ко всему начало вечереть. В общем, романтика…
То ли от алкоголя, то ли от того, что пересмотрел на уходящее солнце, но мне начало казаться, что кто-то еле заметно машет мне со стороны большого дерева, что росло в парке.
Машет так нежно и зазывающе, что хочется поддаться. Самого человека разглядеть не удаётся — он далеко и полуприкрыт листьями.
Из-за того, что я сижу напротив Ивана с Варей, вижу это только я. И, почему-то, нет желания делиться с ними увиденным. Хочется оставить это в тайне и никому не рассказывать.
— Отойду на минутку. — Сказал я увлечённым разговором ребятам и вышел в зал ресторана. Прошёл между столиков и вышел с обратной стороны. С той стороны, которая выходила на парк в части, где и росло то самое дерево.
Человек, что так загадочно махал мне, оказался девушкой. Я понял это по платью, которое разглядел, подойдя ближе.
Незнакомка, повёрнутая ко мне спиной, сидела на лавочке. Отчего-то думалось, что она очень хочет, чтобы я к ней подсел.
Ну, так я и сделал. Обошёл лавочку и сел рядом. Повернул голову.
Глава 16
Всё-таки, я выпил лишнего.
Совсем забыл, что тело восемнадцатилетнего паренька не настолько устойчиво к алкоголю. Вот меня и развезло.
Хотя, казалось бы, какие-то три-четыре бокала вина…
А может и пять?
Тем не менее, их хватило сполна. Сознание поплыло, приходилось постоянно держать себя в руках; речь замедлилась, а конечности перестали подчиняться на сто процентов. В таком, слегка неординарном состоянии я и пошёл к большому дереву в парке.
Ведь именно оттуда мне махал кто-то очень приятный и манящий. Этот кто-то, должно быть, очень ждал меня.
И я пришёл.
Увидев спину девушки, сидящей на лавочке, сел рядом.
— Андрей…здравствуй. — Произнесла Екатерина, резко обернув на меня своё лицо.
— Аксёнова?! — От узнавания я, казалось, на мгновение протрезвел. — Что ты тут делаешь… — Старался держать себя в адекватном состоянии и следить за речью и мимикой.
— Да я… — Екатерина отвернула от меня голову и продолжила смотреть на какие-то кусты. — В парке погулять решила… тут ведь так красиво… а дома скучно…
— Ты тоже, что ли, выпила? — Спросил я.
— Нет! — Возмутилась Аксёнова. — С чего ты взял?! — С красными щёчками говорила она.
Я вытянулся чуть в сторону и посмотрел на жестяную банку, стоящую на лавке рядом с Екатериной. Она, перехватив мой взгляд, взяла банку и кинула её в урну. Промахнулась. Банка отскочила от твёрдой поверхности, приземлилась на асфальт и покатилась вперёд, выплёскивая из себя светло-коричневую жидкость.
— Это не моё… — Сказала она, насупившись. — И вообще, это квас! А-а-а-а, подожди… — Раскрыла рот. — Что значит «тоже?». Так ты по себе меня судишь? Сам напился, и меня решил обвинить в том же самом? Вот же лицемер…
— Воу-воу… — Аккуратно помотал я головой. — Куда ты так разогналась, я ничего не… я…короче, нормально всё. Угомонись.
— Да? Ну ладно. — Быстро успокоилась девушка и сделала доброжелательное лицо.
— Оба мы в парке, и оба пь…прекрасные люди. Возьмём это за точку отсчёта. — Я оглядывал Аксёнову, удивляясь тому, как превосходно сидит на ней платье. Тёмно-синее, оно обтягивало её стройное тело, придавая ему дополнительной упругости и эластичности.
— К чему ты клонишь?
— Я…клоню… — Задумался я. — Да вроде не… а, точно. Для чего ты махала мне, когда я сидел на веранде? — Вспомнил.
— Да я просто поздороваться решила. — Нахмурилась Екатерина. — Ничего криминального. Или с тобой уже здороваться не положено? Ты такой важный стал от того, что с дочкой императора дружбу крутишь? Да? Да? — Снова взвинтилась девушка.
Ну нет. С Аксёновой однозначно что-то не так. Видимо, та банка была далеко не первой…
— Да я просто спросил… ты чего такая перевозбуждённая-то?
— Я? Перевозбуждённая? — С немного диковатым лицом говорила Екатерина. — Да это ты перевозбуждённый там на своей веранде сидел и с дочкой императора заигрывал! А я нормальная…
— Да я вижу, какая ты… нормальная… ревнуешь, что ли?
Забыл предупредить, что от алкоголя мне становилось намного проще говорить о том, что я на самом деле думаю. Поэтому без какого-либо стеснения выдал предположение прямо в лицо Екатерине.
— Я? Ревную?! — Встала она с лавки и возвысилась надо мной. — Да ты…
И хотя вид снизу был прекрасный, тем не менее, я поднялся тоже.
— Ладно-ладно. Всё. Давай не будем нервничать. Хорошо? — Положил руку на худенькое плечико. — Забудь, что я сказал. Присядем?
Екатерина еще некоторое время постояла на месте, злобно дыша, но, всё-таки, вернулась на лавку.
— Давай лучше о насущном поговорим. Например, о… Винокурове. — Предложил я. — Расскажи мне всё.
— Винокуров… — Раздражённо вздохнула Аксёнова. — Идиот он. Глупый и неинтересный. Чего тут рассказывать?
— Да хотя бы о том, чего это он так к моей пятке неравнодушен был.
Екатерина доставала из своей сумки следующую банку с сидром, но, когда услышала про пятку, резко засмеялась и выронила её.
— Ой, напомнил! Это же такая умора была… ха-ха-ха…
— Я весь во внимании.
Аксёнова подняла с земли банку и открыла её. Взболтанная, жидкость мягкой пеной начала выливаться за края. Я подскочил с лавки, чтобы меня не задело. Екатерина, взвизгнув, сделала тоже самое.
Теперь, из-за того, что половина лавки была липкой, нам приходилось тесниться с краюшку. Екатерина продолжила про Винокурова.
— В общем… звонит мне сегодня, прямо пока я на паре сижу, какой-то номер… брать не стала. Перезвонила на перемене. Трубку взял этот полудурок… — Екатерина, погрузившись в рассказ, и не заметила, как вместо своей, положила руку на мою коленку. — И начал предлагать мне встретиться возле туалета на четвёртом этаже. Сказал, что это вопрос жизни и смерти.
— И как? Ты согласилась? — До меня дошло, что Аксёнова не случайно без конца ко мне прикасается.
— Мне стало интересно, чего он от меня хочет… так вот, на второй перемене я туда подошла. Винокуров, весь на нервах, стоял напротив туалета. Как увидел меня, тут же стал болтать без конца.
— О чём?
— Ну… — Екатерина поправила съехавшее на плече платье. Правда, от этого оно опустилось ещё больше. — У него, как я поняла… вернее, у его семьи, есть большие связи. И, что самое главное, есть связи в жюри одного певческого конкурса, в котором я собираюсь выступать. Так вот…
— А-а-а. Догадываюсь, к чему ты ведёшь.
— Не перебивай! — Поджала губки Аксёнова. — И он сказал, что если я помогу ему, то он поможет мне. И я обязательно займу первое место в том конкурсе. А конкурс-то…престижный.
