- Испортили мы охоту мишке, - капитан 1-го ранга Верещагин показал на могучего полярного хищника, - еще чуть-чуть, и умка был бы с добычей.
- Может подстрелить его? - задумчиво сказал Михаил, - а шкуру невесте подарить…
Но, словно услышав размышления вслух императора, медведь быстро подошел к ближайшей полыньи, и нырнул в нее.
- Ушел, бродяга! - махнул с досады рукой Михаил, а потом засмеялся, - каким шустрым оказался, плакала Машкина шкура, - и уже спокойным и деловым голосом продолжил, - Владимир Анатольевич, помнится, вы как-то говорили о ледоколах? Зверобойный промысел в северных краях он, конечно, нашей стране важен, но транспортный путь через Арктику - еще важнее. Без него все промыслы в этих краях всего лишь баловство, смысла не имеющее. А с Северным путем мы вполне можем стать независимыми от наших заклятых друзей… - стало ясно, что Александру Михайловичу добавится еще одна головная боль - ледоколы.
Или не добавится, поскольку за этот вопрос со всей своей энергией мог взяться Степан Осипович Макаров, который был ярым фанатом освоения Арктики. Не утонувший на “Петропавловске”, он сейчас был живее всех живых, и вполне был готов стать адмиралом Русской Арктики.
Разговаривая с императором, капитан 1-го ранга Верещагин вдруг заметил, что Михаил то ли специально, то ли не осознанно, копирует манеры одного человека, портрет которого висит в кают-кампании, и который в этом мире еще не родился, да и вряд ли уже родится. Короткая стрижка рыжеватых волос, прищуренный взгляд водянистых глаз, сардоническое выражение лица, появившееся у младшего Романова сразу после ранения.
Валяясь на больничной койке, сразу же, как только Михаил пришел в себя, он попросил принести к нему планшет, в который было бы загружены все имеющиеся видео и фото материалы по этому человеку. И просматривал их часами, пытаясь понять его сущность.
Если его брат сумел ввергнуть внешне благополучную страну в бездну разрухи, то этот человек делал все наоборот, он попытался полуживой развалине вернуть статус мировой державы. И ведь вполне удалось. Он тоже не хотел власти, но не бежал от нее, а принял на себя, как тяжкий крест.
А там, в Питере, встречи с ним ждал еще один, сын грузинского сапожника, которому тоже удалось нечто подобное. Михаил помнил слова своего деда, императора Александра II, что, посредственному правителю нужны умные и волевые помощники. Но, черт возьми, рядом с такими людьми рубака-кирасир должен соответствовать хотя бы внешне.
22(09) марта 1904 года. Полдень. Токио. Дворец императора “Кодзё”.
Контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов.
Вот и свершилось. Пару часов назад в Токио был подписан мирный договор между Японией и Россией. Произошло то, о чем я мечтал, будучи еще зеленым курсантом. Как мне тогда хотелось переиграть Русско-японскую войну!Чтобы и “Варяг” уцелел, и “Рюрик”, и “Петропавловск” и “Стерегущий”. Чтобы Порт-Артур устоял, а наш флот победил в Цусимском сражении.
И теперь мои мечты сбылись. На этот раз Япония признала себя побежденной, и мирный договор подписан не в Портсмуте под бдительным оком американского президента Теодора Рузвельта. Вместо Витте нашу делегацию возглавлял Великий князь Александр Михайлович, а японскую - вместо КомурыДзютаро-маркиз Ито. Но обе, участвовавшие в мирных переговорах сторон, прекрасно понимали, что мир этот не был бы подписан, если бы не наша эскадра, ворвавшаяся, словно цунами на просторы Тихого океана. И вполне закономерно, что и мы стали одной из договаривающихся сторон.
С Российской империей мы узаконим взаимоотношения позднее, когда новый император Михаил Второй наведет порядок в Петербурге и после коронации станет полноправным монархом - самодержцем. А с Японской империей наши переговоры еще не закончены. Мы оставили за собой Корею, и нам теперь надо договориться об эвакуации японских войск на территории Империи, о японских предприятиях в Стране Утренней Свежести, о статусе подданных микадо, живущих в Корее, и еще о многом другом. Ломать через колено японцев мы не собираемся, и, как я обещал маркизу Ито, все вопросы можно будет решить полюбовно - в конце концов, нам нужны лояльные, трудолюбивыеи законопослушные граждане, а не злобные апатриды, готовые при первой же возможности вонзить вам нож в спину.
