Ревизор: возвращение в СССР 22 - Серж Винтеркей

Региной… Прямо тебе лев в зоопарке, на полном государственном довольствии… Или все же шакал, скорее… Ну, единственное, что могли возникнуть проблемы из-за того, что он представлял собой конкурирующую с нашей группировку. Хотя, после объединения с группой Захарова всякая серьезная угроза с его стороны исчезла…

— У нас собрание на носу по поводу переизбрания комсорга, — напомнил мне Булатов. — Как думаешь, надо его просветить насчёт истории с Быстровой и Костенко?

— Даже не знаю… Как бы наоборот не получилось. Сейчас начнём ему про Костенко рассказывать, а он решит, что мы специально конкурента оговариваем.

— И что делать?

— Ничего не делать, выбирать, всё равно, мы будем. Раз уж разрешают… Я слышал, что не везде студентам разрешают. Нам вот, повезло, и надо этим пользоваться.

— Ну, так у нас МГУ, — согласился Булатов, — самый лучший университет в стране!

Прямо после второй пары поехал в типографию навестить Ганина.

Москва.

Представлял себе его лицо, когда он увидит меня на пороге своего кабинета, но реальность превзошла все мои ожидания.

— Чего тебе надо? — посмотрел Ганин на меня враждебно исподлобья.

— Я тоже рад вас видеть, Макар Иванович, — не скрывая своего недовольства таким приемом, ответил я. — Мне поручен контроль за деятельностью типографии.

В ответ Ганин рассмеялся гомерическим хохотом.

— Вы думаете, мне это поручение нравится? — спросил его я, когда он затих на мгновение, чтобы перевести дух. — Давайте сотрудничать, Макар Иванович, потому как у нас обоих другого выхода нет.

Ганин в ответ отрицательно покачал головой с кривой усмешкой на губах, демонстрируя своё отношение то ли к бывшим соратникам, которые так над ним посмеялись, прислав меня в качестве куратора, то ли к своей судьбе вообще.

— Макар Иванович, несмотря на внешнюю убогость, это предприятие способно давать очень неплохую прибыль, — продолжил я. — Наша задача вернуть его производительность на полную мощность, обеспечить прибыль и сделать так, чтобы у проверяющих органов не было никаких вопросов.

— Иди ты знаешь куда со своими советами, — достаточно резко ответил он.

— Зря вы так. Я же могу и доложить Захарову, что вы отказываетесь от дальнейшего сотрудничества. А учитывая, сколько вы знаете, такое поведение может быть расценено как реальная угроза. А помните, кто последним влился в нашу команду? — намекнул я на Мещерякова.

Ганин резко вздёрнул голову, ошарашенно уставившись на меня. Ну, давай-давай, соображай… Тут он резко бросил на стол ручку, которую крутил в руках и откинулся на стуле с таким видом, как будто только что в карты полцарства проиграл. Похоже, что сообразил…

Все, больше никаких проблем. Ганин обмяк и бить копытом, аки норовистый конь, перестал. Я сел напротив него и стал рассказывать, чем эта типография занималась до того, как они у нас её отжали.

Ганин, слушая меня, заметно оживился.

— Главное, Макар Иванович, не хранить на виду, в легкодоступном месте, клише для оттиска на обложке названий внеплановых книг. Это улики. Их, вообще, лучше хранить где-то за пределами типографии. Привозить на тираж, и опять прятать. Может, это покажется хлопотным, но, по сравнению, с реальным сроком, это всё ерунда, согласитесь. То же касается и металлических страниц с линотипа. Их нельзя хранить, сразу отправляйте в переплавку.

В результате нашего общения Ганин попрощался со мной вполне себе вежливо, если не сказать приветливо. Его жадное до денег естество сразу воспряло духом, как только он узнал, что здесь тоже можно делать неплохие барыши.

* * *

Северная Италия. Город Больцано.

Диане надо было найти машину и оружие, чтобы подстраховать свекра и мужа, когда они поедут убивать сицилийцев. Ещё вчера она выпросила у Фирдауса побольше денег, якобы, чтобы обновить гардероб к поездке по Швейцарии. Машину поездить по магазинам ей не дали, велели пользоваться семейной машиной с шофёром.

Усердно подписывая рекламные открытки в офисе на первом этаже, она думала, думала обо всём об этом…

Фирдаус и Тарек ушли с Алонзо на производство. Диана осталась в офисе с охраной, изображавшей сотрудников фабрики.

— Модесто, а в Больцано есть преступность? — обратилась она к старшему телохранителю на смеси английского, французского и итальянского, который они поневоле начали с мужем изучать, оказавшись в Италии. — Есть тут свои бандиты или только сицилийская мафия?

— Есть, конечно, — ответил тот, не видя причин что-то скрывать от члена охраняемой семьи. Он видел, что она пользуется уважением и мужа, и свекра, и вовсе не выглядит забитой женщиной Востока. А если приглядеться к ее отношениям с мужем, то тот вообще выглядит подкаблучником. Ну и, тем более, что она уже и так в курсе конфликта с сицилийцами. — Вчера только ездили с сеньором Эль Хажж к одному такому.

— Настоящий бандит? — внимательно посмотрела на него Диана.

— Главарь местной банды, — подтвердил Модесто.

— А ведь он может мне помочь, — задумчиво проговорила Диана. — Так, Модесто, ты же на машине? Мы едем за покупками. А Витторио пусть остаётся за офисом присматривать, — распорядилась Диана.

Модесто привёз Диану к дому Коппы. Тот находился в своем садике, как добропорядочный гражданин Больцано, обрезая розы. Увидев знакомого телохранителя за рулём машины, сам вышел им навстречу.

Модесто показал Диане глазами на обыкновенного мужичка лет сорока. Среднего роста, брюнет со слегка вьющимися волосами, не зная заранее, что это главарь банды, ни за что не догадаешься. Даже во взгляде не было ничего такого — силы или холода. Взгляд, как взгляд… Диана вышла из машины.

— Бонджорно. Я Диана Эль Хажж, жена сына владельца фабрики Роза Росса, — представилась она бандиту, удивленному тем, что в этот раз приехала женщина. — Можно с вами поговорить?

— Прошу вас, сеньора, — показал Коппа ей на то же кафе, где он сидел с Тареком. — Чем могу быть вам полезным?

Они заняли столик, телохранитель разместился чуть в стороне, официант принял у них заказ. Диана заказала себе холодный коктейль из разных соков и минералки, а Коппа пива.

— Здесь очень небезопасно, — начала Диана и Коппа кивнул, мол, понимаю. — Я хотела бы приобрести оружие.

Бандит откинулся на стуле, внимательно глядя на неё. Первая его мысль была, конечно, о подставе, но, сколько он не думал, в чём она может заключаться, так и не придумал. Нет, тут все чисто. Это же очень богатые люди,