Цена оказалась сравнимой с пулеметом старых конструкций, но я уже был к ней морально готов. Ведь в общем-то это и есть пулемет, только недальнобойный. Да, жалко платить за не очень удобную железяку цену нескольких карабинов, но… такова цена за штучные изделия. Если в Старом мире это была дешевая фабричная поделка, то здесь, увы, изделие мастеров. Я выписал чек, мы выпили за удачное изготовление будущего оружия – и пора домой. Надо было поразмыслить, что мне еще нужно. Поскольку ранец исчез во тьме забытья, а куртка и разгрузочный жилет изуродованы, надо заказывать новые. Еще надо подумать насчет топорика, пропавшего вместе с ранцем, – нужен ли новый вместо него. Вроде как больше ничего не вспоминается из того, что нужно. Значит, пока все, а остальное будем отыскивать по мере прояснения – куда идти и что для этого надо.
Пока же меня ждали две недели практики со студентами. И попытки отвертеться от этого не получились, как я ни старался на следующий день на кафедре. Поскольку в июне эту практику не провели, ее отложили на август, что не совсем правильно, ибо студент должен сдать экзамены, пройти практику и потом весело отдыхать. А тут получится практика, тихо перерастающая в очередной семестр. Непорядок. Совсем деканат предался неконтролируемому нарушению традиций и логики.
Сначала будет десять дней практики в лечебницах, потом… подумаем. В плане стоит – «на усмотрение кафедры». А куда же их еще пристроить, чтобы полезных навыков набрались, но ни сами не пострадали и не начудили? Честно говоря, я еще не знаю. Зато вот сейчас Руслану скажу, чтобы решил. С моей точки зрения, лучше бы продолжить лечебную практику. Навыки в ней всегда пригодятся. А если кинуть их в помощь полиции – вдруг влипнут в опасную ситуацию?
Или, может, поручить им заняться разными несложными делами на кафедре – пыль вытирать или бумажки писать?
Пусть Руслан думает, я же пригласил всех, кто в досягаемости, завтра в три на кафедру, чтобы достойно отметить мой вклад в нумизматику. Елисееву, которого постепенно уже начали называть Сашей, поручили обзвонить всех остальных и доложить через час, сколько людей способны бросить все и прийти.
Елисеев смог найти еще пятерых. Взяв небольшой запас, можно считать, что кроме меня будет восемь-девять человек. Тогда я покидаю кафедру и иду делать заказ в кафе «Зарница», которое высоко ценят в Академии именно за поставку необходимого на разные внутрикафедральные и внутрифакультетские междусобойчики. А завтра до празднования мне скажут, что за студенты меня обременят, и прочее важное по этому поводу. Если меня ждет нечто особо ужасное, то залью это горе вином.
Идя в кафе, я задумал коварный план и заказал двенадцать порций. Можно будет отловить на соседних кафедрах пару хорошеньких аспиранток с двойным назначением. Саша Елисеев не напьется до упора, и будет кому заняться расстановкой посуды до того и уборкой после того. Если же Елисеев пойдет кого-то из них провожать, то польза от приглашения девиц будет тройная. У Мити уже пассия есть, ему не надо. Хотя если он и тут поспеет – ему и карты в руки.
Я прибыл за час до срока и при помощи обоих аспирантов расставил столы и стулья в подобающем празднику порядке. Затем послал Сашу с Митей на поиски девиц для компании. Пусть идут вместе, чтобы Елисеев не заробел и не провалил миссию. Время еще было, поэтому я пока стал обсуждать с Русланом эту группу, что на меня свалится. Группа будет из десяти человек, все льготно обучающиеся за какие-то заслуги, свои и родных.
Ага, это уже лучше, там вряд ли будут обучающиеся только ради статусного значка, а скорее, окажутся желающие знать и уметь. Абориген – только один из десяти. Но с чего лучше начать – с военного госпиталя или с храмовой больницы во Второй части города, которые стоят в плане? Тогда завтра я проведу предварительное занятие с обучающимися и тогда же выберу место начала практики. Вроде бы у военных не должно быть сейчас наплыва раненых. Хотя больные – вполне могут быть. В августе ночи весьма прохладные, при ночевках на бивуаке можно и простыть. Вот и выясним. Но пока не до того – вот уже в двери протискиваются молодые люди с корзинами. «Время звенеть бокалами!» А из какого же романа эта фраза? Шарль де Костер, кажется.
А куда же эти бездельники-аспиранты делись? Ни их самих, ни девиц-помощниц! Рр-р-разгильдяи! И это – будущее нашей науки?!