А пока мы направляемся на аудиенцию к самому Божественному Тэнно. Ну, или, проще говоря, императору Японии Мацухито. Я совсем не удивился тому, что он передал мне через маркиза Ито просьбу о встрече. Правда, чтобы не было лишних разговоров, одновременно со мной был приглашен и Великий князь Александр Михайлович. Но Мацухито раньше уже с ним встречался, а вот со мной пока нет… Тем более, чтомикадо наверняка очень хочет лично увидеть командующего теми самыми таинственными и страшными “кораблями-демонами”, эскадра которых играючи расправились со всем японским флотом. Мацухито с детства был человеком любопытным, жадно впитывающим все достижения,так называемо мировой, а на самом деле европейской цивилизации. Мне этот человек тоже был очень интересен, как властитель, железной рукой сумевший вывести свою страну из Средневековья, и сделать ее в течение сравнительно небольшого времени одной из ведущих держав мира.
Маркиз Ито, сопровождавший нас, шепотом сказал, что император просит считать эту встречу неофициальной, а посему, можно при разговоре с ним обойтись без обязательных дворцовых церемоний.
-Тэнно прекрасно понимает - с кем он имеет дело, - сказал маркиз, - и желает, чтобы разговор шел на равных. Он хочет лично выразить вам свое извинение за то, что начал эту войну, и поблагодарить вас за то, что вы предупредили нас о коварных замыслах наших бывших союзников.
Вот мы, наконец, входим в помещение, где нас встречает пожилой и грузный человек с бородкой и усами. Он одет в военный мундир европейского образца, но с золотым шитьем в виде традиционных японских узоров. Чтобы показать свое расположение к нам, император надел цепь и знак ордена Святого Апостола Андрея Первозванного, которым наградил его еще в 1879 году император Александр II.
Когда мы с великим князем подошли поближе к микадо, я обратил внимание на внешность Мацухито. Лицо его было грубоватое, нижняя губа чуть выступала вперед, а густые брови нависали над слегка раскосыми глазами. Вид у японского императора был болезненным. Я вспомнил, что он страдает от диабета и нефрита. Последнее заболевание в нашей истории свело его в могилу в 1912 году. Надо будет ему посоветовать,так же неофициально,посетить наш плавучий госпиталь “Енисей”. Возможно, что пройдя там курс лечения, он проживет еще лишний десяток лет. Ведь теперь Японии предстоит еще одно превращение, из колониальной империи британского типа, в небольшую страну, живущую исключительно за счет своей высокотехнологической промышленности, и таланты императора Мацухито еще долго будут нужны его стране.
Император лишь скользнул взглядом по великому князю, после чего, с любопытством посмотрел на меня. Наши взгляды встретились. В глазах японского императора я заметил усталость и печаль и подумал. - Да, а ведь этому пятидесятидвухлетнему утомленному властью и серьезно больному человеку сейчас очень нелегко. Он искренне старался, чтобы его страна заняла достойное место среди мировых держав. А сейчас, после оглушительного поражения, она снова рискует оказаться среди обычных азиатских государств, которые становятся объектами колониальной экспансии европейских держав. Надо бы его хоть немного взбодрить.
Мацухито кивнул вошедшим, и поприветствовал нас глухим монотонным голосом. Говорил он по-японски, а маркиз Ито переводил сказанное на немецкий язык, которым я и Александр Михайлович владели достаточно хорошо.
- Я рад видеть столь славных воинов, - сказал японский император, - которые показали доблесть и храбрость на поле боя. Поэтому мы не испытываем чувство стыда, оказавшись побежденными. Скрестить с вами мечи для нас было большой честью.
- Ваше величество, хотя мне и пришлось большую часть своей жизни носить военный мундир, - ответил я ему, - но все же для меня приятней было бы встретиться с таким уважаемым мною человекам, как вы, Ваше величество, при других обстоятельствах. И мне искренне жаль храбрых японских воинов, погибших во время этой бессмысленной и никому не нужной войны.
- Адмирал, - ответил император, - смерть на поле боя - это лучшее, что можно пожелать воину. Хотя, я согласен с вами, нашим странам лучше дружить, чем воевать. Надеюсь, что теперь, когда мир между нашими империями подписан, и моя дочь вскоре станет супругой вашего монарха, нам больше никогда не придется скрестить с вами мечи.
- Надеюсь, что так оно и будет, Ваше величество, - ответил я, - только спокойно нам жить все равно не дадут. Одна страна, весьма огорченная тем, что состояние войны между нами прекращено, попытается снова нас поссорить, а если это ей не удастся, то она нападет на Японию, хотя не так давно она клялась вам в вечной дружбе.
