— А чё это? — в очередной раз удивилась Катька. Блин, забавная она иногда.
— Ну, смотри. Плохое состояние тела влияет на психическую сферу. А можно развернуть процесс наоборот. Настраиваешься на правильную эмоцию — и физическое состояние улучшается.
Катька переварила информацию.
— Да ну, фигня какая-то.
— А вот и нет. Вообще переживание определённых состояний напрямую связано с телесными микропривычками. Вот, смотри. Эксперимент! Глупое лицо — можешь описать?
— Ну-у-у…
— Приподнятые брови. Круглые вытаращенные глаза. Расслабленные мышцы лица, особенно рот. Рот вообще обвислый может быть. В комплексе часто идёт вялый тонус мышц шеи, поэтому голова может подаваться вперёд. Воспроизведи. Давай, я серьёзно, эксперимент же. Попробуй сделать с лицом то, что мы сейчас описали.
Катька оглянулась на столовую, убедилась, что никто на нас не таращится, и начала изображать концентрат глупости. Вышло, честно скажем, не с первого раза.
— Решать любую интеллектуальную задачу в таком положении очень тяжело, — сказала я, когда она, наконец, преуспела. — Невыносимо даже. И если ты сейчас попытаешь вспомнить любое стихотворение, вычисление или формулу… О! Чувствуешь, мимический рисунок сразу начинает плыть. Мозг подстраивается. Ему неудобно так. Ему надо, чтобы человек был более энергичен, собран, это подстёгивает интеллектуальные усилия. Поэтому, кстати, если задача для человека сложна, он часто хмурится.
— Фига себе!
— А ты как думала!
Вечером, возвращаясь домой, я увидела, что сточные канавы вдоль всей верхней части нашей ньютоновской улицы раскурочены.
На самом деле, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что всё не так страшно. Специальный маленький экскаватор выбирал узкие траншеи, а в них укладывались те бетонные штуки, которые я вчера увидела.
У калитки стоял дед Али и поглядывал за разворачивающимся действом.
— И зачем нам такие огромные канавы? — спросила я.
Дед ответил, как мне показалось, уклончиво:
— Блоки привезли типовые. Зато не забьются!
— А вон те узкие зачем?
— Для проводов.
— Ага, ясно.
Значит, телефонные и электрокабели спрячут под землю. Или не спрячут, а сделают дублирующие, на случай каких-нибудь диверсий. Ну-ну.
— А зачем на второй улице дома разбирают? — решила я прояснить все волнующие меня вопросы сразу.
— Так там проезд будет.
— Вот сейчас не поняла я.
— Улиц длинных быть не должно, — пояснил дед. Чтоб сложнее было разогнаться и прочее. Въезд будет по второй, потом поворот — и к нам.
— А-а-а… А нашу перегородят?
— Да. Домик для связистов поставят.
Божечки, сколько сложностей…
ПЛАНЕР И ПЛАНЫ
14 октября 1987, среда
ИВВАИУ
Вова
Особый отдел у нас работает безотказно; спасибо партии родной, среда прошла спокойно. И даже на занятия авиамодельного кружка никакие активисты (чего я втайне боялся) не заявились. Планер мы сделали быстро. А чего там особо делать — одна модель на двадцать человек, бо́льшая часть заготовок с прошлого раза сделана. Как сказал полковник:
— Обратите внимание, товарищи учащиеся, ничего принципиально сложного в этой конструкции нет.
И, по большому счёту это было офигенным преимуществом! Простота и лёгкость изготовления! И даже маленький электромоторчик мне удалось отстоять вместо бензиновой «Талки». «Талка-7», конечно, классный моторчик, но трескучий — спасу нет. А нам требовалось максимальная тишина.
В пятницу ко мне подошла делегация «дальнобойщиков». За главного говоруна выставили Маяка.
— Слышь, Мелкий, ты Иркутск хорошо знаешь?
— Чё за тупой вопрос, родился, вырос… — ага, умер и снова родился. Я, бля, Иркутск так знаю, тебе и не снилось! Вслух я, естественно, это не сказал. — Само собой, я Иркутск знаю — проблема-то в чём?
— Тут идея есть. Если капитан в увал отпустит, ты мог бы нас по городу поводить? А то кроме вокзала, да ещё твоей фазенды, ничего не видели.
— Ну, в принципе, можно, почему нет? А с чего кэп нас не отпустит? Накосячил кто?
— Да нет, дверь пока на месте.
