёрнуты — как и чёрные штаны из плотной ткани. Обуви на парне не было, он лежал на диване босиком. На живот поставил пепельницу — почти такую же, как та, за которой мы по всей Нимире носились. Тоже колесо Сансары, только поменьше.
Парень курил сигару. Мне кивнул на диван:
— Садись.
Подгрёб под спину подушки и принял полусидячее положение.
Я оглянулся. Надзирателя за спиной не обнаружил, уже ушёл. И дверь ухитрился закрыть так, что я не услышал.
— Профи, — проследив за моим взглядом, пояснил парень, — подкрадётся башку свернуть — фиг заметишь. Золотой мужик, ещё на моего папу работал. Мне по наследству достался.
— Повезло, — кивнул я.
Садиться пока не стал. Не тянуло как-то. И диван какой-то подозрительный, и хозяин не лучше.
Парень, впрочем, не настаивал.
— Ты ведь откуда-то из закрытого мира, верно? — уточнил он. — Кто я такой, не знаешь?
— Почему это? — обиделся я. — Всегда верил, что ты существуешь! С самого детства. Взрослел, но верить не переставал! Здравствуй, Санта-Клаус.
— Сразу предупреждаю: у меня с чувством юмора не очень, — смущённо признался парень. — Так что, когда смеяться надо, лучше заранее говори. — Он положил сигару в пепельницу, пепельницу отставил в сторону. — Меня зовут Жан-Поль Монтрезо-младший. Я — управляющий самой известной в Нимире гоночной команды «Космические Дьяволы». Твой побег из Прокуратория Альянса меня весьма впечатлил. Я пригласил тебя для того, чтобы ты присоединился к моей команде.
Примерно в течение минуты я молчал, переваривая полученную информацию.
Жан-Поль тоже молчал — чего ему говорить-то? И так всё сказал. Он снова взялся за сигару.
— А ты всех гонщиков так приглашаешь? — наконец очнулся от оцепенения я. — Ну, там — чувак из портала, дротик в плечо? Камера, охранник с дубинкой?
— Почему же всех? — удивился Жан-Поль. — Если хочешь, могу показать список желающих попасть в команду. Там ещё при папе, тёплого ему переселения и светлого сознания, за три сотни перевалило. Со всей Нимиры слетаются. В основном мы гонщиков из этого списка отбираем. А параллельно ищем самородков, вроде тебя. Этим занимаются аналитики. Собирают сводки об интересных гонках, а самые любопытные эпизоды показывают мне. Эльза! — задрав голову к потолку, вдруг крикнул он. — Экран!
В потолке открылся люк.
«Не пугайтесь, это глюк», — попробовал успокоить себя я, но не тут-то было.
Из люка выехал монитор размером примерно метр на полтора — так себе глюк. Замер и наклонился к Жан-Полю.
— Подойди, — позвал Жан-Поль, обращаясь ко мне. Подвинулся на диване. — Если ты подозреваешь меня в гомосексуальных наклонностях, напрасно. Я гетероориентирован, тебе не о чем беспокоиться.
Если бы он так не сказал, фиг бы я к нему подошел! В моём мире нормальные парни так не выглядят. А у Жан-Поля охранник с дубинкой, на минуточку… Но после этих слов получилось бы, что я как будто правда стремаюсь к нему подходить. И меня заело.
Пренебрежительно дернув плечом — типа, и не таких видали, не справлюсь с тобой, что ли, — я подошёл и сел рядом с Жаном-Полем на диван.
— Побег из Прокуратория, — скомандовал Жан-Поль.
Раздался треск, по монитору побежали помехи, а потом внезапно появилась картинка.
Не знаю, кто и откуда это снимал, но выглядело впечатляюще.
По площади перед Прокураторием Альянса неслась Фиона. А в неё палили агенты.
Пробежав метров пятьдесят, Фиона, как настоящая кошка, опустилась на четыре лапы и поскакала на руках и ногах. Её скорость резко увеличилась, и стало видно, куда так спешит — к «летающей тарелке», севшей неподалёку. Фиона запрыгнула в распахнутую дверь — я разглядел даже иглы, торчащие у неё из спины и задницы, и размытый силуэт Дианы, протягивающей руку.
Фиону втащили в кабину. Тарелка, зависшая над землёй сантиметрах в десяти, резко взмыла вверх и вперёд.
— Ох, *** *** ***! — прокомментировал кто-то за кадром. — Душевно стартанул. Жги, парень!
Я, будто зная, что работаю на публику, не стал разочаровывать наблюдателя.
Тарелка рванула с такой скоростью, что комментатор заматерился, картинка запрыгала, и следующий кусок, видимо, вырезали. При смене кадра за моей тарелкой уже неслись четыре альянсовских.
Я резко нырнул вниз. Тарелки за мной. Я взмыл вверх, снося с траектории одного из догоняющих. Он закувыркался в воздухе, начал падать. Среди остальных тарелок произошло замешательство, а я оторвался и ушёл вперёд.
Наблюдатель матерно зааплодировал, но долго восторгаться ему не дали.
Альянсовцы подождали, пока упавший очухается, восстановили строй и продолжили преследование.
Догнали довольно быстро. Я закладывал какие-то немыслимые виражи — убейте, если вспомню, когда и как это делал, — нырял то вверх, то вниз, и финальным аккордом столкнул в воздухе все четыре тарелки альянсовцев.
Вдалеке уже был виден радужный овал портала — сужающийся на глазах. Я нёсся к нему, очухавшиеся альянсовцы почти догнали, но у моей тарелки хватило скорости на то, чтобы нырнуть в портал. У альянсовцев — нет. Они опоздали буквально на долю секунды.
Радужный блик, вспышка — и портал исчез. Четыре тарелки, перестроившиеся в цепочку, рассекли нерадужный воздух.
Всё, финиш. И восторженный вопль комментатора:
— Да, парень!!! Да-а-а!!! Ты сделал это!!!
Изображение запрыгало и пропало. Затрещали помехи.
— Эльза, стоп, — скомандовал Жан-Поль.
Дождался, пока треск стихнет, а экран погаснет. Повернулся ко мне:
— Вот так я о тебе и узнал.
Снова отложил сигару в пепельницу, поднялся. Подошёл к углу с зеркальными полками и бутылками.
— Какой алкоголь ты предпочитаешь в это время суток?
Серьёзно так спросил, не прикалывался. О том, что юмора не понимает, не соврал, походу.
— А сколько сейчас времени? — светски осведомился я.
Жан-Поль посмотрел на руку с браслетом:
— Три пятнадцать.
— Дня или ночи?
— Дня.
— Тогда пиво,
