для тебя это не сулит. Обещаю, что никому не расскажу об этой записке. Вот держи.
Одногруппник положил рядом с книгами смятый листок. Я искоса глянула на него и вновь посмотрела на Дара, ожидая подвоха.
«Он сделал копию».
Я чуть вздрогнула: настолько мысль, промелькнувшая в моей голове, была похожа на чей-то незнакомый уверенный голос. Интересно, кто это так решил мне удружить? Ну что ж, проверю эту возможность.
— А ещё поклянись, что никому её не показывал и не делал с неё копий.
На лице Дара проскользнуло изумление. Одногруппник усмехнулся и положил рядом с первым листиком второй.
— А ты не такой уж и профан, каким хочешь казаться. С тобой интересно вести дела.
— Так значит, ты хотел меня обмануть? — разозлилась я, сгребая обе записки и сминая их в кулаке. — И после этого ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
— Но ведь и тебе я не могу доверять, — пожал плечами Дар. — Мы в одинаковом положении. Но смею заверить тебя, что не собирался никому рассказывать о произошедшем или показывать эту копию.
— Что, опять не выгодно?
— Как же с тобой всё-таки тяжело. Давай просто забудем об этом эпизоде. Оба. Я постараюсь больше не спрашивать тебя о твоём друге, а ты не будешь мне врать на каждом шагу.
Я смерила Дара тяжёлым взглядом, всё ещё злясь на него, но всё же нехотя кивнула, не доверяя голосу. Честно говоря, мне хотелось заорать на одногруппника и выцарапать эти наглые аметистовые глаза, но светлый прав: мне совершенно ни к чему, чтобы по Академии ходили слухи о моём «друге». Так что лучше всего просто забыть этот эпизод.
— Вот и отлично, — облегчённо вздохнул Дар. — Ешь. Ты не против, если я возьму пару твоих книг и посижу рядом? Я тоже ещё не со всеми заданиями справился.
Я нехотя кивнула и запустила зубы в золотистый бок фрукта. Во всяком случае, это даже хорошо, что Дар решил всё так тихо-мирно уладить. И поужинать я смогла. А общество одногруппника я как-нибудь переживу.
* * *
Или не переживу.
На следующее утро, растолкав меня с дикими воплями: «Опаздываем!», Дар попытался вытряхнуть меня из майки. Я вцепилась в неё мёртвой хваткой и, извернувшись, со всей силы пнула одногруппника в голень.
— Ты чего? — уставился на меня ошеломлённый Дар.
— Я сам в состоянии переодеться. Подожди меня в коридоре.
— Да ладно тебе. Чего ты такой стеснительный?
— Вот именно, что стеснительный! — рыкнула я, вырывая у парня майку. — А уж после твоих предложений тем более. Выйди! — видя, что Дар никак не реагирует, я смягчила обращение, пробормотав невнятное “пожалуйста”. Одногруппник как-то странно хмыкнул, но всё-таки подчинился. Я перевела дух и быстро переоделась, повернувшись спиной к двери. В последнее время Дар начал причинять уж больно много беспокойства. Почему он вечно лезет, куда не просят?
Выйдя в коридор, я зло глянула на одногруппника и процедила:
— Не смей больше так делать.
— Ты тогда без завтрака будешь оставаться.
— Ты понял, о чём я, — насупившись, я перешла на другой материальный уровень, совершенно не заботясь, что подобным поведением могу обидеть Дара. Так ему и надо, чтобы руки не распускал, а то он в следующий раз ещё вздумает в душ меня затащить.
До конца уроков я так и ходила невидимая, а в столовой старалась держаться подальше от одногруппников и, особенно, Дара. И лишь на занятии Хисорена вновь перестала быть «призраком».
Теперь мне почти не нужно было контролировать эту свою способность, постоянно концентрироваться, чтобы меня не «выбросило» обратно на материальный уровень. И если раньше я слегка пугалась тому, как иногда воспринимаю других, то теперь мне даже нравилось идти напролом сквозь стены и учеников и замечать изумление, когда при нашем соприкосновении фениксы чувствовали что-то, чему не могли найти объяснения или даже просто передать словами.
Безрак как-то прошёл сквозь меня, чтобы пояснить, как это воспринимается. Непередаваемые ощущения: лёгкий-лёгкий, практически незаметный, толчок, холодок, и такое странное чувство, будто ты приоткрываешь дверь куда-то в неведомое, и тебя обдаёт тамошним воздухом. Когда я попыталась выразить это словами, Безрак хихикнул и предположил:
— И то неведомое, наверно, было заброшенным, отсыревшим, продуваемым склепом.
— Тебе бы всё хохмить, — насупилась я.
— Ну не плакать же.
Хисорен на индивидуальном занятии, которое было буквально через пару боев после обычного, выжал из меня все соки, превратил в отбивную и отправил ковылять в медпункт. Мне показалось, что наставник был сегодня просто не в настроении. Обычно он хмур и издевательски вежлив, особенно, когда чувствует, что причиняет сильную боль. Больше всего он не любит, когда эту боль проявляешь внешне. Тогда Хисорен вообще в садиста превращается.
Как я поняла, наставник основ рукопашного боя в принципе не переносит какие бы то ни было проявления слабости. Как у себя, так и у других. С одной стороны, это правильно, ведь мы готовимся стать воинами. Но с другой, мы же ещё дети! А такое понятие, похоже, в лексиконе Хисорена отсутствует напрочь.
Доведя практически до изнеможения очередную группу, практикующуюся в данный момент у магистра Дэривана, я задумалась, куда бы сейчас отправиться. В библиотеке сидеть не хотелось, ведь там есть шанс столкнуться с Даром, ужинать рано, в комнату одногруппник тоже может сунуться без спросу. Тогда куда?
Я прислонилась спиной к стене и стала бездумно изучать тёмный потолок, и вдруг внутри будто щёлкнул переключатель.
А что, если пойти на крышу? Я ведь там ни разу не была, но, судя по внешнему виду здания, она должна быть местами плоской. Интересно, туда ход-то хоть есть?
Поднявшись на три этажа, поблуждав по хитросплетениям коридоров и самовольно пройдя сквозь десяток дверей и стен, я выбралась-таки на вожделенную крышу. Честно сказать, она меня не впечатлила, а вот панорама заката весьма. Но это было так странно: в Городе закат можно было наблюдать часами, и он ни на йоту не менялся. А ведь основная прелесть этого явления в непостоянстве и изменчивости, когда цвета незаметно переходят друг в друга, порой, как при замедленной съёмке, а порой столь стремительно, что остаётся лишь удивляться.
Налюбовавшись застывшим закатом и в очередной раз подивившись полному отсутствию облаков на горизонте, я вытянулась на плоском участке крыши и погрузилась в размышления. Мысли с учёбы и Дара перешли на Безрака. Я машинально расстегнула браслет и начала подбрасывать его в воздух.
Зачем Безрак подарил его мне? Что это — просто красивая вещь или это украшение всё же для чего-то предназначено? Тогда почему оно не