На этом я закончил изображать старого педанта и занялся делом. Аспиранты и девицы подошли через пару минут. Оказалось, Саша с Митей подошли к процессу творчески и, подбирая девушек пороскошнее, дошли аж до кафедры акушерства, где и упросили заведующего отпустить выбранных ими участниц торжества.
Кажется, я обнаруживаю данные прорицателя. Зимой, на симпозиуме с подкаменным бесом, я высказал мысль познакомить Елисеева с кем-то с кафедры акушерства. Интересно, сбудется ли пожелание о том, что он даст кафедре работу по специальности?
Шли дни за днями. По утрам я ходил с подопечными студентами по разным больницам, оттого и сильно уставал. Как из-за расхода Силы, так из-за напряжения – все время боишься, что подопечные что-то не так сделают. После обеда я отдыхал. Писалось как-то неохотно, поэтому второй роман двигался вперед медленно.
Погода в нынешнем августе напоминала, что лето уже заканчивается и на носу осень, поэтому днем было изрядно жарко (хотя и не так, как в июле), вечером уже прохладно, а ночью вообще и замерзнуть можно. Я укрывался теплым одеялом и пару раз подумывал о растопке печки.
Домашние дела тоже двигались вяло, но двигались.
Специалист поколдовал над «козликом», ничего плохого не нашел, что меня обрадовало. Нанятые работники покрасили хозяйственные постройки (красить дом я отчего-то никак не решался), сделали разное другое – вроде чистки отхожего места и проверки дымоходов. Запасов на зиму я пока не делал. Опять же от какого-то нехотения, ибо варенья из крыжовника или вишни вполне можно было и заготовить. Деревья в саду на этот год меня урожаем не порадовали – так, пожуешь сам да компот сваришь. Много было только боярышника, но плоды еще не совсем созрели. Я их собираю с середины сентября. Черноплодная рябина тоже готовилась к сдаче урожая, но у меня не получается сделать из нее что-нибудь вкусное на зиму. В компот по ходу дела она идет, и раз попробовал испечь с нею пирог. Получилось весьма средне. Наверное, приглашу кого-то из молодых семейных преподавателей – пусть соберут ягоды в свою пользу.
Снорри трудился над оружием, но дело шло медленно. Он еще не решил, что будет делать с корпусом, ибо штамповать его, как в исходном образце, он не мог. Так что пока занимался стволом, магазинами, пистолетной рукояткой и ждал озарения (или как это правильно называется у гномов). Может, поискать выход на заводы – вдруг у них в производстве есть подобные цилиндры? Сначала я спросил студентов, но там никто не смог помочь. Надо будет поинтересоваться на кафедре. Кажется, у Мити отец работает на… А где точно? Вот не помню, в арсенале или на другом заводе. Но то, что он инженер и даже какой-то начальник, это Митя точно говорил. Еще у Руслана зять на верфи работает. Надо будет попробовать этот путь. А Снорри пусть подберет тот полуфабрикат, с которым ему будет удобнее работать.
Поиски несколько затянулись – сначала верфь, потом мастерские Пиляева, где делают «багги», потом арсенал, потом, наконец, на заводе Панфилова, который делает бронетранспортеры, и нашлась подходящая заготовка. А дальше вступили в ход дополнительные усилия. Как выяснилось, жену их главного механика я лечил от артрита колена, директор тоже не возражал, ибо его родственник мною не раз протрезвлялся… Заплатили в кассу, поставили штоф специалисту – и вот на восьмой день поисков два полуцилиндра близких размеров. Теперь Снорри пусть вырезает отверстия, подсоединяет и прочее творит, что ему надо. Снорри был несколько раздосадован тем, что пошел дополнительный расход и в другие руки, но я его успокоил, сказав, что из выданных ему денег никто ничего вычитать не будет. Он ни при чем, ибо задача усложнилась и потребовала дополнительных усилий. Пусть дальше точит и полирует. По моему непрофессиональному мнению, затвор оружия нужно именно точить на станке. Но если это надо делать как-то по-другому – я разве против?
Однако с походом в этом году было по-прежнему неясно. Пока никаких снов и догадок. Видимо, в ближайшее время поход не предвидится, так что надо готовиться не на завтра. Тут, кстати, получается интересный вопрос: как на Не-мертвого действует перемена времен года? Зависит ли его собственная активность от них, или он вынужденно подстраивается под нужды подчиненных? Эльфы точно дети природы, для них зима – период малой активности, а осень – ее преддверие. Хоть и не спят зимой, как медведи и гадюки, но войну они точно прекращают до весны. Зомби на холоде сильно замедляют движения, и без того грацией и изяществом не отличающиеся. Аборигены – и местные и те, которых Кирилл обнаружил, – четко привязаны активностью к сельскохозяйственному календарю.