Проржались.
С увалом всё сложилось. И никто за оставшееся время не накосячил, и кэп без вопросов отпустил нас в «Шаманку». Ха, все вопросы к «дедушке» генералу Петрову. Надо их, кстати, с реальным дедом познакомить, а то безопасность — безопасностью, но деда Петя кривился всякий раз, когда слышал мою измененную фамилию.
Отпустили нас почти на час раньше — препод то ли заболел, то ли уехал куда. Вырулили с КПП и я, пройдясь перед мини-строем, выдал:
— Итак, бойцы! Кто скажет мне главную сегодняшнюю задачу, что, не побоюсь этого слова, поставлена, — я воздел палец в стиле незабвенного прапорщика Коломцева, — партией и народом? Что молчим, как рыба об лёд? Вы учащиеся или где?
— Не, Мелкий, армейским прапором тебе не быть, это родиться надо.
— Н-да, неувязочка. Ну, тогда сформулируем проще. Как идём? По красоте — или просто по городу погуляем?
— А давай ты нас до места пехом доведёшь?
— Маяк, это реально далеко.
— И чего? К вечеру не дойдём?
— Ну, к вечеру мы и до Байкала дойдём, — это я преувеличил, конечно, но до «Шаманки» мы дойдём по-любому. — За мной, шагом марш!
16. КОНФЛИКТЫ И ДОГОВОРНЯКИ
РАССЛАБИЛИСЬ
17 октября 1987, суббота
ИВВАИУ — «Шаманка»
Вова
И мы пошагали. Особых достопримечательностей я им показать не мог, за отсутствием оных на маршруте. Да, мы просто шли, купили мороженое, глазели на девчонок, по случаю теплыни снова вырядившихся в коротенькие юбки и тоненькие колготочки.
— Смотрите, пацаны: сейчас будет плотина. Слева залив, то, что называют «Иркутское море», а справа, вон там, где вода пенится — это как раз сброс с ГЭС, можно прикинуть, насколько разница по высоте большая и какая раньше, до постройки электростанции, была река.
— Офигеть, сколько земли затопили, — Маяк упёр руки в боки. — А это чё там за корабль?
— Это ледокол «Ангара».
— Чё — прям настоящий ледокол?
— Вполне. Он раньше по Байкалу ходил. Щас, вишь, не работает, — откровенно говоря, ледокол имел бледный и весьма ржавый вид, — но я слышал, что скоро из него сделают музей.
— Я бы в машинное отделение заглянул!
И тут к нам подвалили. Толпа — не толпа, но человек восемь. Вида гоповатого, из разряда ребяток, которые в смутное время начнут считать, что арестантский уклад — это круто. Я уже и забыл, что такие бывают. Н-да, расслабился.
— Опа! Какие красивые! — сходу выступил центральный персонаж. Судя по физиономии, из школы его уже выперли (может, в фазанку, а может — в дворники), а до армии годик не хватило. Но борзота наличествовала в изобилии! — А чё, в ИВАТУ теперь шкетов набирают?
И плевок сквозь зубы, как же без этого.
Батон смерил компашку презрительным взглядом сверху вниз:
— Слышь, ИВВАИУ, это раз! Второе: делаю вам шикарное предложение, цените! — а не хило он умеет в слова, оказывается! И даже бурятский говор пропал.
— Ну-ка послушаем! — главный гопник слегка пригнулся, сразу напомнив мне сцену из кино «Джентльмены удачи», где Леонов в камере первый раз уголовного бугра изображал. — Это какое же такое предложение?
— Свалить отсюда со свистом. Это пока я добрый, — Батон толкнул Назима локтём, чтоб соображать быстрее начал. А то нас тут, похоже, бить собираются, а это дитя гор всё в мечтательном состоянии речку рассматривает.
Компашка начала растягиваться вокруг нас полукольцом. По-хорошему сваливать им явно было неинтересно. Их было больше, они были у «себя на районе» — а тут мы, такие, вроде бы, для битья удобные. Да ещё в красивой новой военной упаковке, это же вдвойне приятнее.
Вот, с-сахар-р-р, где моя КГБ-шная охрана, когда она реально нужна? Не то чтоб я сильно боялся, но вот сегодня драки хотелось избежать, чё-то я не в настроении был. Шёл бы мимо какой-нибудь милиционер… Фиг вам, называется! Сколько раз из десяти вам попадалась милиция, когда она срочно нужна? Один, в лучшем случае.
